Штурм базы - Страница 4

Сам форт был хорошо вооружен. Его автоматический миномет наводился компьютером и был в состоянии выкашивать в джунглях целые поляны, а система залпового огня который год стояла без дела, поскольку еще ни разу не возникала ситуация, требующая применения оружия такого масштаба.

На следующий день, после того как новая команда заступила на смену, техническая разведка базы сообщила о передвижении в джунглях больших сил противника. Как сказал сержант Рихман – подозрительно засуетились. Поскольку «суетились» они в районах всех четырех опорных пунктов, точно определить цель их удара было трудно, поэтому ждали, когда враг проявит себя.

Ждали нападения и на Четвертом опорном.

Джим дважды выходил на разведку. Первый раз он напоролся на каких-то диверсантов, и после короткого боя его напарник, солдат-строевик, был ранен осколком гранаты в ногу. Свои вовремя прикрыли минометом, и Джиму с раненым товарищем удалось легко уйти и вернуться в форт.

Поскольку ситуация накалялась, на другой день снова пришлось выходить в джунгли. Тони хотел пойти вместо Джима, однако в бункере он был полезен как хороший стрелок. Ему первому удалось поразить со станкового пулемета два вражеских скутера. До этого они совершенно свободно плавали по озеру Лошадиная Голова, на берегу которого стоял форт.

Во второй раз в разведку с Джимом напросился Том Морган. Он признался, что очень боится джунглей, и надеялся, что если сходит в лес, то избавится от этих страхов. Джим ничего не имел против. Они сделали полукруг вдоль зоны безопасности форта, и все выглядело спокойно, однако Джима не покидало ощущение, что опасность рядом. Несмотря на это неприятное предчувствие, разведчики без проблем вернулись в форт, а вот потом с Морганом стало твориться что-то невероятное. Он посидел в уголке с четверть часа, потом поднялся и отключил минные заграждения, а затем разбил пульт управления об пол.

Все произошло так быстро, что никто ничего не успел предпринять, а потом – началось. Противник двинулся к форту тремя колоннами с трех сторон. Мятежники бежали по полям с трехуровневым минированием, однако их не разрывало в клочья, заряды были отключены.

Миномет оказался неэффективным. Специальный ограничитель не позволял ему вести огонь ни по минным заграждениям, ни по территории форта, а враги уже карабкались по лестницам и сыпались с ограждений как горох.

Форт стоял на возвышенности и имел толстые стены. Бойцы держали круговую оборону и дрались до последнего, несмотря на то что это были еще молодые солдаты. Они могли продержаться и дольше, однако противник бил по бойницам из безоткатных орудий. Снаряды залетали внутрь и рвались со страшным грохотом, рассыпая осколки и оглушая защитников форта.

Скоро остались лишь Джим и Тони. Они бы тоже погибли, если бы не догадались использовать запас сигнальных дымовых шашек. Приятели разбросали их не менее двух сотен и под покровом дымной пелены ускользнули к причалу, где и просидели до прибытия группы «отбоя».

Тем не менее спасти форт не удалось, и его взорвали практически на глазах разведчиков.

– Тома, наверное, взорвали вместе с фортом, – сказал Джим.

– Думаешь, пленных не брали?

– А кого там брать? Когда мы убегали, они уже гранаты в бункер бросали. Если кто и оставался живой, порвало в куски.

– Ладно, – сказал Тони и, поднявшись, хлопнул Джима по животу.

– Ой! Ты с ума сошел!

– Вставай. На завтрак пора.

– Промокнем.

– И ты из-за этого откажешься от завтрака?

– Лежите, парни. Я вам бутербродов принесу, – предложил Шульц. Он был почти вдвое старше обоих стажеров и часто выводил их в джунгли, обучая разным фокусам. Именно он принимал у Джима с Тони зачет по метанию гранат с отскоком от одного и даже двух деревьев. Случалось, что в лесу, в плотном бою среди чащи, это помогало поразить противника там, где он чувствовал себя в безопасности.

Шульц внимательно приглядывал за молодыми разведчиками и полагал, что со временем из них выйдут хорошие солдаты, однако он намеренно играл роль сурового старшего товарища и единственный из всего взвода по-прежнему называл их стажерами.

– Лежите, ребята, отдыхайте. Я принесу вам бутерброды с рыбой.

– С рыбой? – скривился Джим. – Нет уж, лучше я немного промокну. Как говорится, завтрак съешь сам.

– Завтрак съешь сам, обед раздели с марципанами, а ужин отдай мятежникам, – подвел итог Госкойн. Еще недавно он валялся с ранением в санчасти, однако сбежал оттуда еще до дождей. Теперь он каждый день занимался зарядкой, надеясь прийти в форму и ходить на задания, когда выглянет солнце. Поскольку спортивная площадка была залита водой, Госкойн день за днем поднимался и спускался по единственной лестнице, которая вела на второй этаж – там располагалась жилая комната, она же кабинет капитана Саскела.

Саскел ругался, говоря, что своими тренировками Госкойн сотрет ему на лестнице все ступени, однако выздоравливающий не обращал на это внимания и продолжал курс реабилитации.

– Кто идет на завтрак? – громко спросил вошедший в помещение Рихман.

– Все идут! – за всех ответил Краузе, и разведчики стали собираться. Ливень на улице уже просто ревел, поэтому бойцы надевали поверх ботинок тонкие прорезиненные бахилы от костюма химизоляции, а сверху плотные плащи.

Только когда все были готовы, сержант повел взвод к выходу.

Дождь обрушился на них водопадом. Он молотил по головам и плечам, заставляя пригибаться. Мимо проносился бешеный поток, пока еще неглубокий – по щиколотку. Вода кипела и пузырилась, однако была чистой, словно в горной речке. Все, что могло ее запачкать, было смыто давным-давно.

Разведчики колонной двинулись в сторону столовой, по привычке ступая след в след. В такой дождь на территории базы перемещались только группами, чтобы помочь, если кто-то вдруг упадет и его потащит течением. Когда глубина потока поднималась до колен, он становился опасен и мог расшибить человека о стену. Раньше, когда еще не знали, чего ожидать от местной погоды, были случаи утопления.

Если возникала необходимость добраться до какого-то из строений ближе к вечеру, когда глубина потока достигала метра, приходилось осуществлять целую операцию, в которой участвовали несколько человек с веревками.

Иногда заводились разговоры о строительстве на базе галерей, чтобы безбоязненно ходить по ним во время дождливого сезона, однако всякий раз военные чиновники в Антвердене не находили на это денег. И Саскел сказал своим солдатам – забудьте, это только пустопорожние разговоры.

По мнению Джима и Тони, завтрак был хороший. Оба они происходили из небогатых семей, поэтому имели привычку по утрам есть каши – а их выбор был огромен.

Повара на базе считались такими же героями, как и солдаты, и могли приготовить какие угодно блюда. Они не упускали ни одного пожелания тех, кого кормили, и, если кому-то нравилось поострее, – делали поострее. Другому посильнее поджаривали, а третьему клали побольше сахара. В своем стремлении учесть даже мало-мальские и, возможно, надуманные требования солдат, они переходили все разумные пределы.

За это население базы обожало своих поваров, устраивало им шумные дни рождения, а шеф-повару Сэму Дорфману, вольнонаемному из Антвердена, разведчики притаскивали из леса насекомых, из которых он собирал большую и серьезную коллекцию. Собиравший бабочек Док считал Дорфмана почти равным себе.

После завтрака разведчики с теми же предосторожностями все вместе вернулись в строение Девятнадцать, где их поджидал капитан Саскел. Он получил свежую метеосводку, в которой сообщалось, что до конца сезона дождей осталось семь-восемь дней.

– Хорошо бы, сэр, – сказал Госкойн. – А то уже надоело в этом склепе мариноваться.

– А я бы в футбол поиграл, – задумчиво произнес Шульц. – С этими дождями совсем зачахнуть можно.

От нечего делать все снова разлеглись по кроватям. Несколько человек поднялись к капитану, чтобы посмотреть один из тех фильмов, которые уже видели. Запас свежих вышел давно, ведь во время дождей никакой связи с внешним миром у базы не было.