Штрафбат в космосе. С Великой Отечественной – на Звездные войны - Страница 16

«Что за бред…» – мелькнула в мозгу уже привычная мысль, и в следующий миг что-то изменилось. Крупенников еще не понял, что именно, а уже через мгновение все стало неважным. Информация, неведомым образом попавшая в его разум, поглотила самое его существо, накрыла, словно бушующая волна неосторожного пловца.

Коротко вскрикнув, майор дернулся, вдруг ощутив все свое по-прежнему живое тело, и потерял сознание, не в силах противостоять этому ревущему информационному водопаду. Но это был уже самый обычный, спасительный обморок, а вовсе не провал в ту вязкую черную бездну без начала и конца…

Стоящий возле раскрытого «кокона» лаборант в белом комбинезоне и закрывающей лицо прозрачной маске взглянул на показания своего планшета, чему-то улыбнулся и сделал несколько пометок. Наклонившись к панели управления, он откорректировал программу кибердока и двинулся к следующей капсуле, крышка которой также была раскрыта…

Грот, система Электра,

созв. Волосы Вероники, 2297 год

Холодный осенний ветер лениво завывал над мрачными в эту пору года горами. Вечному страннику, за миллионы лет излазившему небольшой шарик от полюса до полюса, изучившему каждый каньон и гору, вдоволь наигравшемуся волнами единственного на планете океана, было скучно. Тем более что там, внизу, все было скрыто низкими облаками, сочащимися мелким противным дождем. Он мог бы, шутя, разметать их, разорвать в клочья и прогнать прочь, но не хотел. Ему было просто лень…

…Дождь зарядил с самого утра. Скорее, даже не дождь, а волею небесных сил превращающийся в него густой молочно-белый туман: несколько секунд – и очередная колышущаяся в такт шагам тяжелая капля срывается с капюшона вниз: ляп! Еще несколько шагов, и снова, и так до бесконечности. Вокруг будто бы вовсе ничего не осталось – ни перспективы, ни неба, ни убегающих вверх склонов гор, только какая-то однородная белесая муть, сочащаяся этими неугомонными каплями: ляп, ляп, ляп. Двухметровый отрезок глинистой, липнущей к подошвам тропы перед глазами, размытые, убегающие в никуда обочины да спина впереди идущего – вот и всё, что осталось от мира, еще совсем недавно такого яркого, разноцветного, объемного, а с недавних пор еще и… страшного. Ну и плюс этот тумано-дождь, разумеется. Тот самый, что незаметно, исподволь усиливается, переходя из разряда «много-много мелких капелек» в разряд «много-премного крупных капель». Все чаще стучит по капюшону, все чаще срываются вниз тяжелые капли, уже не те первые, робкие, порожденные туманом, а самые настоящие матерые дождевые каплищи. Плохо. По туристической горной тропе все быстрее струятся желтовато-мутные ручьи, превращая глину в труднопроходимое пластилиновое нечто. Если так пойдет и дальше, придется останавливаться и пережидать, поскольку местная погода весьма непредсказуема. Сейчас – дождь и туман, а через какой-то час уже может вовсю светить местное солнце Электра, звезда спектрального класса K0. И всё это, весь окружающий троих путников мир внезапно изменится, наполнившись красками и звуками, ныне нещадно увязающими в туманном кисельном мареве…

– Пока всерьез не полило, надо пройти перевал, – не оглядываясь, сообщил идущий первым человек в поношенном, давно потерявшем былой цвет дождевике. На плече, рядом с рюкзаком, у него висела видавшая лучшие времена полицейская электромагнитная винтовка «ЭМ-8». – Если нас накроет на подъеме, хреново будет. Там метров двести сплошной осыпи, и подъем градусов сорок, сам же еще с тех временпомнишь. Кисло нам будет, – он зло мотнул головой, поддернув ремень своего оружия. – Короче, предлагаю поднапрячься и выломиться наверх до настоящего дождя. Тут идти-то совсем ничего осталось, километра два, не больше. Ну, и вниз еще три. А уж там отдохнем, можем даже костер разжечь, обсушиться, воды вскипятить, в такую погоду все одно никто не засечет, даже ЭТИ летать не будут, сами ж знаете.

– Летать-то да, не будут, конечно, побоятся, твари чешуйчатые, да вот кулуар там неслабый, – мрачно буркнул в его спину невысокий лысоватый мужик с тощим рюкзаком за плечами. Оружия у него не было, по крайней мере, на виду. – Дрег, думаешь, поднимемся? В таком-то тумане да по мокрой осыпи? Может, всё-таки внизу переждем, в лесу?

– Поднимемся, Вик, – решительно мотнул головой предводитель небольшого отряда, названный Дрегом. – Хотя бы потому, что остаться внизу – значит всерьез подставиться, а нам это меньше всего нужно. Просто давайте чуть шустрее, и все будет в ажуре.

– Как прятаться надоело… – неожиданно подал голос третий, невысокий и очень худой парень в ветровке и замурзанных глиной темных брюках, заправленных в высокие шнурованные ботинки. Никакой поклажи у него не было, кроме помятого пластикового бутылька с водой. – Что, так всю жизнь и будем от ящеров по лесам бегать? Ну, сегодня нам повезет, а может, и завтра тоже. А дальше-то что?

– И что ты, Алекс, предлагаешь? – иронично усмехнулся Дрег. – Ты у нас кто? Воин из древних времен, что ли? Ну, тогда на, держи, воин, мать твою… – он полушутя-полусерьезно протянул ему свою винтовку. – Много навоюешь? Не забыл, часом, как онинас за полчаса в блин раскатали? В такой тонкий, что в живых только трое из всего городского ополчения да полиции осталось? Те самые трое, что уж пятый день по лесам прячутся? А что с остальными потом случилось, не забыл часом? Аппетит-то у ящериц, сам видел, какой хороший! Такой, что и вовек теперь не позабыть…

– Можно подумать, ты сильно много навоевал… – угрюмо буркнул тот, отталкивая оружие. – Ладно, пошли, пока дождь еще больше не зарядил.

Дрег закинул ремень обратно на плечо и неожиданно широко улыбнулся:

– Двоим первым поднявшимся – я не в счет! – по сто пятьдесят спирта наливаю. У меня еще есть немного. Идет?..

Земля, 2297 год

Сидя на краю успевшей опостылеть хуже госпитальной койки индивидуальной ячейки, Крупенников в который раз с интересом рассматривал новоприобретенное одеяние – серый балахонистый комбинезон и непривычного вида обувь, нечто вроде высоких, выше щиколотки, ботинок, удивительно мягких на ощупь, практически невесомых… и без шнурков. Впрочем, ткань комбинезона тоже была, скажем так, непривычной, излишне мягкой и в то же время немыслимо прочной на разрыв. Поначалу его премного озадачило полное отсутствие пуговиц или новомодных «молний», как на ленд-лизовских летных куртках, – ох, и попрыгал он перед унитазом, пока случайно не провел наручным браслетом вдоль шва на месте ширинки! Честно говоря, немного не успел, однако нательное белье не намокло. И не только не намокло, но и почти мгновенно абсорбировало в себя внезапно появившуюся влагу.

«Обалдеть… – подумал тогда майор, смущенно «застегиваясь» при помощи того же самого браслета, простой металлической полоски, намертво охватившей запястье. – Эх, такие бы комбинезоны да в боевое охранение! Небось еще и не промокают, хоть под дождем в них иди, хоть по болоту».

С местным языком он, к слову, вполне разобрался, успев за последний час перечитать все надписи как на «саркофаге», именно такое название пришло на ум при виде капсулы, так и на стенах огромного зала. Вопросом, откуда он знает интерлингву и что это вообще такое, Виталий не задавался, поскольку без труда нашел ответ в своем разуме – гипнообучение. За прошедшую неделю – об этом он тоже знал – их научили не только всеобщему, но и таким материям, о которых окончивший семилетку и пехотное училище комбат раньше не то что не знал, но даже и понятия не имел. Ощущать себя круче самого крутого столичного профессора из оставшегося где-то «там» родного ХХ века было непривычно, но, скажем прямо, даже приятно. Вот еще бы знать, к чему все это? Но, как Крупенников ни копался в собственной «обновленной» памяти, как ни напрягался, никакой информации относительно целей переноса он там не нашел. Как и сведений о том, почему выбрали именно их, штрафников, а не какую-нибудь, допустим, «краснознаменную да гвардейскую»…