Шторм надежды - Страница 5

– Ну да, Джонни.

Сэм потянулся к ключу и повернул его. Мотор ожил, Сэм тихонько нажал сцепление и направил автомобиль вниз, мимо стоящих машин. Въехав в последнюю доступную щель, остановился и выключил мотор.

Карен ожидала его ответа, а дождь продолжал колотить по корпусу машины, и ветер завывал все сильнее. У нее уже не хватало терпения.

– У него свободна только одна комната, объяснил Сэм.

– Одна комната, – эхом повторила Карен.

– Ага, – сказал он и, немного поморщившись, добавил:

– Учитывая, что это маленький южный город и что у меня мало вещей, я вынужден был сказать Джонни, что…

– Что? – спросила Карен, подозрительно глядя на него.

– Загляни в регистрационный бланк, – пожал он плечами.

Карен поднесла бумагу к скудному свету приборной панели и прочитала. Изумившись, перечитала еще раз. Затем, обратив взгляд на Сэма, она сурово спросила:

– Ты зарегистрировал нас как сержанта-стрелка и миссис Паретти?

Хорошо ей выяснять, а ведь это чертовски оскорбительно, подумал Сэм. У него и в мыслях не было регистрировать их как мужа и жену, но, посмотрев в лукавые глаза хозяина, он решился сделать это. Он не хотел позволить такому парню, как Джонни, даже в воображении прикоснуться к Карен. И что ему делать со своим правом быть защитником, если эта женщина испугалась даже того, что ее всего лишь назвали женой?

– Успокойся, Карен, – сказал он уверенно, Это не значит, что ты должна меня любить, уважать и подчиняться мне.

– Я знаю, но…

– Это просто маленькая ложь, понимаешь? Сэм посмотрел на нее. – Для того, чтоб не усложнять ситуацию.

– Кому не усложнять?

– Что произошло с нашим перемирием? спросил он разочарованно.

Прошла долгая минута, прежде чем она кивнула и сказала:

– Хорошо, ты прав. Перемирие. В конце концов, ведь когда-нибудь кончится этот безумный ураган.

Она собирала свои конфеты в сумочку, а он думал о том, что нужно сделать в первую очередь, и о том, что они с Карен, возможно, будут вместе.., наедине.., три следующих дня. И ночи.

О, мужчина. Он почувствовал, что этот ураган превратил для него суровую службу в отпуск на Таити.

Внутри гостиницы было не лучше, чем снаружи. Карен онемела, увидев это «великолепие». Стены, покрашенные в бледно-оранжевый цвет, ржаво-коричневый ковер, подчеркивающий их безобразие. Две лампы, прикрепленные к столикам, стоящим по сторонам двуспальной кровати. Стенной шкаф без дверцы щеголял тремя проволочными плечиками на гнутых перекладинах, ванна издали казалась маленькой и позеленевшей.

Карен плюхнулась на край матраса и услышала хруст покрывала под собой. Где они только берут такие? – удивилась она, уставившись на синтетическое, похожее на стеклянное, покрывало кричащей расцветки.

– Ну, – сказал Сэм, роняя сумки у двери. Сухо.

– По большей части, – сказала она и показала пальцем в дальний угол, где мокрое пятно расползалось по потолку.

Он прищурился на пятно:

– Ну, с этим легко справиться.

Естественно, подумала она. Такова его позиция. Если что-то сломано, Сэм всегда починит, исправит. Так же он пытался исправить, уладить и то, что случилось между ними. Но это было единственным, что оказалось ему не под силу.

– Ладно, – признался он. – Дом не соответствует своему названию, но зато он выстоит в ураган, а это все, о чем мы должны беспокоиться.

Она смотрела на него, на его сильный подбородок и слегка изогнутые губы и чертовски хорошо понимала, что ураган – не единственное, чего ей следует опасаться. Жить в крохотной комнате мотеля, где всего одна кровать, с мужчиной, от одного прикосновения которого у нее все внутри переворачивалось, – это не шутки.

Сэм смотрел на нее сверху, как будто читая ее мысли.

– Это временно, Карен, – сказал он охрипшим от волнения, неузнаваемым голосом. – Несколько дней вместе, и мы вернемся каждый к своей жизни. Будет все так, как ты хотела.

– Несколько дней? – переспросила она. Боже милостивый.

Он принужденно хмыкнул и тряхнул головой:

– Было время, когда несколько дней в моем обществе не заставляли тебя выглядеть так, будто ты приговорена к двадцати годам тюрьмы.

Колкость его слов задела ее, и сердце опять заныло. Она не хотела причинять ему боль. Знал ли он, как больно ей? Мог ли он видеть, как трудно ей было оттолкнуть его, когда все ее существо стремилось к нему? Что она утратила сказку, которую обретала только в его объятиях?

– Сэм, – сказала она, встав с кровати и глядя в его лучистые карие глаза, – это не ты.

Это…

– Угу, я знаю, – прервал он ее и выставил руку, удерживая ее от продолжения. – Это нечто, чего ты не можешь объяснить. Кажется, я помню твои слова и, если ты не возражаешь, не хочу слушать их опять.

Она покраснела, кровь прилила к щекам.

– Ладно. Извини.

Коротко кивнув, он сказал:

– Пойду принесу вещи.

– Тебе помочь?

– Нет, спасибо, – сказал он сухо и пошел к двери. – Я справлюсь. – Взглянув через плечо, он добавил:

– Почему ты не поговоришь со своими родителями до того, как связь прервется?

Береги батарейки.

Он шагнул в ветер и дождь и исчез в темноте. Оставшись одна, Карен прошла к стенному шкафу, сняла куртку и повесила ее на плечики.

Но как только проволочные плечики коснулись деревянной перекладины, та с грохотом обвалилась. Полюбовавшись на примятую перекладиной куртку и со вздохом оставив ее на дне шкафа, Карен подумала, что, если это и был какой-то предупреждающий знак, она все равно не способна его разгадать. Решив, что хуже не будет, она решительно подошла к телефону, подняла трубку и стала набирать номер. Сейчас нужно постараться не дать маме увлечься предположениями о возобновлении отношений между ней и Сэмом.

Марта Бекетт безумно хотела иметь внуков и была не прочь использовать извечное оружие упреков в попытке убедить единственную дочь произвести на свет детишек до того, как бабушка станет слишком старой, чтоб насладиться общением с ними.

Как раз когда мать взяла трубку, Карен, полуобернувшись, заметила, что Сэм возвратился в комнату.

– Алло?

– Привет, мам, – сказала Карен, переведя глаза на что-то менее опасное.

– Дорогая, – пропела мать. – Я так рада, что ты снова позвонила. Удалось спрятаться от шторма, надеюсь? Ты в безопасности?

– Угу, – сказала Карен. По крайней мере в безопасности от урагана.

– Хорошо. А теперь я хочу знать все о тебе и Сэме. Ты не говорила мне, что вы снова вместе!

– Это не так, мама, – сказала Карен, зная, что убеждать ее бесполезно, но по старой школьной привычке делая хотя бы попытку.

– Я же говорила твоему отцу, что вы обязательно будете вместе!

Карен тяжело вздохнула и подняла руку, борясь с нахлынувшим волнением.

– По-моему, надо сделать так, – сказал Сэм, двигаясь по маленькой комнате как тигр в клетке, – чтобы у каждого из нас была своя территория.

– Что?

– У каждого своя территория. – Он усмехнулся, садясь на кровать, где Карен снова устроилась у спинки, скрестив длинные ноги. Даже в слабом свете прикроватных ламп светлые волосы Карен сияли, как на солнце. Ее голубые глаза наблюдали за ним, и уголок рта дернулся в полуулыбке, напомнившей ему другие времена, счастливые времена.

Он вспомнил ленивые воскресные утра в ее постели. Пробуждения в ее объятиях. Мягкую тишину ее дыхания на его груди, лимонный запах ее волос, возбуждающее волшебство ее прикосновения.

– Сэм? – позвала Карен, повысив голос, уже не первый раз произнеся его имя.

– А? – Он провел рукой по макушке и сказал себе, что те дни в прошлом. Карен решила прекратить то, что было между ними, и, если у него есть хоть капля здравого смысла, придется помнить об этом и забыть все остальное. Или по крайней мере попытаться. – Во всяком случае, – сказал он твердо, – кровать твоя. Я буду спать на полу.

– Согласна. Видишь ли, феминистка во мне старается убедить меня, что лучше спать на полу. Но…

– Ну-ну?