Шторм над Петербургом (СИ) - Страница 9

— Я… Я не думал, что они зайдут так далеко. Не знал, что станут использовать аномалии. Меня к ним не подпускали, я ничего не знал об этих разработках. И не думал, что они сделают из аномалий оружие…

— Кто? — Я перегнулся через стол, глядя на князя крови в упор. — Вы знаете, кто именно всем этим занимался?

— Австрийцы. Они курировали проект. Через меня они просто отмывали деньги. Там была какая-то фирма, они поставляют технику. Я вносил свой вклад исключительно финансированием, но знаю, что они имели другие источники. Я не знал, что именно они делают. Мне это подавалось, как закупка оружия для организации беспорядков… Обсуждался бунт, контролируемое восстание. Лишь потом, когда всплыло имя Бауэра и его связь с той лабораторией… Я понял, что меня подставили.

— И попытались скрыться, — добавил я.

— Я испугался. Понял, что во всем обвинят меня.

— Значит, вы контактировали с этим Бауэром, — дядюшка снова принялся расхаживать по кабинету. — Но он же не один всем этим занимался, не так ли?

— У него были связи в посольстве Австро-Венгрии. Чрезвычайный полномочный посланник, граф Леопольд фон Берхтольд. Я виделся с ним…

Услышав это имя, великий князь замер.

— Бертхольд? Которого срочно отозвали с миссии?

Великий князь расхаживал по кабинету, а затем резко остановился, жестом велел всем молчать и поднял трубку телефона.

— Семен Никитич, пожалуйста, организуйте для меня аудиенцию с австрийским послом в ближайшее время, — распорядился он. — Да, лучше в Зимнем. Нет, прием не подойдет. Мне нужна приватная беседа. Хорошо, благодарю.

Дядюшка повесил трубку и взглянул на нас.

— Что ж, посла и его сотрудников защищает особый статус. Однако же пообщаться стоит.

— Я назову другие имена! — принялся торговаться Дмитрий Павлович. — Воронцовы, Юрьевские, есть и другие…

Великий князь снисходительно улыбнулся. Теперь он был хозяином положения. Глава Павловичей полностью капитулировал.

— Непременно, ваше высочество, — сказал он. — Теперь судьба всей вашей семьи зависит от ваших решений. Если желаете им лучшей участи, сотрудничество должно быть плодотворным.

— К слову о моей семье. Мои жена и дочь. Супруга действительно нездорова. Когда лекари посоветовали ей провести зиму в более мягком климате, я, не задумываясь, предложил Австро-Венгрию. Тогда я еще думал, что они мне друзья. Но сейчас… Я боюсь, что мои женщины окажутся у них в заложниках.

Мы с Кропоткиным переглянулись, и я добавил:

— К тому же Виктория Дмитриевна по праву крови, скорее всего, восприимчива к работе с аномальной энергией. И ее могут использовать в своих интересах.

Дядюшка нахмурился и покачал головой. Он и сам это понял.

— Верно, Алексей. Что ж, мы подключим свои ресурсы и сделаем все возможное. Но, Дмитрий Павлович, после того, как мы разгребем все те авгиевы конюшни, что вы оставили, не рассчитывайте на возвращение к привычной жизни.

Неожиданно на столе великого князя зазвонил телефон. Раздражающая трель разрезала тишину и прокатилась эхом под высокими расписными сводами потолка. Дядюшка снял трубку.

— Это срочно?

Он замолчал, слушая голос на другом конце провода. Хмуро сдвинул брови и напряженно сжал край столешницы.

— Понял. Велите моему сыну зайти ко мне. Немедленно.

Я с интересом взглянул на дядю, когда тот повесил трубку.

— Что-то важное?

— Сообщение из Военмеда. Павел Дмитриевич пришел в себя. Лекари разрешили повести с ним разговор.

Князь крови вскочил, едва не уронив стул.

— Я хочу увидеть сына! Клянусь, никаких глупостей и заговоров! Я просто хочу его увидеть. Пожалуйста, ваше императорское высочество, вы же сами — отец… Позвольте, молю…

Я видел, что дядюшка колебался. Но на его месте я бы все же позволил им увидеться. Если Дмитрий Павлович в силу природной трусости сдался очень быстро, то у Павла характер был покрепче и вреднее. Молодой, вздорный, упрямый. Конечно, его можно было сломать — и не таких перемалывали на допросах. Но я всегда предпочитал, чтобы человек сам захотел сотрудничать. Это эффективнее.

— Павел Дмитриевич настроен радикально, — сказал я. — Встреча с отцом может его успокоить. Разумеется, под присмотром.

— Я смогу убедить Павлушу все рассказать! — добавил князь крови. — Я посвящал его не во все дела, но он может знать больше меня про эти магические наркотики. Он ведь откуда-то их достал. Полагаю, эта информация будет для вас полезной…

Продолжал торговаться, зараза такая. Но хотя бы предмет торга был весьма ценным. Если Павел сможет вывести на дилера, будет хорошо. Много работы для Черкасова и «Четверки».

— Что ж, — вздохнул великий князь, — я даю разрешение на встречу. Но в сопровождении. Господа Кропоткин и Николаев, я прошу вас сопроводить его высочество на встречу с сыном. Также к вам присоединится мой старший сын.

В этот момент Андрей как раз зашел в кабинет. Сейчас он был не в курсантской форме, а, как и я, одет в гражданское. Мы все, кроме дяди, поклонились ему как старшему по статусу.

— Ваше императорское высочество, вызывали? — сдержанно улыбнулся кузен и слегка поклонился отцу.

— Вызывал, Андрей. Поедешь с господами в Военмед и зафиксируешь все, что расскажет Павел Дмитриевич. Юноша пришел в чувство. Затем я хочу, чтобы ты вернул Дмитрия Павловича во дворец. Пока его высочество побудет в гостях у короны.

Домашний арест. Самая роскошная его форма, но суть все та же — заточение.

— Возьми людей у Мицкевича и езжайте. Жду отчета после ужина.

Когда мы подъехали к Военно-Медицинской академии, мне в глаза первым делом бросились посты охраны — корпус сторожили гвардейцы из Зимнего, и некоторых я уже знал в лицо.

Первым шел майор Кропоткин с парой гвардейцев. За ним, в середине конвоя, следовал Дмитрий Павлович. Он то и дело бросал тревожные взгляды на здание, к которому мы приближались. Его лицо было бледным, словно он вот-вот собирался упасть в обморок. Мы с Андреем и еще парой гвардейцев замыкали шествие.

Андрей, всегда спокойный и рассудительный, шел рядом со мной и выглядел растерянным. Казалось, даже он не мог полностью поверить в то, что кто-то из его родственников оказался в таком положении.

— До сих пор не могу осознать, что они додумались пойти на такое, — пробормотал он. — Я знаю Павла с детства. Не сказать, что мы были близкими друзьями — характерами не сошлись. Но мне казалось, что я могу его просчитать. Да, он вспыльчив и заносчив, но чтобы пойти на такое…

Я лишь пожал плечами.

— Чужая душа — потемки, Андрей. Проще всего соблазнить того, кто готов соблазниться. Подобные интриги — не новость. Единственное, что вызывает у меня изумление — так это то, насколько легко заговорщики взяли Павловичей в оборот.

— Ну, Павловичи всегда считали себя более достойными. Дескать, у них кровь не так разбавлена династическими браками.

— При этом у вас с отцом Алмазные ранги, а они выше Сапфира не прыгнули, — возразил я. — Ну и у кого тут кровь жиже?

Кузен устало отмахнулся.

— Да какая теперь разница? Для них это конец. Хорошо, что Катерина успела сбежать из этого гадюшника. Ее репутация не пострадает, а вот младшую сестру, Вики, мне искренне жаль. Не думаю, что она знала.

— Наверняка о чем-то догадывалась. И не рассказала.

— Сначала придется вернуть их в Россию. Если Дмитрий Павлович прав и их с матерью возьмут в заложники, то для нас организовать все будет очень непросто.

На пропускном пункте нас встретил Заболоцкий — маголекарь, казалось, валился с ног от усталости и сам бы не отказался от какого-нибудь стимулятора. Поправив очки на переносице, он обвел тяжелым взглядом всю нашу делегацию.

— Господа, должен напомнить, что палаты у нас не резиновые.

— Мой отец разрешил Дмитрию Павловичу увидеть сына. Конвой здесь для него. Мы с Алексеем сможем проконтролировать ситуацию.