Шторм над Петербургом (СИ) - Страница 2

Девушка заметила меня и улыбнулась.

— Леша, слава богу! Нас наконец-то выпустят отсюда! — она подошла ко мне, светясь от радости. — Честное слово, ещё один день среди этих стен, и я бы сбежала через окно. Благо у меня уже есть опыт…

Я усмехнулся, протянув ей руку.

— Из одного плена в другой, Катерина Дмитриевна. Это начинает входить в привычку.

Катерина рассмеялась, прикрыв рот рукой, и её звонкий смех отозвался эхом в пустом холле. Кропоткин подошел с нашими документами к окну регистратуры и что-то уточнял вполголоса у дамы с вавилонской башней из кудрей на голове.

— Мы с тобой прошли через столько всего… — вдруг тихо произнесла Кати и заговорщически подмигнула. — В приличном обществе после таких событий от тебя бы потребовали на мне жениться.

Я напустил на себя серьезный вид и немного к ней наклонился.

— И ты бы согласилась на брак со вторым сыном бывшего опального князя? Имейте в виду, Катерина Дмитриевна, у меня пока что даже своего жилья нет. Как и звания. К тому же мы родня. Впрочем, слишком дальняя, чтобы это стало препятствием. Шестиюродные? Это вообще считается?

Катерина снова рассмеялась, чуть краснея, и помотала головой.

— Упаси господь, Леш! Я не для того сбегала в Спецкорпус, чтобы… Но, по крайней мере, ты мог бы пригласить меня на мазурку на Драгоценном балу. Или тебе жаль для меня одного танца?

— После всего, что между нами было? — я церемонно поклонился ей, протянув руку, словно в приглашении. — Ненавижу мазурку. Но если с кем ее и танцевать, так лишь с тобой. Будем страдать вместе.

— Это если тебе еще не навяжут кого-нибудь в пару, — отозвалась Катерина. — Учитывая твои заслуги, тебя могут попросить станцевать ее с великой княжной Софией или даже с самой императрицей…

— Разговорчики, молодежь! — шикнул на нас Кропоткин и потряс бумагами в воздухе. — Все улажено. Едем. Заседание через час.

Катерина встрепенулась и как ни в чем не бывало направилась следом за майором. Я проводил ее долгим взглядом, размышляя, что это сейчас было.

Мы вышли на улицу, где у тротуара нас ожидал автомобиль. Но прежде, чем я успел открыть дверцу перед Катериной, знакомый голос позвал нас из-за поворота.

— Секундочку, господа!

Обернувшись, я увидел приближающегося к нам…

— Кузен Андрей!

Он приветствовал нас, как всегда, сияя лучезарной улыбкой. В руках он держал великолепный букет свежих цветов, который тут же протянул Катерине.

— Я понял, насколько это недальновидно, только когда забрал его из лавки, — Андрей виновато пожал плечами. — Не знал, что вас тоже вызвали в Зимний. Для тебя, Алексей, тоже кое-что есть.

Он протянул стаканчик с кофе, аромат которого был настолько мощным и манящим, что мне стоило огромных усилий не отпить сразу.

— Из османской кофейни! — я улыбнулся, как кот, дорвавшийся до сметаны. — Андрей, ты, должно быть, экстрасенс.

Кузен рассмеялся.

— Ну не мог же я отправить тебя к отцу без качественного допинга. А Феликс мне все уши прожужжал о той турецкой кофейне…

Катерина приняла цветы, благодарно кивнув.

— Спасибо, Андрей. Это… неожиданно. Но они очень красивые. Гортензии — мои любимые…

— Рад, что угадал. Впрочем, Тамара подсказала. Ужасно рад вас видеть, ребята. Не мог не воспользоваться возможностью приехать и встретить вас. И кроме того, — он посмотрел на нас с лёгкой ноткой серьёзности, — мне тоже нужно присутствовать на докладе в Зимнем. Отец начал посвящать меня в дела.

Просторный кабинет Великого князя Фёдора Николаевича в Зимнем отличался одновременно скромностью и величием.

Вдоль одной из стен, обитых тёмно-синим шёлком, возвышались массивные книжные шкафы. Пространство освещали высокие, почти до самого потолка, окна, с которых открывался вид на дворцовый сад. Удобные кресла стояли полукругом вокруг тяжёлого дубового стола. Стены украшали картины — мрачноватые пейзажи, идущие под стать задумчивому виду хозяина кабинета.

— Прошу, располагайтесь.

Мы с Катериной и Андреем были среди первых, кто прибыл по приглашению великого князя. Майор Кропоткин вошёл в кабинет следом за нами, передавая секретарю какие-то бумаги. Через минуту, тихо, словно не желая потревожить наш разговор, вошли Ногтев и Яковлева — они расселись рядом с Кропоткиным.

Тишину нарушил мягкий шелест шагов, и в кабинет вошли Шереметева и Боде. Генерал-лейтенант первым делом уставилась на нас с Катериной и слегка покачала головой.

— А ведь отправляла вас в эту командировку, чтобы обеспечить безопасность…

Великий князь явился следом.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — тихо произнёс он. — Ждем еще троих.

Не теряя времени, Федор Николаевич принял бумаги от секретаря и углубился в чтение. Но спустя минуту в кабинет вошли ещё трое — Заболоцкий, подполковник Кушелев и пожилой мужчина с благородной осанкой, сдержанным взглядом и явными следами напряжения на лице. Великий князь представил его как профессора Толстого — гражданского магохимика, который возглавлял лабораторные исследования по нашему делу.

— Итак, начнем с вещества, — сказал великий князь. — Рапорт об исследовании у меня есть. Поиском партии уже занимаются. Осталось понять, можно ли создать нечто вроде противоядия. У вас есть мысли?

Толстой слегка нахмурился, но тут же расправил брови, собираясь с мыслями.

— На данный момент мы все еще исследуем препарат… Однако у Алексея Иоанновича, Андрея Федоровича, Катерины Дмитриевны и даже у генерал-лейтенанта Шереметевой, есть особенность — способность перерабатывать аномальную энергию в теле. Пока это лишь теория, но мы предполагаем, что у вас есть шанс противостоять препарату. Возможно, он не сможет вас убить, но точно ослабит и выведет из строя на какое-то время. И все же мы считаем, что можно попытаться это использовать…

Шереметева кивнула:

— Мы готовы предоставить любые данные и материалы для исследований. Если препарат все же дойдет до людей, нужно как-то спасать пострадавших. У нас и так нехватка магов во всех сферах.

Великий князь откашлялся, привлекая внимание к себе, и продолжил беседу.

— Связь Юрьевских и Павловичей с лабораторией подтверждена? — его голос был напряжён, но контролируем, будто он надеялся на отрицательный ответ.

Кушелев, который до сих пор сохранял молчание, наклонился к столу, заговорил уверенно и ровно:

— Да, ваше высочество. Юрьевские сами вышли на связь с нами после событий в Сердоболе. Они выразили беспокойство и заверили, что готовы оказать содействие в расследовании. Однако некоторые их контакты вызывают сомнения. Мы также нашли зацепки, связывающие Павловичей с так называемым Немцем — Герхардом Бауэром, который имел доступ к лаборатории. Это крайне удручает, учитывая положение Павловичей как членов Императорского Дома.

Кушелев протянул великому князю бумаги, и тот, бегло их осмотрев, помрачнел. Его взгляд стал ещё холоднее, а лицо заострилось. Мне показалось, он боролся с желанием высказать негодование, используя все оттенки великого и могучего, но все-таки сдержался.

— Этого достаточно, чтобы вызвать Дмитрия Павловича на подробную беседу. Однако, учитывая их статус, для допроса потребуется особое разрешение. И я вам его даю. Моя канцелярия подготовит дозволение немедленно.

— Разрешите обратиться, ваше императорское высочество! — Я поднял руку под неодобрительные взгляды Шереметевой и Кушелева.

— Говорите, Алексей Иоаннович.

— Ваше императорское высочество, прошу разрешения не только присутствовать на допросе, но и при задержании. Не из мести, как могло бы показаться, но исключительно как сильный маг. Когда они поймут, что их прижали, могут в отчаянии вытворить какую-нибудь глупость.

Великий князь молча выслушал меня, а затем медленно кивнул.

— Хорошо, Алексей Иоаннович. Тем более что глупости за ними уже были замечены. Я хочу, чтобы Дмитрия Павловича привезли в Зимний сегодня же.

Великий князь Фёдор Николаевич был готов к следующему шагу. Он поднялся и, быстрым движением колокольчика на краю стола, вызвал одного из офицеров дворцовой охраны. Через мгновение в кабинет вошёл высокий мужчина в военной форме с плотной выправкой и строгим взглядом — и тут же поклонился.