Штангист: назад в СССР - Страница 7

– Да! – снова поддакнула пухлощекая. – У нас бойкот!

– Так вы же уже разговариваете, – рассмеялся я. – Выходит, вы и сами теперь предатели!

Девчонки испугались и быстро-быстро, взявшись за руки, побежали прочь.

– Друг значит, – обернулся я к Глебу, провожавшему школьниц взглядом. – Да что же я такого сделал, что даже друг от меня так легко отвернулся?

Смесь обиды и какой-то досады отразилась на лице Глеба. Такое выражение бывает у людей, кто чувствует несправедливость, но боится с ней что-то сделать.

– Прости, Вова. Мне домой пара. Уроки делать надо.

Не ответив, я кивнул, и Глеб, погрустневший, захлопнул передо мной калитку.

– Нюра! Нюрочка! – Дед Фомка постучался в окно деревянной веранды нашего дома. – Нюра, ты дома?

Я вошел в неширокий, поросший низенькой травой двор. Дом мой оказался небольшим, но сложенным из кирпича. У него был синий конек и шиферная, посеревшая от времени крыша. Небольшие окошки с такими же, как конек, синими обналичниками, смотрели на меня, распахнув ставни.

Во дворе, под фасадными окнами, раскинулся маленький палисадник, полный кустистых рос, шиповника и цветов-однолеток. Справа, у деревянного забора, сгорбился дровник.

За домом, в проходе между стеной и сараем, приглядывался тенистый и какой-то загадочный, сад, полный плодовых деревьев.

– Нету дома, – развел руки дед Фомка. – Убежала куда-то, видать. Ну, ничего. Главное задание я исполнил. Тебя до дома довел. Пойду теперь тоже домой. Рыбачить уже поздно. Жарко стало.

Я забежал на деревянные сходни, осмотрел навесной замочек.

– А как я внутрь-то попаду? – Спросил я.

Дед Фомка удивленно поднял брови.

– А ты что, не помнишь, где у тебя тут ключи висят? Вова, ты чего?

– Да я упал с ветки, когда пытался за портфелем влезть, – пожал я плечами. – Головой ударился, вот память и отбило.

– Правда, что ли? – Старик испуганно расширил глаза, кинулся ко мне, стал осматривать голову. – И ты только сейчас мне такое сказал? А мож, у тебя черепушка где рассажена? А? Так, тебе в поликлинику надо! А чего мы сюда пошли?!

– Не надо, – отстранился я вежливо. – Не надо мне в поликлинику. Хорошо все. Чуть-чуть память отшибло. Лоскутами. Вот, про ключи я забыл.

Дед Фомка засопел.

– Точно все хорошо? Не врешь?

– Точно все хорошо.

Старик хмыкнул.

– Ну, пойдем. Даже я знаю, где у тебя тут ключи.

Старик повел меня за собой, и мы прошли в сад. Тут я заметил большие деревянные клетки, в которых держат кроликов или нутрий. Правда, клетки были пусты и выглядели совершенно заброшенными. Подгнившие, они явно очень давно пустовали.

Дед Фомка снял с гвоздика, вбитого в заднюю стенку сарая, маленький ключик на веревочке, протянул мне.

– На вот. Не забывай больше.

Вместе мы вернулись к входу, и я снял замок. Вошел внутрь. Из веранды мы сразу попали в узенький коридор-кухоньку. Была тут небольшой обеденный стол, кухонный пенал, умывальник с бочком. Рядом, на табурете, стояло железное ведро, полное воды. У дальней стены красовалась когда-то белая, но уже подкопченная кухонная печь на дровах. На дальней стене, у печки, весели кухонные ящики. Словно царь всего помещения, у самой двери стоял холодильник «Ока III».

Заглянув в зеркальце, висевшее у умывальника, я, наконец, смог рассмотреть себя. В ответ на меня глядел пухлощекий, голубоглазый мальчишка. Его светло-русые волосы растрепались. Маленький нос успел загореть и выделялся на фоне румяных, немного веснушчатых щек. Ямочка на подбородке говорила о том, что в будущем, лицо мальчика станет волевым и мужественным, особенно если избавить его тельце от излишней полноты.

– Воды напьюсь, – сказал дед Фомка и взялся за ковшик, плавающий в ведре.

Оставив Фому на кухне, я прошел дальше, в дом. Было тут еще три комнаты – большая гостиная и две поменьше. Между ними, в стене, ютилась печь для отопления. Ее черная топка красовалась на свежевыбеленной стене.

Первая из маленьких комнат оказалась, как это ни странно, моей. Я узнал ее по письменному столу и полке, что висела над ним. Были тут еще небольшая койка и красный, налаченный шкаф для одежды.

– А Вова у нас – прилежный ученик, – сказал я себе под нос, осматривая, как аккуратно убрано его рабочее место.

Учебники и тетрадки лежали стопокй в уголке стола. Полка полнилась детскими журналами и разными книгами.

Приблизившись к ней, я с интересом взял один из журналов. Это оказался «Юный натуралист». У Вовы был целый набор таких. Мальчик, кажется, интересовался животными да и живой природой в целом.

На столе лежала другая солидная книга. Вернув журнал на полку, я взял ее. Это было третье издание «Большой советской энциклопедии». Мальчик почитывал первый том. Причем усердно. Полистав книгу, я заметил многочисленные загнутые Вовой уголки страничек.

Однако, в середине книги, сквозь страницы, я почувствовал какой-то маленький предмет. Перевернул сразу стопку страничек, чтобы добраться до него.

– Ну что, я пойду? – Раздался за спиной голос деда Фомки.

Я обернулся. Краем глаза увидел, как пестрая мелочь выпала из книжки. Он щелкнул о деревянные полы и улетел под кровать.

– Да, спасибо, деда Фома, – улыбнулся я старику.

– Да не за что, – старик тоже улыбнулся в ответ. Потом посерьезнел. – Знаешь, Вова, это ведь совсем не дело.

– Что не дело?

– Ну, когда в классе у тебя такие вещи творятся. Вы ж все пионеры. Должны друг за друга горой стоять. Помогать друг другу, а не вот так враждовать. Как у нас говорят – если плюнуть в коллектив – он утрется. А если коллектив плюнет в тебя – ты утонешь.

– Знаю. Слышал. Да вот только я не уверен еще, кто в кого первый плюнул.

– Это как? – Удивился старик.

– Не знаю. Но ты, дедушка, не переживай. Я справлюсь.

Дед Фомка нахмурил брови. Потемнел лицом.

– Ну… Ты ж знаешь, что если что, я всегда тебе приду на помощь. Ты, если надо, не стесняйся. Мы с твоей бабушкой, как никак, кумовья. И с тобой мы тоже не чужие друг другу люди.

Кумовья? Вон, значит, как получается.

– Раньше ты мне много что рассказывал. Только сейчас все молчишь да молчишь, – продолжал старик. – Вот я и беспокоюсь.

Я приблизился к деду Фомке, задрав ручку, положил ладонь ему на плечо. Тот хмыкнул.

– Ты, деда, не переживай, – повторил я. – Если что, я у тебя обязательно спрошу совета.

– Это хорошо, Вова, – улыбнулся он.

Когда мы распрощались, и старик ушел, я полез под кровать, чтобы достать безделицу, что выпала из книжки.

Заглянув в полное пыли пространство под койкой, я быстро нашел значок. А это был именно значок. Значок победителя спортивных соревнований. Но, кроме него, я нашел и еще кое-что интересное – жестяную коробку.

Кругленькая, похожая на ведерко с ручкой, она была красная, но выцветшая. С нее на меня глянул Дед Мороз в синей шубе. На крышке красовалась потертая надпись: «С Новым годом! 1962»

Первым делом я осмотрел значок. Медно-желтый, он смотрел на меня золотой на красном надписью «Победитель». Под ней в алом кружке нарисовали букву «Ю», а в самом низу полукруглого значка написали «Соревнований!

– Победителю соревнований, – прочел я. – Это чье? Вовы, что ли?

Потом пришел черед жестянки. Когда я открыл крышку, увидел внутри чье-то, заработанное потом сокровище. Это были многочисленные значки и медальки. Ими полнилась вся жестянка чуть не до половины. Я зачерпнул сразу несколько.

– Районные соревнования, призер, – прочитал я на одном из значков.

Была тут их целая россыпь. И большинство…

– По тяжелой атлетике, – сказал себе я.

Их было, правда, много: медали за различные места в городских и межрайонных соревнованиях, значки призеров в состязаниях между предприятиями и спортивными обществами. В особенности меня привлек один из значков. Серебристый, украшенный красной звездой и пшеничными колосьями, он нес на себе надписи «СССР» и «Мастер спорта». В прошлой жизни у меня был такой же.