Шрам - Страница 11

Креи были повсюду. Они лениво поглядывали на подлодку, проплывавшую над ними. Они торговались перед лавчонками, украшенными колеблющимися цветными тканями, они спорили на маленьких площадях, усаженных фигурно подстриженными водорослями, они бродили по извилистым улочкам. Они управляли повозками, в которые были впряжены необычные тягловые животные – морские улитки высотой в шесть футов. Тут же играли их дети – погоняли посаженных в клетки окуней и морских собачек.

Увидела Беллис и трущобы. Водные потоки подбирали органические отходы, накапливающиеся в коралловых двориках, и уносили их подальше от главных улиц.

Казалось, что вода удлиняет любое движение. Креи плыли над крышами, некрасиво маша хвостами. Они спрыгивали с высоких карнизов и медленно погружались, перед приземлением подгибая ноги.

Из подлодки казалось, что город погружен в тишину.

Они медленно приближались к застроенному монументальными зданиями центру, распугивая рыбу, приводя в движение плавучий мусор. Беллис с удивлением отмечала про себя, что перед ней настоящий город. В нем кипела жизнь. Все как в Нью-Кробюзоне, только город выглядел более расслабленным и был наполовину скрыт водой.

– Это жилые дома для официальных лиц, – сообщил ей Камбершам. – А это банк. Здесь размещается фабрика. Поэтому-то креи и развивают отношения с Нью-Кробюзоном – мы поставляем им паровые технологии. Сделать двигатели, работающие под водой, очень непросто. А это центральный совет Крейского содружества Салкрикалтора.

Беллис увидела замысловатое здание. Закругленное и луковицеобразное, похожее на невероятно большой мозговой коралл, покрытый резными складками. Башни вздымались вверх, торча над водой. В большей части их крыльев, украшенных резьбой в виде свернувшихся змей и иероглифическими надписями, имелись открытые окна и двери в традиционном салкрикалторском стиле, так что мелкие рыбешки могли свободно попадать внутрь или наружу. Но одна секция была герметизирована – небольшие иллюминаторы, плотные металлические двери. Из вентиляционных отверстий на ней шли струи пузырьков.

– Вот тут они и принимают надводников, – сказал лейтенант. – Сюда-то нам и нужно.

– В верхней части Салкрикалтора обитает человеческое меньшинство, – медленно произнесла Беллис. – Над водой хватает комнат, а крей может несколько часов находиться на воздухе без всякого вреда для себя. Почему же они принимают нас здесь?

– По той же причине, по которой мы принимаем посла Салкрикалтора в приемной парламента, мисс Хладовин, – сказал капитан, – не считаясь с тем, что это для него подчас затруднительно и неудобно. Это их город, а мы – только гости. Я говорю мы, – он повернулся к ней и сделал движение рукой, указывая на себя и лейтенанта Камбершама, – имея в виду только нас. Это мы – гости. – Он неторопливо отвернулся.

«Сукин ты сын», – с ненавистью подумала Беллис. На лице ее застыло презрительное выражение.

Рулевой сбросил скорость почти до нуля и через большое темное отверстие завел лодку внутрь крыла здания. Они проплывали над креями, которые движениями рук показывали нужное направление, и наконец оказались в конце бетонного коридора. За ними с глухим ударом захлопнулась огромная дверь.

Толстые, вделанные в стены патрубки взорвались непрерывным потоком пузырей. Море выдавливалось через клапаны и затворы. Уровень воды стал падать, и подлодка постепенно опустилась на бетонный пол, где завалилась на один бок. Вода опустилась ниже иллюминатора, омыв его своими потоками, и теперь уже за стеклом был воздух. Когда вода ушла из помещения, оно показалось Беллис довольно убогим.

Рулевой отпустил болты, и крышка люка открылась. Внутрь хлынула благодатная прохлада. На бетонном полу пенилась морская вода, здесь пахло рыбой и водорослями. Беллис вышла из подлодки. Офицеры, уже стоявшие на полу, поправляли на себе форму.

За ними стояла самка крея. Она держала пику, которая показалась Беллис слишком вычурной и хрупкой, – очевидно, церемониальное оружие. На стражнице был нагрудник, явно не металлический – слишком уж яркозеленого оттенка. Она приветственно кивнула.

– Поблагодарите ее за приветствие, – обратился капитан к Беллис. – Пусть сообщит руководителю совета, что мы прибыли.

Беллис выдохнула и попыталась успокоиться. Она собралась, припоминая словарь, грамматику, синтаксис, произношение и душу языка креев Салкрикалтора – все, чему она научилась за несколько недель упорной работы с Мариккатчем. Она произнесла про себя коротенькую циничную молитву.

Потом она представила себе вибрато, клацающий лай креев, слышимый как в воде, так и в воздухе, и заговорила.

К ее глубокому облегчению, крей кивнула и ответила.

– О вашем прибытии будет доложено, – сказала она, поправляя Беллис, неверно употребившую временную форму. – Ваш рулевой останется здесь. А вы ступайте за мной.

Большие герметичные иллюминаторы выходили в сад с яркими морскими растениями. На стенах висели гобелены, запечатлевшие важнейшие события истории Салкрикалтора. Пол был устлан каменными плитами (совершенно сухими) и подогревался невидимым огнем. Стены были украшены темными накладками из гагата, черного коралла и черного жемчуга.

Три крея-самца, кивая, приветствовали людей. Один, гораздо моложе двух других, стоял, как и Беллис, чуть в стороне.

Они были бледны. В отличие от креев Устья Вара, эти куда больше времени проводили под водой, и солнце не оставляло на них следа. Верхнюю часть тела крея от человеческого отличали только маленькие жаберные складки на шее, но в их подводной бледности было что-то враждебное.

Ниже пояса креи представляли собой гигантских скальных омаров – шишковатый сегментированный панцирь. Человеческое брюшко выступало из-под панциря в том месте, где у омара были бы глаза и усики. Даже на воздухе – в чуждой для них среде – их многочисленные ноги двигались с замысловатым изяществом. Движения сопровождались негромкими звуками – легкие удары хитина о хитин.

Свои рачьи задницы креи украшали чем-то вроде татуировок – вырезали на поверхности панциря рисунки и заливали их различными экстрактами. У двух креев постарше набор символов был впечатляющим.

Один из них вышел вперед и очень быстро заговорил на салкрикалторе. Затем последовала короткая пауза, и наконец молодой крей, который стоял за говорившим, произнес:

– Добро пожаловать. – Он говорил на рагамоле с сильным акцентом. – Мы рады вы приехать и говорить с нами.

Разговор начинался неторопливо. Руководитель совета, король Скаракатчи, и член совета, король Друд'аджи, дипломатически вежливо выразили свое удовлетворение, которое могло сравниться разве что с таковым Мизовича и Камбершама. Все сошлись на том, что встреча необыкновенно важна и замечательно, что два таких великих города пребывают в добром согласии, что торговля – великолепный способ доказательства доброй воли и все в таком роде.

Потом тема разговора быстро переменилась. Беллис, сама тому удивляясь, довольно бегло переводила всякие специальные вещи. Разговор зашел о том, сколько яблок и слив оставит «Терпсихория» в Салкрикалторе и сколько бутылей мазей и жидкостей получит в обмен.

Вскоре после этого они перешли к обсуждению государственных вопросов, информации из кулуаров нью-кробюзонского парламента: когда будут (если будут) заменены послы, каковы возможности для торговых соглашений с другими державами, как они отразятся на отношениях с Салкрикалтором.

Беллис без всякого труда научилась не обращать внимания на то, что говорит, – просто пропускала через себя информацию. Делала она это не из патриотизма или преданности правительству Нью-Кробюзона (ничего подобного она не испытывала), а только из скуки. Предмет тайных переговоров был ей непонятен, те обрывки информации, что выходили из ее уст, наводили на нее тоску. Она думала о тоннах воды над ними и удивлялась тому, что не чувствует страха.

Некоторое время она работала автоматически, почти немедленно забывая, что говорит. Но вдруг она почувствовала, как голос капитана изменился, и обнаружила, что прислушивается.