Шотландская сага - Страница 85

Неожиданно улыбка Герберта Асквита наполнилась теплотой.

— Мой личный секретарь сообщил мне, что ваша семья имеет корни на Западном побережье Шотландии, в Гленелге, вы там были когда-нибудь?

Родерик Маккримон покачал головой.

— Это мой первый визит в Великобританию.

— Гленелг — прекрасная часть Британии, мистер Маккримон, возможно, самая прекрасная. Я устроил так, что Ричард отвезет вас туда, просто на пару дней. Вы не будете жалеть об этом, уверяю вас. К вашему возвращению, надеюсь, у меня будет, что передать президенту Вилсону, и, полагаю, ответ удовлетворит нас всех.

Гарантия минимальной цены, которую давала Великобритания за небывалый урожай в этом сезоне, показалась американским производителям хлопка приемлемой. Соглашение было встречено с большим облегчением всеми теми, кто был заинтересован в американских отношениях. Более того, доказательства важности поддержания близких отношений с Америкой не заставили себя долго ждать.

Германия, все еще уверенная в том, что выиграет войну, вела себя по отношению к Соединенным Штатам с тевтонской надменностью. Несмотря на чувство протеста, которое вызывал у американцев тот факт, что в начале войны Германия топила гражданские торговые суда, немцы возобновили свою компанию использования оружия в виде дистанционно управляемых подводных лодок, начиненных взрывчаткой.

В апреле тысяча девятьсот семнадцатого года такая политика пожинала неминуемые плоды. Соединенные Штаты Америки объявили войну Германии. И с этого времени исход войны больше не вызывал сомнений. Выиграет или нет Германия войну, вопроса уже не было, вопрос был в том, когда она потерпит поражение.

Визит Родерика Маккримона в Великобританию также имел последствия, не менее значимые, чем результат его главной миссии. Миссурийский судья влюбился в полуостров Гленелг. Здесь, как ни в одном месте Британских островов, он чувствовал себя в гармонии со всем окружающим миром вокруг. Это было больше — гораздо больше, — чем чувство красоты Высокогорья. Ему казалось, что он наконец вернулся домой. Горцы встретили его так, как будто он был членом их семьи, возвратившимся из ссылки в Новый свет. Они показали ему каменные надгробия на маленьком кладбище, буквы, которые теперь уже были стерты, однако их древнее написание было все еще различимо и свидетельствовало об ушедших поколениях Маккримонов.

Жители Гленелга выказывали Родерику Маккримону всяческое уважение. Это было уважение, которое переходило из поколения в поколение поселян к Маккримонам, самому имени, равнозначному всему хорошему, что было в «старые времена».

Когда Родерик Маккримон позаимствовал волынку у местного волынщика на одном из собраний в Гленелге и доказал, что он обладал по крайней мере некоторыми навыками своих предков, еще одной легендой о Маккримонах стало больше.

Родерику Маккримону показали место его старого фамильного дома, который был давно снесен, и развалины домов тех, кого лишили собственности в угоду овцеводу с Юга Шотландии.

Ему также показали огромный пустой дом в Ратагане. Его красота потускнела, стены холла были покрыты пятнами плесени от сырости. Местный житель, вызвавшийся быть гидом, человек чрезвычайно веселый, несмотря на то, что его возраст приближался к семидесяти, указал на большой камин и сказал Родерику Маккримону:

— Вот тут ваш предок Хью, возможно, самый лучший волынщик, какого когда-либо знала Шотландия, бросил свою военную волынку, которую ему подарил последний из настоящих Кэмеронов. Он бросил ее в огонь в разгар большой вечеринки и поклялся, что ни один из Маккримонов никогда больше не будет играть для Кэмерона. Потом он прошел через зал, даже не оглянувшись, и уехал в Америку. Моя мать была молоденькой кокеткой — служанкой, работавшей на кухне в этом самом доме в ту ночь, и она часто рассказывала нам, детям, какой гнев вызвало это у Кэмерона из Гленелга.

— Она не сказала, почему он сжег волынку?

Старик-шотландец нахмурился.

— Она не была уверена, но это как-то связано с выселением. Да, именно в этом была причина. Выселение было причиной многих страданий в этой местности.

— Кто теперь владелец этого дома?

— Он был продан после того, как сын последнего Кэмерона уехал в Канаду. Дом переходил из рук в руки несколько раз за эти годы, но до сих пор известен в округе как дом Кэмерона. Теперешний Кэмерон, говорят, баронет и живет в Канаде.

Родерик Маккримон обошел весь дом и медлил уходить. Перед отъездом из Гленелга он еще раз зашел в Ратаган. В Лондоне через канцелярию премьер-министра можно будет найти настоящего владельца Ратагана.

Владелец, живущий в Лондоне, не захотел продать дом на полуострове Гленелг, несмотря на то, что не бывал там годами и переезд туда в его планы не входил. Однако, когда настало время Родерику Маккримону возвращаться в Америку, он арендовал дом в Ратагане от имени правительства Соединенных Штатов на время войны и получил одобрение на ремонт за счет американского правительства, чтобы впоследствии его можно было использовать под лечебницу для восстановления, здоровья раненых колониальных офицеров.

К большому своему сожалению, Родерик Маккримон не смог присутствовать на официальном открытии поместья в Ратагане в качестве реабилитационного центра для инвалидов войны, но его на церемонии представили ни больше ни меньше как подлинным американским послом в Великобритании.

Церемонию открытия проводила Абигейл Кэмерон, жена последнего живого Кэмерона из Гленелга. Молодая жена баронета, обаятельная дама канадско-французского происхождения, несколько развеяла ту атмосферу недружелюбности, которая сохранялась на протяжении более ста лет по отношению к гленелгским Кэмеронам.

Абигейл извинилась за отсутствие своего мужа, объясняя, что он «где-то во Франции», сражается вместе с канадским полком, люди которого, как и он сам, происходили из шотландцев с Высокогорья, которые по различным причинам оказались в Северной Америке.

После того как официальная церемония открытия была закончена, Абигейл препроводили в дом, где ей представили многочисленных офицеров, которые уже там размещались. Среди них был майор Генри Росс, обладатель Военного креста и кавалер Ордена «За безупречную службу», который оправлялся от жестоких ран левой руки.

Выразив положенное сочувствие и симпатию, Абигейл спросила австралийского офицера, как, при каких обстоятельствах он был ранен.

Генри Росс не стал объяснять привлекательной молодой женщине, что его рана была косвенным результатом нерешительности и некомпетентности ее мужа.

На какое-то мгновенье показалось, что Абигейл смутилась, но, быстро оправившись, еще больше засияла улыбкой.

Вглядевшись в знаки различия его военной формы, она воскликнула:

— Но вы же — австралиец!

— Совершенно верно, мадам. Я был откомандирован в канадский полк только на несколько дней. К несчастью, они решили начать атаку, пока я был там.

— Я не думаю, что вы всерьез говорите «к несчастью», майор. У вас две награды, которые даются очень храбрым людям. Вас наградили ими, когда вы были в полку моего мужа?

Генри Росс кивнул, во второй раз удержавшись от того, чтобы сказать, что он думает на самом деле о ее муже.

— О, я надеюсь, у нас будет еще возможность поговорить о вашей храбрости позднее.

Это были не более чем ритуальные слова, обращенные, надо думать, к каждому раненому офицеру, но когда она последовала дальше, вдоль длинного ряда офицеров, отосланных на поправку, он понял, что ему хотелось бы когда-нибудь еще поговорить с этой милой женщиной. И еще он удивлялся, почему такая женщина вышла замуж за такого мужчину, как сэр Луи Кэмерон.

На следующий день Генри Росс шел из Ратагана в направлении поселка в Гленелге. Тропинка извивалась и поворачивалась вдоль края озера, и, когда он огибал большую возвышающуюся скалу, он почти что столкнулся с Абигейл Кэмерон.