Shot in the Dark (СИ) - Страница 31

За облегчением от того, что жуткого месяца не было, пришло понимание, во что он однажды может превратиться. Джейсон сколько угодно мог утешать его, пытаться объяснить, что все это были галлюцинации, вызванные лошадиной дозой лекарств и потерей крови. Бесполезно. Это не успокаивало. Дик не мог отогнать от себя моменты, в которых убивал, не мог избавиться от злости, которая кипела внутри. Грейсон с внезапным ужасом осознавал, что именно это и случилось бы, если бы Красный Колпак погиб.

Нужно было поговорить с Брюсом. Но Уэйн, как назло, на весь день застрял в компании.

Покачиваясь на волнах боли и спорах с собственной совестью, Дик действительно уснул.

— Эй, Птичка! Ты что, за неделю не выспался?

Грейсон разлепил глаза и увидел рядом с собой крайне довольного Джейсона, который явно что-то замышлял. Спросить о планах брата, впрочем, он не успел: Тодд осторожно подхватил Дика и усадил так, чтобы ему было видно телевизор.

— Что? — переспросил Джейсон в ответ на слегка удивленный взгляд Найтвинга. — Ты раненый, на тебя все обиделись, тебе нужны положительные эмоции. Что может быть положительнее для тебя, чем совместный просмотр фильма с любимым братом?

— Не знаю, — устало отозвался Грейсон.

— Только если брат притащит мороженое! — торжествующе пояснил Тодд, плюхаясь рядом и поднимая с пола коробку. — Не смотри так. Сладкое тебе тоже нужно, учитывая, сколько из тебя крови вытекло.

— Неаполитанское?[1]

— Угу.

— Твое любимое, — Дик через силу улыбнулся.

— Ага, — Джейсон нажал на кнопку. — Все ты помнишь… смотри давай!

Грейсон послушно уставился в экран, надеясь, что в фильме, который включил брат, будет не слишком много крови и перестрелок.

— «Как приручить дракона»? Серьезно? — через минуту выдал он, не веря своим глазам.

— Что не так?

— Я думал, ты какой-нибудь боевик притащил.

— Если бы я хотел боевик, я бы взял пистолеты и съездил в Готэм. А я хочу дракона! — упрямо заявил Джейсон. Дик закатил глаза.

— Какой ты все-таки ребенок!

— Грейсон, жуй мороженое и не мешай мне смотреть! — недовольно проворчал Тодд.

Дик честно потянулся за ложкой, но тут его ожидал крайне неприятный сюрприз. Найтвинг едва не завыл от осознания своей абсолютной беспомощности и понадеялся, что брат ничего не заметил.

— Дик? — протянул Джейсон. Не заметил, ну как же!

— Не могу, да. Начинай, — буркнул Грейсон, предчувствуя поток насмешек и подколов. Брат хмыкнул и забрал у него бесполезный прибор.

— Тебе какое? — спросил он. Дик удивленно посмотрел на Тодда, надеясь, что ослышался.

— Что?

— Земляника. Шоколад. Ваниль. Выбирай быстрее, — требовательно произнес Колпак.

— Шоколад, — отозвался Грейсон, ожидавший от брата чего угодно, но только не этого.

Джейсон щедро зачерпнул шоколадного мороженого и сунул ложку практически под нос Найтвинга.

— Я никому не скажу, — пообещал Колпак в ответ на недоверчивый взгляд. Дик послушно открыл рот, позволяя кормить себя с ложечки.

Ближе к концу мультфильма Грейсона снова потянуло в сон. Ослабленный организм отчаянно требовал отдыха, и Дик просто не мог сопротивляться.

«Посмотрим еще раз. Когда я буду в форме», — виновато подумал он, закрывая глаза.

Найтвинг почти отключился, когда почувствовал осторожное прикосновение. Грубоватые пальцы царапнули кожу за ухом, и полусонный Дик машинально выгнул шею, насколько хватило сил, позволяя чесать себя и гладить.

— Коша-а-ак, — довольно протянули совсем рядом. Черт возьми! Джейсон!

Грейсон мгновенно стряхнул сонливость и, слишком резко для своего состояния, повернулся к брату, намереваясь выяснить, что на него нашло.

— Дже… — Дик осекся на полуслове.

Лицо Джейсона светилось детским восторгом, вселенской заботой, желанием сделать приятно и полнейшим счастьем. Он улыбался настолько искренне и тепло, что Грейсон заскрипел зубами, проклиная свое бессилие и невозможность прямо сейчас обнять этого упрямого колючего мальчишку, который, несмотря на возраст, на пережитое, на всю свою броню, оставался маленьким ребенком, так и не научившимся открыто выражать свои чувства.

Тодд смутился, когда брат слишком пристально уставился на него, но руку не убрал.

— Что? — оправдывающимся тоном спросил он. — Ты ж чистый Беззубик. Вот я и…

— Чуть правее и ниже, — посоветовал Дик, больше не способный ругаться. — И не вздумай кому-нибудь рассказать — укушу.

Все-таки свои маленькие слабости нужно держать в секрете.

Тим смотрел на Дэмиена, беззаботно болтающего ногами под стулом, и думал о том, что общий враг — действительно очень сильное объединяющее средство. Еще вчера оба, хоть и общались вполне себе нормально, предпочитали не влезать в личное пространство друг друга, а сейчас обиженные на старших братьев и Брюса Робины сидели в одной комнате и разговаривали о разных мелочах, лишь бы заглушить обиду и злость.

— Эй, Дрейк, не зависай! — в общении, впрочем, Дэмиен оставался, как и всегда, милашкой.

— А? — отозвался Тим, отвлекаясь от своих мыслей.

— Повторяю для витающих в астрале: надо поговорить с Тоддом и Грейсоном.

— Думаешь, в этом есть смысл? — заупрямился Красный Робин. — Я не собираюсь выслушивать полуторачасовую лекцию о том, как Дику жаль и почему.

— Но и уезжать не собираешься? — уточнил младший Уэйн, покосившись на сумку, которую Тим запихнул под кровать.

— Не раньше, чем выскажу твоему отцу все, что о нем думаю.

— Тодд сказал, что они с Грейсоном собирались все рассказать. Не думаю, что отец об этом знал, — напирал Дэмиен. Ему по-прежнему очень хотелось помириться с Диком, но гордость не давала сделать это в одиночку. Приходилось убеждать Дрейка в том, что от разговора со старшими братьями хуже не будет.

— Хорошо, Дэмиен, — сдался Тим. — Ночью мы сходим к Дику и поговорим с ним. Доволен?

— Да, — Робин улыбнулся, и Дрейк еще раз удивился тому, как в этом мальчишке сочетаются детская милота, ослиное упрямство и, порой, нехилая жестокость. — А теперь давай составим список вопросов.

— Каких вопросов? — не понял Красный Робин.

— Думаешь ты один не хочешь слушать монолог «мне жаль»?

Дик Грейсон был зол на весь белый свет. Точнее, злился-то он на себя и свое тело, бессильное, практически неспособное пошевелиться и отзывающееся болью даже на слишком глубокий вдох. Кроме того, отоспавшийся за день Дик не мог заставить себя вновь закрыть глаза.

Он так и не поговорил с Брюсом: тот прочно застрял в компании и до сих пор не вернулся. Тяжелые мысли, которые в течение дня немного разогнал Джейсон, нахлынули с новой силой после того, как Альфред отправил младшего брата спать.

Грейсон улыбнулся: хотя бы с дворецким удалось помириться. Ну, конечно, «помириться» — это громко сказано. Альфред просто не мог долго злиться на него, особенно с учетом его состояния. Дик здесь откровенно сжульничал, но виноватым себя не считал. Видимо, сказывались полтора месяца совместной жизни с Тоддом.

От беспорядочного потока мыслей отвлек громкий топот и стук открывающейся почти с пинка двери. Грейсон повернул голову (пожалуй, в его состоянии это было единственное доступное движение).

— Только попробуй что-нибудь сказать, и я тебя придушу! — Джейсон выглядел довольно грозно, несмотря на то, что был обмотан одеялом.

— И будешь спать с трупом, — простонал Дик, безуспешно пытаясь сдержать смех.

Ситуация была идиотской даже по их меркам, но Красный Колпак ничего не мог с собой поделать. Он безумно хотел спать.

Неприятная особенность выяснилась почти сразу же после того, как он пришел в себя после яда. Альфред тогда посоветовал ослабленному Тодду поспать, чтобы немного восстановить силы, и Джейсон был полностью солидарен с дворецким. Вот только уснуть он не смог. В комнате было душно. Потом — холодно. Матрас скрипел. Подушка казалась издевательски маленькой. Красный Колпак, которому приходилось ночевать и не в таких «сложных» ситуациях, удивленно хлопал глазами, пока не понял, чего не хватает. Не хватало мерного дыхания Дика. Проверяя свою теорию, Джейсон навязался в сиделки к брату «от нечего делать», и — о чудо! — жесткое кресло возле изголовья Грейсона оказалось в разы удобнее и комфортнее отдельной комнаты с огромной кроватью. Теперь днем Тодд урывал пару часов в этом великолепном кресле, а ночью грыз подушку, пытаясь придумать, как избавиться от своей проблемы. Он даже почти был готов признаться в ней Альфреду и попросить каких-нибудь таблеток, но Дик очнулся, и решение сместилось в сторону «отоспаться и заставить Грейсона что-нибудь сделать, все равно это он виноват».