Шляпа императора - Страница 1

Заманчивая идея посмотреть через кривое зеркало на путь, пройденный хомо сапиенс, посещала уже многих. В числе этих смельчаков были блистательные сатириконцы и непревзойденный Мих. Зощенко, но суровая жизнь все время совала им палки в колеса и довести повествование до наших дней никак не удавалось. Почему-то все застревали на императоре Нероне и Готфриде Бульонском.

Эта книга – очередная попытка.

Начать ее хотелось наукообразно. Скажем так: история человечества делится на Дикость, Варварство и Цивилизацию.

Дикость – это время, когда человека, убив, съедали.

Варварство – когда, убив, оставляли лежать на дороге.

И, наконец, Цивилизация, это время, в которое мы живем и, когда, умертвив человека, о нем, не без выгоды, пишут мемуары.

Но работая над книгой, автор с удивлением увидел, что в истории дикость, варварство и цивилизация густо перемешаны, их не разделить, и еще, что в ней, в истории, нет главных и второстепенных событий. В каждом, как в капле воды, висящей под краном, отражается внутренность всего дома. И кое-какие события из Средневековья вполне могут произойти сегодня. Автору ничего не пришлось выдумывать – любая фантазия бледнеет по сравнению с тем, что натворило человечество. А натворили мы достаточно – целая пирамида Хеопса.

Н-да… Все-таки, чтобы был какой-то порядок, разобьем повествование на Античность, Средние века и другие драматические отрезки времени. Слабонервных просят не читать. Ну, а если кому вздумается, перелистывая страницы, хихикать, то автор ничего против не имеет.

Итак, приступим.

У доисторических художников жизнь тоже была не малина.

Вырезав в глубине пещеры ножом на камне сюжет, творец приглашал старейшин.

– Та-ак! – говорили старейшины, кутаясь в шкуры и вглядываясь в изображение. – Это что, сцена охоты?

– Она, – ликовал художник. – Самое главное. Чем живы. Вот мамонт бежит, а вот мы. С копьями.

– Верно!.. У нас, значит, полная свобода творчества… Таак… Но копья… Почему так крупно? Видна конструкция. Это запрещено.

Первобытное искусство

Художник мрачнел.

– Копья соскоблить, нарисовать палочки, – начинали диктовать старейшины. – Боевой порядок воинов тоже нельзя – тайна племени. Число людей – тоже…

– Да убери ты этих двуногих! – советовали художнику приятели-кроманьонцы. – Оставь одних мамонтов.

– Сколько можно? – плакал художник. – Три тысячи лет рисуем только мамонтов да быков. Обрыдло!

– Как знаешь… Между прочим, сегодня будут давать козье мясо. По спискам. Соскоблишь или нет?

Художник скоблил…

– Первобытное искусство несет в себе парадокс: точное знание анатомии животного и полное неумение нарисовать себя, демиурга, человека, – восклицают с кафедр ученые.

Они витают в эмпиреях. Не знают простых причин.

История изобретения, или, вернее сказать, приручения, огня напоминает то, что спустя полмиллиона лет произошло с энергией атома.

И в этом случае у истоков изобретения разгорелись споры: нужно оно или нет? по какому пути идти?

Приручить огонь было непросто

Дело происходило так. Какой то любознательный неандерталец, а может быть, даже его предок сидел в пещере и задумчиво вертел между ладоней палочку. Один конец палочки он случайно упер в сухую щепку. Из щепки появился дымок, кончик палочки почернел, а потом на нем заплясал алый язычок.

– Огонь! – удивились пещерные жители. Пожары от молний и извержения вулканов они уже знали. – Эк он бежит! Надо ему щепочек подбросить.

Запылал костер.

Первобытные инструменты

– Значит так, – обратился к племени самый предприимчивый, – есть предложение: способ добывания огня застолбить. В том смысле, чтобы запомнить и все время им пользоваться. Какие есть мнения? Все-таки тепло и можно жарить мясо.

– А шкуры зачем? – сказал самый ленивый. – Завернешься, и хорошо. Что касается жарить, считаю это баловство. И сырое съедим.

– Добывать долго, – поддержал его другой. – Вон сколько он руками вертел, ладони стер. Обучение опять же проходить надо, может, не всякому это дано – вертеть?

– Н-да, преимуществ мало, – согласился старейший, – недостатки перевешивают. Стало быть, пес с ним. Забудем и выбросим.

Умелец, добывший огонь, сидел как оплеванный.

– Постойте, постойте, нельзя же с места в карьер. Отвергать легко, – пожалел его кто-то. – Давайте подумаем, может, есть еще какое то применение. Например, в военных целях.

– Точно! – обрадовался самый воинственный. – Можно метать во врагов горящие сучья. Можно, взяв их в плен, прижигать пятки.

– Так, так, так… – Говорившие оживились. – Загнать в лес и спалить… Задушить дымом в пещере… Неплохо!

Судьба изобретения была решена. Огню открыта широкая дорога. История человечества получила мощный толчок.

Мамонт был любимой добычей первобытного человека. Лучший охотник племени подкрадывался к слону, когда тот щипал траву, и втыкал ему под хвост копье. Затем все племя шло по пятам истекавшего кровью животного… Мамонты гибли тысячами.

Наконец одного любителя мяса озарило.

– О, люди, дети людей! – обратился он к соплеменникам. – Не кажется ли вам, что скоро в тундре не останется ни одного мамонта? Надо ввести ограничения.

– Видали? – возмутились охотники. – А есть нам что – крыс? Один ты умный!

Любимая добыча первобытного человека

Провидцу размозжили голову топором.

Но когда мамонты и верно исчезли, предсказателя вспомнили.

– Накаркал, подлец! – объясняли старики молодым воинам. – Если бы не он, были бы мы с мясом!

Так провалилась первая экологическая идея.

Остатки любимой добычи

В каменном веке было туго с женщинами. Их было мало. Женщин приходилось беречь, с их капризами считаться.

Больше всего мужчин заботило, что женщины стали разборчивы. В брак они вступали только с красивыми и мужественными.

Особенно негодовали старики и увечные. Они добились совещания. Повестку дня назвали просто: о мерах по дальнейшему повышению роли женщин.

Совещались одни мужчины. Говорили о том, что волнует слабый пол.

– Женщины недовольны существующим положением. Оно не отражает их растущей роли, – бубнил какой то колченогий. – Женщина порой и хотела бы сменить партнера, но не позволяет обычай.

– Часть женщин, я бы сказал – большая и лучшая часть, хотела бы иметь в три-четыре раза больше детей, – уверял немощный старик. – Нос одним мужем разве разбежишься?

– Предлагаю установить так, – резюмировал самый подлый, – кто тебя в углу пещеры поймал, тот тебе и муж. Укрепится семья, не будет недовольных, перед женщиной откроются горизонты.

Так и постановили. Для маскировки это дело назвали ученым словом «промискуитет».