Шкурка бабочки - Страница 2

Ты проходишь в ванную, включаешь душ, замираешь перед зеркалом, пытаешься собрать в голове сегодняшний день. Значит, что нас ждет? Рабочая текучка с утра пораньше, потом – поговорить с Пашей про деньги, ланч в «Кофе Хаузе», мамин день рождения, просила быть к семи и не опаздывать. Вздыхая, сбрасываешь халат, смотришь в зеркало, уже покрытое капельками ванной росы: здесь влажно, парко и тепло, ты так любишь.

Кровоподтеки на груди и на плечах почти не видны, а вот бедра – охо-хо-хо. Да и шрамы на ягодицах отзываются на обжигающую воду. Да, ты любишь, чтобы тело надолго запоминало любовные свидания. Ты любишь, когда тебе делают больно. У тебя дома небольшой склад разных забавных вещиц, черных кожаных игрушек, хлыстов, кляпов, зажимов для сосков. В хорошие дни ты не видишь ничего необычного в своих пристрастиях. Ты думаешь об этом примерно так: иногда я хожу танцевать буги-вуги в клуб на Кропоткинской, иногда – прошу меня бить и делать мне больно. Что секс, что танцы: главное – хороший партнер. Так ты думаешь в хорошие дни, а в плохие дни вспоминаешь, что секс – не танцы, и человеку с твоими вкусами нелегко найти достойного партнера. Нелегко, но ты как-то справляешься. Более или менее.

Плохо справляешься, если честно. С последним любовником ты рассталась неделю назад, теперь между вами все кончено – и потому кожа саднит не сладкой болью наслаждения, а тянущая болью разлуки.

Ты выключаешь душ, растираешь себя полотенцем, ссадины ноют. Улыбаясь, проходишь на кухню, ставишь чайник. Музыка из комнаты почти не слышна. Смотришь на часы: ты еще успеешь выпить кофе.

Вот так начинается день. За окном бесцветное солнце в разрыве декабрьских туч. С добрым утром, милая Ксения. Не забудь одеться потеплее, сегодня сильный ветер. Не забудь взять подарок для мамы, мобильный, деньги, документы, проездной. Не забудь – сегодня много дел. Береги себя, милая Ксения, береги себя. Ах да, и еще ключи. Тоже не забудь, пожалуйста.

Значит так. Жила-была девочка, с мамой и папой, ходила в детский сад, потом в школу, танцевала, смеялась, никогда не плакала. Мама-папа развелись, школа закончилась, девочка пошла на работу и вот через шесть лет уже сидит в офисной клетушке, сильные пальцы бьют по клавишам, растрепанные волосы кое-как удерживает заколка, накрашенные губы сосредоточенно сжаты, в голосе – ни следа утренней расслабленности.

– Ксения, мы даем новость про Березовского на морду или он уже всех задрал?

– Это его задрали, а не он. А что у нас есть, кроме Березы?

– Сейчас гляну.

Это – обычный день. Большая начальница маленького дома. Одно название – главный редактор отдела новостей, подчиненных – кот наплакал, три человека плюс внештатники. Правда все – старше на несколько лет, некоторые даже – со специальным журналистским образованием. Считают себя профессионалами, блин. Акулы пера, шакалы клавиатуры, халявщики компьютерной мыши. В свое время пришлось поругаться, это да, но теперь всех построила, работают в полную силу.

Алексей с соседнего стола спрашивает по аське: «ты как?», отвечает: «ок», и тут же вслед: «интервью когда будет?» «Сейчас пишу «, да, в самом деле – сидит в наушниках, расшифровывает.

Ежедневная работа неизбежно становится рутиной: посмотреть, чтобы выбрали нужные новости, исправить ошибки, отругать девочек-переводчиц, понять, у кого сегодня брать комментарий. Пару раз в неделю получается хороший материал, которым гордишься, за который не стыдно. Но, впрочем, за то, что выходит каждый день, тоже не стыдно, хотя и гордиться особо нечем, разве что удачным началом карьеры: все-таки двадцать три года, а уже главный редактор отдела. Начальница. Смешно.

Ксения любит свою работу. Ей нравится копаться в новостях, а еще больше нравится координировать, управлять, контролировать. Через несколько лет она будет хорошим менеджером, хотя еще неясно, где. Может, станет настоящим главным редактором, может, подастся в бумажную журналистику, если Путин не приберет все газеты к рукам, как уже прибрал телеканалы. А может, займется чистым IT-бизнесом. IT означает Information Technologies, и добавляется ко всему, что связано с Интернетом. В Америке любят добавлять букву «е» от слова electronic, но по-русски эту букву не всегда удобно прибавлять. К слову «бизнес», например, вовсе невозможно. Так что очень хорошо, что есть сокращение «ай-ти», а то как бы хорошие московские девочки объясняли родителям, каким таким бизнесом занимаются?

Ксения любит свою работу. Ей приятно чувствовать себя уверенной, успешной, успевающей. Ей нравится, что все можно делать одновременно: редактировать интервью, говорить по аське, просматривать новости. К двенадцати первую порцию материалов выложат в сеть, и тогда можно будет сходить в кафетерий с Алексеем, прочитать у Вернера свежий анекдот, зайти к Паше и поговорить про деньги.

Паша Сильверман, непосредственный начальник Ксении, главный редактор и основатель газеты «Вечер.ру», до тридцати семи лет совсем не интересовался журналистикой.

В конце восьмидесятых он перебрался из Грозного в Москву – и вовремя: сначала в городе не осталось русских, потом – чеченцев, а после исчез и сам город. К середине девяностых Паша плотно занимался рекламой, но в момент очередного передела рынка его выкинули с телевидения и наружки, так что к началу нового десятилетия от былого великолепия осталось только интернет-агентство, поднявшееся на волне инвестиционного бума 2000 года.

Когда Паша пришел в Интернет, основной рекламной единицей были баннеры, прямоугольные картинки – сверху, снизу или сбоку интернет-страниц. Картинка интригует – человек кликает мышкой на баннер и попадает на рекламируемый сайт. Вот, собственно, и вся хитрость. Можно брать деньги за людей, которые увидят баннер (это называлось «за показы») и за людей, которые на баннер нажмут ( «за клики»). С тех пор появились квадратные баннеры, всплывающие баннеры-окошки, флэш-баннеры и много других прекрасных технических новинок – но общий принцип не менялся. Технологии позволяли показать рекламу нужному зрителю на нужном сайте – это называлось словом «таргетинг», – но, так или иначе, Паша делал деньги на том, что люди на своих мониторах смотрели маленькие картинки, а иногда зачем-то на них кликали.

Паша всегда считал, что торговля рекламой – торговля мнимостью. Это его не пугало: еще много лет назад ему объяснили, что мнимые числа, квадратные корни из отрицательных величин, столь же важны в математике, как числа обычные. Торговля рекламой в виртуальном пространстве была мнимостью вдвойне – и как несуществующее на привычной числовой оси число i позволяло решать уравнения и строить графики, эфемерная баннерная реклама позволяла Паше укреплять свой бизнес и помогать другим строить свой. Паше нравилось думать, что он работает с мнимостями – возможно, потому, что от города, где прошло его детство, не осталось камня на камне.

Пару лет назад логика развития бизнеса подтолкнула Пашу к мысли, что хорошо бы не только торговать показами на чужих сайтах, но иметь какую-нибудь площадку, где можно откручивать свои баннеры. Он решил сделать газету, предполагая заодно иногда публиковать джинсу, заказные статьи, – тем более, что приближалось время освоения предвыборных бюджетов, немного уменьшившихся с девяностых годов, но все еще соблазнительных.

Как рекламщик Паша был уверен, что для большой посещаемости – высокого траффика – достаточно правильной кампании по раскрутке. Через полгода он увидел, что онлайн-газета – не стиральный порошок и не новая модель сотового телефона. Конкуренция среди интернет-СМИ была достаточно велика, и Паша уволил почти всех сотрудников редакции, набрав взамен новых. Среди них была Ксения – и сегодня Паша знает: именно ее энергии и таланту он обязан тем, что многие ходят читать новости на его сайт, пусть даже «Лента. ру» дает куда больший охват материала.

У Ксении есть чувство стиля: любой информационный повод она превращает в увлекательную историю, экономические новости оборачиваются рассказом о самых насущных вещах, а комментарии экспертов звучат откровением, ниспосланным свыше. За последний год Паша дважды повышал ей зарплату – но сейчас, увидев, как она, закинув ногу на ногу, усаживается в кресло, он уже сожалеет, что в свое время позволил себя уломать. Больше ни копейки не дам, говорит он себе и дружелюбно улыбается: