Школа выживания - Страница 50

— Поворачиваем, мигом! — только и могу выдохнуть я.

— Нет! Нет! Что же это за непруха нам такая… — шепчет Газ. — И почему обязательно сейчас! Почему этому гаду надо вечно нам кайф поломать?

Но я уже толкаю их обратно навстречу выходящей толпе.

— Ребята, извините, — загораживает нам дорогу смотритель, — выход только с этой стороны.

— Пожалуйста, мы нашу цифровую камеру там оставили. Нас мама за нее убьет. Мы только сбегаем ее забрать. Туда и обратно…

Смотритель на секунду задумался. На ту самую секунду, которой я воспользовалась, чтобы протиснуть нас всех мимо него.

— Извините, простите, разрешите пройти…

Вот мы и внутри, но нас уже догоняет голос смотрителя. Стремглав несемся вдоль стены вниз по проходу, перепрыгивая маскирующие его бутафорские камни и пластиковые кусты.

— Сюда! — Клык неожиданно останавливается. Молодец! Дверь в стене хорошо замаскирована, и я ее проскочила. Секунда — и мы скользнули в длинный, тускло освещенный коридор. Остальное — детские игрушки. В два прыжка достигаем запасного выхода. И вот мы уже снаружи, под прикрытием буйно разросшихся рододендронов. Оглядев территорию, мрачно командую:

— Вперед! Взлетаем вот с той бетонной горы.

Три минуты спустя мы уже в воздухе. Летим на заходящее солнце, оставляя Диснейленд позади.

У Надж по щекам текут слезы, а Ангел и Газ, хоть и крепятся, но — по всему видно — тоже чуть не плачут.

— Я… — начинает Газ.

— Что? — я наклоняю одно крыло и подруливаю к нему поближе.

— Мне так хотелось в Дом с Привидениями. Я всегда про него мечтал…

Я вздыхаю:

— Ребята, я все понимаю. — Они насупленно молчат, держат скорость, и на лицах у всех написано горькое разочарование. — Что вы думаете, мне не хотелось на все аттракционы сходить? — а про себя думаю: главным образом за ворота, чтобы увидеть эти мышиные уши в зеркале заднего обзора. Если бы оно у меня, конечно, было.

— Вы же понимаете, что остаться было невозможно. Зато мы сегодня выиграли: один — ноль в пользу стаи.

— Ненавижу этого поганого Ари, — как невидимую боксерскую грушу, Газ молотит перед собой кулаками воздух. — Вечно он все испортит. За что он только нас ненавидит. Мы же не виноваты, что его в ирейзера превратили!

— Не все так просто, мой хороший, — пытаюсь я его успокоить.

— Его отец бросил, — с горечью замечает Игги. Так же, как всех нас родители бросили. Вот его белохалатники и ирейзифицировали. Это втройне опасно. Он теперь как бомба замедленного действия.

— Вот бы узнать, как он нас так легко каждый раз выслеживает? — Ангел попала в самую точку. Еще час назад в Замке Золушки она так светилась от счастья, будто вся соткана из солнечного света. Она еще маленькая — не мудрено, что вся эта маркетинговая мишура ей в радость.

— Ума не приложу, Анджи. Я и сама про это все время думаю.

Внизу под нами расстилается сплошной зеленый лесной ковер. И вдруг его как обрезали. Лес кончился, и за деревьями выросли какие-то огромные нефтеочистительные сооружения. По крайней мере, так я себе всегда нефтеочистительные сооружения представляла.

Где-то неподалеку раздается монотонное жужжание мотора, и перед нами из-за деревьев выскакивает вертолет. Он сначала вроде смотрел носом чуть в сторону, но на самом деле, как любопытный жук, подбирался к нам все ближе и ближе.

— Ребята, давай врассыпную! Направление держим старое. Встречаемся через пятнадцать минут. — Отдав приказания, резко наклоняю крыло и отделяюсь от стаи. Краем глаза замечаю, что стая рассыпалась, и все поодиночке бросились кто куда.

Вертушка зависла в воздухе. У нее на боку красуется надпись: «Новости-14. Флорида». Так что может это и не ирейзеры. Может, и правда новости.

Но они нас засекли. В новости нам тоже попадать не светит. Выгибаю дугой спину, группируюсь и ухожу в пике, устремляясь к земле на скорости двести миль в час. Что означает, что ровно через минуту из пике надо выходить, а не то меня расплющит, как комара о ветровое стекло мира.

Ой! Что-то я, дорогой читатель, загнула с метафорами. Но ты, я думаю, понял, что если по-простому, так я имела в виду «разобьюсь вдребезги».

Когда я наконец посмотрела назад, никакого вертолета не было и в помине. А еще через несколько минут с разных сторон ко мне устремились все увеличивающиеся темные точки. Моя стая!

Клык подлетел первым. Так что у меня есть минута поделиться с ним моей новой идеей: небо для нас закрыто. Пора спускаться с небес на землю.

— Черный Рейнджер — Крылу Один. Прием… — тихо говорит Тотал в сжатый кулачок. — Береговая линия свободна. Крыло Один — на посадку. Прием.

— Тотал, я здесь. У нас нет никаких переговорных устройств.

— Нет, но должны быть. Нам больше всего подходят СПУ, самолетные переговорные устройства, — уверенно заявляет Тотал, — у меня такое СПУ точно должно быть. Тогда я…

Я затыкаю ему рот и печально смотрю на горы ржавого металла, древних холодильников и стиральных машин, выпотрошенных автомобильных каркасов. Вокруг нас простирается бескрайняя свалка. Через плечо сигналю своим. Клык, Газзи и Надж сбегаются ко мне и присаживаются на корточки перед рядом полностью раздолбанных холодильников.

Сколько мы могли обнаружить, эти необъятные просторы ржавчины и рухляди охраняет только один полусонный сторож. Такой же древний, как это старье. К тому же он остался далеко позади, в кособокой хибаре-конторе у самых ворот этой гигантской мастерской по разборке автомашин на детали. О свойствах основного здешнего бизнеса я заключила, заметив здоровенный ангар, под навесом которого припаркованы хоть сколько-нибудь пристойные машины.

Ровно это нам и нужно.

— Слушай, последний раз мы сидели в машине, когда… — шепчет Клык мне на ухо.

— Тогда было другое дело, — я раздраженно его перебиваю. — А теперь мы не собираемся красть никаких грузовичков.

— А что мы на этот раз собираемся спереть? — интересуется Игги. — Можно, я попробую порулить?

— Чего заранее-то загадывать. Еще ни коня, ни воза. — Надеюсь, я не слишком резко его обрезала.

— Вон та, — мой палец упирается в низкую, обтекаемой формы спортивную тачку.

У которой, при ближайшем рассмотрении, отсутствует мотор.

И вообще, при ближайшем рассмотрении оказывается, что у всех этих престарелых красавиц отсутствует что-нибудь существенное: то руль, то колеса, то сиденья, то приборная панель. Час поисков — и я от расстройства готова крушить здесь все подряд.

— Что теперь? — Клык присаживается рядом со мной на ржавую газовую плиту. — Общественный транспорт?

Я огорченно молчу.

— Макс? — Надж отводит с лица длинные пряди волос и зовет меня неожиданно тихим и задумчивым голосом. — Я тут хожу и думаю…

— Снова здорово, она, видишь ли, думает… — устало бормочу я себе под нос, но встаю и подхожу к ней поближе.

— Смотри, вон та «Тойота-Эко». Мотор у нее уже есть, только надо новый воздушный фильтр присобачить. Сиденья можно взять от той красной «тойоты», руль от «ниссана», батарею вытащим у этого «кадиллака». Если все это вместе собрать, у нас вполне классная тачка получится. — И она вопросительно смотрит на меня большими карими глазами. — Ты как думаешь, попробуем?

— Вот это да! — Тотал даже присел от восхищения, а я от удивления лишилась дара речи и только мычу что-то нечленораздельное.

— А воздушный фильтр вон там лежит, как новенький, — добавляет Надж последнюю решающую деталь.

Наконец ко мне вернулась способность связать вместе пару слов:

— С каких пор ты про это все знаешь?

— Ой, я машины очень люблю. Давно. Я еще у Джеба всегда читала все его журналы про машины. И картинки смотрела, даже схемы. Помнишь, у него всегда кипы этих журналов были.

— Помню. Короче, похоже, у нас есть план. Ребята, все слышали, что Надж говорила? Что делать, поняли?

Рев нашего мотора кого хочешь из мертвых поднимет. Поэтому, чтобы не разбудить охранника, толкаем нашего «Франкенштейна» через ворота свалки и даже еще пару сотен футов подальше. Только тогда можно наконец спокойно убедиться, сработало ли наше творение.