Школа над морем (илл. В Цельмера) - Страница 12

А как пожалеет Галя!

Какие мечты! Какие сладкие мечты! Но клад еще не найден, и Олег начнет искать его с сегодняшнего же дня. Он не остановится ни перед чем. Будет нужно, и он обыщет каждый уголок, каждый закоулок школы.

Сегодня утром, во время перемены, увидев, что Кажан вышел в сад, Олег бросился наверх, к его комнате.

Двери были заперты. Мальчик припал к замочной скважине, но его ждало глубокое разочарование. В комнате, кроме постели, стола и дырявого кресла, не было ничего. На столе стояла тарелка с гречневой кашей, рыба и хлеб. Нет, клада здесь не было никакого. Но Кажан, конечно, не дурак, чтобы держать клад в своей комнате, где и повернуться-то трудно.

А сейчас Олег на цыпочках идет по длинному коридору. Но как ни тихо старается он ступать, ему кажется, что звуки его шагов слышны по всей школе. Скрипят половицы, и Олег поминутно останавливается, прислушиваясь: не идет ли где-нибудь сторож.

Олег поднимается на второй этаж. Как тень, проскальзывает он мимо комнаты Кажана и, повернув налево, останавливается у маленькой дверцы. Рядом — крутая лестница, ведущая на чердак. Темное отверстие чердака кажется ощеренной пастью какого-то хищного зверя. Олег вынимает из кармана клещи и принимается за работу. Дверь надо открыть без малейшего шума. Если дернуть хорошенько клещами, кольцо не выдержит и выскочит, а вместе с кольцом выскочит и замок. Олег крепче нажимает на свой инструмент. Громко стучит сердце. Будто игрушечный кузнец стучит там изо всех сил своим молоточком.

Звякнули, сорвавшись, клещи. Однако кольца привинчены куда крепче, чем это думал Олег. Надо напрячь всю силу, чтобы расшатать хотя бы одно. Олег захватывает кольцо клещами и что есть мочи дергает к себе. Готово! Замок у него в руках. Теперь нужно только открыть дверь и войти в каморку.

Олег нащупывает в кармане спички, еще раз оглядывается по сторонам и тянет к себе дверцу. Дверца открывается легко.

Мальчик очутился в темной и тесной каморке. Тяжелый запах плесени обступил его. Олег тихо Закрыл за собой дверь и чиркнул спичкой. Слабый мерцающий свет, разгораясь, озарил облупленные стены и сваленные в кучу груды какого-то ненужного хлама. Тут громоздилось в беспорядке много стульев, поставленных один на другой, изломанное кресло, драный матрац с вылезающими клочьями пакли, поднятая на дыбы полуразбитая парта. Старые перевернутые корыта прикрывали груду грязных лохмотьев, на которых торчали обрывки меха изорванного кожуха.

Олег стоял среди этого склада утильсырья и внимательно рассматривал каморку. В его сердце закрадывалось разочарование. Здесь не было ничего, похожего на клад. Ну хоть бы какой-нибудь дряхленький сундучишко примостился в углу! Ну хотя бы один таинственный закупоренный чугунок!

Спички догорали и гасли, а Олег все стоял на одном и том же месте, не решаясь нарушить покой этого кладбища старого хлама. Пахло цвелью, мышами, пылью и еще чем-то, чего Олег не мог определить сразу. И только усиленно втянув в себя воздух, он догадался, что это пахнет рыбой. Рыбой? Это открытие удивило Олега. Откуда тут может быть рыба?

Мальчик вспомнил, что только сегодня он видел рыбу в комнате Кажана. Но почему она может быть здесь, в этой облупленной, пыльной каморке?

Впрочем, как совершенно правильно рассудил Олег, к кладу это никакого отношения иметь не могло, и присутствия сокровища это тоже, конечно, не обозначало.

Разочарованный Башмачный уже хотел уходить из каморки, как вдруг зажженная напоследок спичка ярче, чем другие, осветила перед ним старую черную. парту. Олег вздрогнул. На ее пыльной доске он увидел отпечаток человеческой руки… с четырьмя пальцами. Густой слой пыли, накопившийся здесь не за один год, делал этот отпечаток особенно отчетливым. Рука была определенно только с четырьмя пальцами. Вместо пятого, большого, на отпечатке виднелся совершенно ясно только короткий, маленький обрубок.

Олег зажег новую спичку и наклонился над партой. Отпечаток был свежий. На него еще не успела сесть ни одна пылинка. Значит, кто-то был здесь совсем недавно. Может быть, Кажан? Но у него на руках весь десяток ни на четверть пальца меньше. Сторож? Но у него тоже все пальцы налицо! Кто же еще?

Мальчик погрузился в размышления, совсем как Робинзон, наткнувшийся на человеческий след на песке. И зачем этот четырехпалый незнакомец заходил сюда, в эту каморку?

А может быть, за кладом, кроме Олега, охотится еще кто-нибудь? Кто-нибудь настойчивый и догадливый? Если Олегу удалось открыть тайну Кажана, то почему этого не мог сделать еще другой И не только открыть тайну, но, может быть, и овладеть самим кладом.

Эта мысль только подстегнула мальчика. С удвоенной энергией он зачиркал спичками, оглядывая все углы каморки.

И вдруг новая неожиданная находка приковала его к месту. Прямо перед собой он увидел плошку с недопитым молоком и рядом с плошкой — надкусанный кусок хлеба. Мальчик растерянно огляделся вокруг себя и, наклонившись, взял плошку в руки.

Да, это молоко! Плошка стояла в углу каморки, за старым тюфяком. Кто-то был там, кто-то не допил этого молока, кто-то не доел этого хлеба. Должно. быть, неожиданный визит Олега помешал кому-то спокойно поужинать сегодня.

Рядом с плошкой желтела старая газета. Олег дрожащими пальцами приподнял ее, и… видно, каморка заготовила ему на сегодня целый ряд сюрпризов и неожиданностей… под газетой стояла тарелка с рыбой.

— Рыба! — вырвалось у мальчика.

Теперь для него не было уже никакого сомнения, что кто-то столовался в этой каморке.

Уж не четырехпалый ли незнакомец? А как же замок, который висел на двери? И зачем незнакомцу нужно было приходить именно сюда Нет, здесь что-то не так, совсем не так!

А не стережет ли кто-нибудь этот клад, кроме старика Кажана? Тот — днем, а этот, незнакомый, — ночью? А может быть… Мысли, одна безрассуднее другой, лезли в голову взволнованному мальчику. Сейчас он был уже совершенно уверен, что клад должен находиться в этой каморке и нигде больше. Но надо спешить. Надо действовать как можно быстрее! Если четырехпалый незнакомец неожиданно застанет его здесь, ничто не спасет Олега. Мальчик, наверное, не выйдет тогда отсюда живым!

Надо спешить! Спешить! Надо скорее перебросать и пересмотреть этот хлам и мусор. Олегу вдруг начинает казаться, что все эти груды лохмотьев, пыльные тюфяки, сломанные стулья только маскировка и больше ничего! А может быть, за этим старым, продавленным креслом притаился окованный железом сундук Клад прячут именно в таких обитых железом тяжелых сундуках. Это Олег знает наверное!

Мальчик торопливо хватался за безногие стулья, переворачивал матрац, передвигал с места на место кресла, отодвигал парту. Пыль столбами поднималась кверху, но клада не было.

Оставалось только осмотреть кучу лохмотьев у стены. Олег поставил набок корыто и, подняв в одной руке зажженную спичку, другою потянул к себе за рукав драный кожух. Кожух не подавался. Олег рванул его сильнее, и тогда… Тогда случилось что-то неожиданное И страшное. Ледяные мурашки побежали по спине мальчика, ноги окаменели.

Груда лохмотьев зашевелилась, и из-под дырявого кожуха на Олега глянуло чье-то бородатое лицо. В неверном свете догорающей спички глаза незнакомца блеснули зелеными искорками. Олег вскрикнул и опрометью бросился из каморки. Он вихрем пронесся мимо комнаты Кажана, скатился в нижний этаж и побежал длинным коридором к выходу. Навстречу ему отворилась дверь, и из своей комнаты вышел сторож Данилыч. Его, наверное, встревожил гулкий стук Олеговых башмаков. И, видно, такое испуганное лицо было у мальчика, что Данилыч и сам крикнул испуганно и глухо:

— Что такое? Что случилось?

Олег схватился за сердце, пытаясь передохнуть.

— Данилыч, я… я… Там, в каморке… Кто-то лежит, и глаза горят!

— Что ты болтаешь? Кто лежит?

— Н-не знаю…

— Это в каморке под чердачной лестницей? Да она уже два года, как заперта!