Школа на горке - Страница 7

Это высказывание тогда сразило Юру. До чего прекрасные, смелые, какие-то даже отчаянные слова — «нечего терять, кроме своих цепей». Ведь тот, кому нечего терять, ничего не боится, он смелый и отважный. Терять-то нечего — а чего? Кого бояться-то? Нечего терять, и все тут.

Давно Юра мечтал поехать в лагерь. Представлял себе костер выше неба, печеную картошку, а однажды Генка, который ездил в прошлом году в лагерь, рассказал Юре, как они ходили в поход и ночевали прямо в лесу, на голой земле. Эта голая земля произвела на Юру самое большое впечатление. Трава, корни деревьев, роса, и, подложив мешок под голову, сладко спит веснушчатый Генка. Теперь и Юра, наверное, будет ходить в походы, и ему тоже доведется уснуть на голой земле, без всяких там подушек и пододеяльников.

— Папа! А когда ехать? Скоро? — спрашивает Юра.

А за окном летит тополиный пух, скамейка во дворе нагрета солнцем — пришло лето. И ребята разъезжаются. Рита-Маргарита — с бабушкой на дачу. Славка — к тетке в деревню. Перс — в пионерский лагерь. А Юра не хуже Перса, он тоже в лагерь. Эта замечательная синяя хрустящая бумажка означает, что он, Юра, в первый раз в своей жизни уедет из дому. И не с мамой, и не с папой, а сам по себе. Гладкая бумажка с таким славным названием «путевка» поведет его в путь. Мама почему-то смотрит с грустью. А папа весело говорит:

— Ничего, ничего особенного. Он взрослый парень, ему двенадцать лет.

Папа говорит очень бодро, приподнято, и Юра видит, что и папе немного грустно и беспокойно. Оба они у него странные. Он вырос — радоваться надо, а они грустят. Нет, родителей понять нельзя.

*  *  *

С чего все началось? Со временем Муравьев, конечно, расскажет Борису, с чего все началось. Хотя вообще-то это не всегда просто — понять, с чего началось.

Но, пожалуй, можно считать, что все началось с письма. А еще точнее — с музея. Конечно, это совсем разные вещи — письмо и музей. Но все-таки вернее будет считать, что именно с музея. Хотя сначала Муравьев и Костя, Катаюмова и Валерка не имели к этому музею никакого отношения. Вот и попробуйте разобраться, где начало.

О том, что в школе есть музей боевой славы, они знали уже давно, с прошлого года. Варвара Герасимовна водила их класс в этот музей. В небольшой комнате на столах лежали удивительные вещи. Котелок, выкрашенный в защитный цвет, помятый, с аккуратной круглой дыркой в боку. Лежало письмо, сложенное треугольником, полустертые строчки, написанные карандашом. Фотография на стене — человек в военной форме сидит на пеньке, а за его спиной орудие с длинным стволом и прозрачная березовая роща. А он не то задумался, не то прислушался. Что он слышит? Пение птиц или гул боя?

Варвара Герасимовна сказала:

— На будущий год, когда вы станете пятиклассниками, я расскажу вам подробно о нашем музее. Это очень дорогие вещи, каждая из них — подлинный исторический экспонат.

— Почему — на будущий год? — Муравьев и тогда был самым нетерпеливым. — Разве нельзя сейчас?

— На будущий год потому, что вы станете на год старше, — улыбнулась Варвара Герасимовна, — и тогда сможете сами принять участие в поисках экспонатов.

— А где искать? —спросил Муравьев; он был уже готов сорваться и лететь.

— Всему свое время, — ответила учительница, — учись терпению, Муравьев. Пригодится в жизни.

И вот теперь, когда они уже целую неделю учатся в пятом классе, Варвара Герасимовна сказала:

— Теперь пришло время. Наш музей будет пополняться, специальная группа пятиклассников будет разыскивать экспонаты для музея. Кто хочет принять участие в этой работе, прошу записаться. Мы назовем эту группу «Поиск».

Название всем сразу понравилось. Поиск — в этом есть что-то от разведчиков, что-то смелое, энергичное. Группа ушла в поиск. Красиво.

Первым записался Костя. Он человек серьезный, любит историю, читает умные книги о героических подвигах. Валерка записался потому, что ему в этот день было скучно. Вообще-то Валерка не очень интересовался историей, гораздо больше он любил собак. Но завести собаку дома мама не разрешала, она говорила, что по квартире будет летать шерсть, а она, то есть мама, этого не переживет. Валерка продолжал мечтать о собаке. Но в «Поиск» записался — мало ли, а вдруг будет интересно. К тому же Варвара Герасимовна сказала, что собирать музейные вещи — дело добровольное и никого заставлять работать она не будет. А Валерка любит, когда его не заставляют, от этого ему как раз и хочется работать.

Катаюмова записалась из любопытства — она больше всего боится, что где-нибудь произойдет что-то интересное, а она в эту минуту окажется в другом месте. Этого Катаюмова перенести не может. Ей все надо видеть своими глазами. От этого, наверное, у нее глаза такие огромные — в пол-лица.

Ну, а Муравьев записался в группу «Поиск» потому, что записалась Катаюмова. Именно в те дни с ним что-то произошло. Ему вдруг стало совершенно необходимо смотреть на Катаюмову, на ту самую Катаюмову, которая училась с ним вместе не первый год, которую он видел до этого тысячу раз, а может быть, и больше.

Теперь он стал появляться всюду, где была она: в том конце коридора, где она болтала с подругами; в том дворе, где она жила; на бульваре, по которому она ходила домой. А самое удивительное было то, что Муравьев мог бы и не говорить с ней, и не подходить близко. Ему было достаточно смотреть на нее. Когда она дразнила его и смеялась над ним, Муравьев очень обижался, и ему казалось, что он обиделся навсегда и никогда больше не станет смотреть на эту противную Катаюмову. Но проходило совсем мало времени, час или еще меньше, и он забывал обиду, как будто обиды и не было. И снова ноги несли его туда, где была она, чтобы он мог смотреть на нее и думать, что она этого не замечает.

Больше никто не записался. Варвара Герасимовна сказала, что и четверых достаточно, и остальных отпустила домой. А если группа «Поиск» будет работать интересно, то и другие ребята тоже придут и тоже будут работать.

— Хитренькие, — сказала Катаюмова, — на готовенькое.

— Об этом не надо беспокоиться, — ответила Варвара Герасимовна. — Вы же тоже приходите не на пустое место. Музей существует, пусть маленький. Значит, нашлись люди, которые собрали его, не побоялись, что кто-то придет на готовенькое.

— А какие люди? — спросил Муравьев.

— Где они сейчас? — спросила Катаюмова.

— Они закончили десятый класс, — ответила учительница, — и теперь уже не учатся в нашей школе. И на прощание мы решили, что теперь в «Поиске» будут работать пятиклассники. У вас впереди много времени, школу кончать вам еще не скоро. Хотя время бежит очень быстро. — Эти слова учительница произнесла с грустью.

Муравьев понял, что тех десятиклассников Варвара Герасимовна, наверное, любила и теперь без них скучает.

— Мы тоже что-нибудь разыщем, вот увидите, — сказал он.

— Конечно, — улыбнулась учительница, — в этом я не сомневаюсь.

— И кое-кто принесет пулеметную ленту, которую обещал, — добавила Катаюмова, и Муравьев сразу заскучал.

*  *  *

Муравьев пришел из школы и сразу заметил, что в почтовом ящике что-то лежит. Это было письмо. На конверте был напечатан на пишущей машинке его, Муравьева, адрес и его, Муравьева, фамилия. Там было написано: «Ученику пятого класса Муравьеву».

Муравьев сильно удивился. Никогда еще в своей жизни он не получал писем, все его родственники и знакомые жили в том же городе, что и Муравьев. Но на конверте была его фамилия. И она была подчеркнута толстой жирной чертой.

Он вбежал в квартиру и крикнул:

— Дед! Я письмо получил!

Он думал, что дед удивится, но дед нисколько не удивился и вообще не обратил на его слова никакого внимания. Дед стоял в коридоре и, нагнувшись, чистил ботинки, хотя Муравьеву казалось, что ботинки у деда совершенно чистые и блестящие.