Школа боевой магии. Том 1 (СИ) - Страница 48

Боря снова меня прервал:

— Да хоть Радим Ефимович! Марш на занятие!

Я разозлился и подумал, что Борю на наш флешмоб не возьмём. Но потом поостыл немного и понял, что придётся. Без него мы не сможем подготовиться. Да и там, в торговом центре, кто руководить будет? Капитан Ерохин что ли?

Короче, я зашёл в учебную комнату. С кадетами там стало намного теснее, но стульев хватило всем. В этот раз нам снова предстояло плести лапти, но теперь меня это уже не шокировало. Лапти так лапти. Тем более, что я уже успел ощутить, как умение заплетать цины может быть полезно, например, в плетении энергетического кокона.

У Ильи плохо слушались пальцы. Хоть Агафья Ефимовна и втёрла ему в плечи мазь, всё же руки не работали и сильно болели. Ему было трудно переплетать цины. Естественно, лапоть у него не выходил.

Игорь Петрович ничего не сказал Илье. Он только похлопал по плечу, мол, всё хорошо, продолжай потихоньку, и пошёл дальше смотреть, у кого как получается.

К Арику он тоже отнёсся очень по-доброму. Терпеливо показал ему, как нужно заплетать пятку и как надставлять цину.

На мою работу только глянул и пошёл дальше. Мне даже завидно немного стало — парням-то помогал. С другой стороны, раз замечаний нет, значит, у меня всё получилось.

Собственно, я и так видел, что получается. Этот лапоть выходил намного ровнее и плотнее, чем карета для Сонькиных кукол. Хотя тоже не без косяков. То не затянул как надо, то ошибся с подсчётом рядов. Но я уже знал, что делать — распускал ряд-другой и плёл заново.

Первым опять закончил Николай. Он подошёл к Илье и предложил ему помощь, но Игорь Петрович сказал, что тут главное не то, чтобы лапоть был сплетён, а чтобы Илья руками работал. Это для восстановления нужно, чтобы кровообращение восстановить.

Следующим принёс готовый лапоть Воронко. Я даже удивился, что у кадета так быстро получилось. И в общем-то неплохо.

Игорь Петрович принял работу и отправил Николая и Воронко на улицу. Оказалось, что Воронко зовут Глеб.

Потом с готовыми работами потянулись и другие парни.

Я торопился закончить свой лапоть. Нужно было всё-таки позвонить Сан Санычу. Но как только я начинал спешить, так сразу же цины расползались, под руку попадала не та. Я сбивался, запоминая ряды, где начинать плести носок, а потом и вовсе — начал плести головашку, а оказалось, что ошибся с размером и лапоть получился не по размеру, мал для ноги. Вся работа насмарку, надо переделывать.

Сдал я готовый лапоть не в первой десятке, и не во второй. Хотя, и не самым последним. Но я сделал его без всяких подсказок, и он получился! У Арика с помощью Игоря Петровича тоже вышло что-то похожее… на мою карету. Жаль у него нет сестры, подарить некому.

Мы с Ариком не ушли, остались около Ильи. Он встал последним. Он так и не доделал лапоть, но Игорь Петрович отпустил его, сказал, чтобы мы шли в столовую. А лапоть… как руки восстановятся, так Илья сплетёт.

Звонок Сан Санычу я, естественно, отложил. Потому что по опыту уже знал, что может внезапно случиться какая-нибудь фигня, и обед улетит, махнув на прощанье аппетитными ароматами.

Марины и Ритки на кухне снова видно не было. И Агафья Ефимовна была какая-то напряжённая. И капитан Ерохин слишком возбуждён… Игорь Петрович глянул на Борю вопросительно, и тот что-то тихо сказал ему на ухо. На лице Игоря Петровича промелькнули сначала удивление, а потом он нахмурился, и его лицо стало суровым.

Моё сердце тревожно заныло. Я спросил у Агафьи Ефимовны про её брата. По тому, как она отмахнулась от меня, понял, что с Григорием Ефимовичем всё в порядке. Тогда что вызвало беспокойство у преподавателей? Может они узнали про задание, которое дал мне Сан Саныч?

Я пожалел, что не позвонил до сих пор Сан Санычу и не сказал про флешмоб, и теперь они все думают про то, что я должен совершить теракт…

Но ни Боря, ни даже капитан Ерохин не обращали на меня внимания. Похоже было, что их тревожит что-то совсем другое.

Я начал оглядываться, искать причину их тревоги, и тут Арик ткнул меня в бок.

— Ешь! Останешься голодным.

И он был прав. Я взялся за ложку. Мысленно угостив Чёрного, начал есть, но внимание моё было сосредоточено не на еде. Я ловил тревогу преподавателей и пытался понять, что происходит. И хотя они взяли свои порции, сели каждый во главе одного из столов, и начали есть, демонстрируя, что всё под контролем, я чувствовал, что ни фига не под контролем. Более того, судя по тому, как некоторые парни оглядывались, чувствовал это не только я.

Я уже хотел поделиться своими наблюдениями с Ариком и Ильёй, как Чёрный показал мне картинку, от которой пазл моментально сложился и мне поплохело. Он показал, как Ритка что-то берёт из тумбочки, когда я поправляю одеяло Григорию Ефимовичу. Я же видел это ещё тогда, но не обратил внимания — не до того было. Интересно, что она взяла?

Чёрный показал мне картинку снова — медленнее и крупнее. И я понял: это был телефон.

Сразу же вспомнилось, что Марина говорила про «Лучезарную дельту» и я понял: девчонки позвонили своим друзьям!

С одной стороны, я был горд, что догадался, а с другой — что теперь с девчонками будет? Подвал им уже не страшен — Чёрного там больше нет. Но есть Сан Саныч и его комната для допросов с цепочкой автоматной очереди на стене, и это будет пострашнее мифических существ. Там опасность реальная.

Чёрный тут же возмутился. Он колыхнулся так, что в глазах у меня потемнело, и я чуть не грохнулся со стула Он, Чёрный, не мифическое существо, он бог! «А Сан Саныч — букашка», — презрительно заявил мне Чёрный.

«Букашка так букашка, — не стал я спорить, — но власти у него сейчас реально побольше, чем у тебя», — сказал мысленно я и вдруг понял, почему Чёрный хотел переселиться в Сан Саныча. Ему нужна власть!

И тут же я почувствовал себя ничтожеством, мальчишкой, который ничего не решает и ничего не может. Так — прыщ на ровном месте.

«Может, я и прыщ, — заявил я Чёрному. — Но я прыщ, который тебя кормит!»

И Чёрный сник. А ко мне вернулось моё обычное самочувствие. Вот только как же Марина?..

Больше вкуса еды я не чувствовал. Проглотил, не жуя и поспешил на улицу. Нужно было что-то делать, как-то вытаскивать девчонок. Но я даже не знал где они. Ещё в школе или уже за пределами?

Оббежав вокруг здания, я вернулся в столовую и пошёл к Агафье Ефимовне.

Парней в столовой уже почти не осталось, поэтому я сразу же отправился на кухню.

Агафья Ефимовна оглянулась на меня, а потом вдруг гаркнула:

— А ну вон отсюда!

— Агафья Ефимовна, не ругайтесь, пожалуйста, я сейчас сам уйду, только… — залепетал я.

— Вон! — повторила она и пальцем указала направление.

— Агафья Ефимовна, пожалуйста…

— А ну быстро вышел из кухни!

И тут мне сорвало башню. Я набычился и прорычал:

— Нет! Пока не скажете, что с Мариной, я никуда не уйду!

Агафья Ефимовна как-то вдруг обмякла, и я увидел, насколько сильно она устала. Она еле держалась на ногах.

Я метнулся за стулом и принёс ей.

— Садитесь, пожалуйста.

Агафья Ефимовна села на стул. Плечи опущены, руки стиснуты в замок, как будто она держится из последних сил.

Мне её стало жалко — столько всего на неё навалилось. И работы с кадетами добавилось, и Григорий Ефимович заболел, и вот девчонки теперь.

— Где Марина? — спросил я негромко.

— Я не знаю, — тоже негромко ответила Агафья Ефимовна.

— Расскажите, что знаете? — попросил я.

— С утра всё нормально было. Завтрак приготовили, посуду помыли, обед готовить начали… — Агафья Ефимовна вздохнула. — А потом исчезли.

— Как исчезли? — удивился я.

Моё воображение тут же нарисовало: парни из «Лучезарной дельты» в костюмах спецназа проникают на территорию школы, укладывают охранников и освобождают заложниц… то есть, Марину с Риткой.

Но Агафья Ефимовна пожала плечами и пояснила:

— Вот только что были тут, и в следующий момент исчезли. Я на минуту отлучилась к Грише, прихожу, а их нет.