Шиповник (Виновник страсти) - Страница 2

Она пощупала его лоб. Горячий. У него жар!

Их охраняли пятеро индейцев, угрюмых и неразговорчивых, требовавших беспрекословно выполнять приказы. Когда Линнет, сгибаясь под тяжестью пятилетнего мальчика, замедлила шаг, они стали колоть ее острыми палочками, заставляя идти быстрее. Теперь она была слишком измучена, чтобы спать. Тело ныло, как от побоев.

Один из индейцев повернулся к ней, и девушка поспешно зажмурилась. Несколько раз она видела, как индейцы что-то говорят, показывая на нее. Очевидно, обсуждают, что с ней делать.

Еще не рассвело, когда пленников растолкали и велели трогаться в путь. На закате они подвели детей к ручью, где воды было по пояс, и знаками скомандовали переходить на другую сторону.

– Я боюсь, Линнет! Не люблю воду! – захныкал Ули.

– Я понесу его, – вызвалась Линнет. Индеец разрезал связывавший детей ремень, и Улисс забрался ей на спину.

Остальные дети были уже на другом берегу, когда Линнет поскользнулась и упала в воду. Индеец мгновенно перерезал ремень, соединявший ее с остальными: очевидно, мужчины не хотели потерять всех пленников, на случай если утонет один. Линнет с трудом вытащила на берег бившегося в истерике Улисса и, задыхаясь, легла рядом.

– Линнет! Что они говорят? – допытывалась Пэтси Галлахер.

Линнет приподнялась и увидела, как двое индейцев тычут в нее пальцами и яростно жестикулируют. Один подозвал вождя. При виде Линнет лицо его исказилось от гнева. Девушка, все еще не пришедшая в себя, не сразу поняла, что мужчины показывают на ее грудь. Мокрое платье липло к телу, обрисовывая упругие холмики. Линнет поспешно прикрылась руками.

– Линнет! – взвизгнула Пэтси, когда индеец яростно надвинулся на нее.

Девушка загородилась ладонями, но не смогла защититься от безжалостных пинков в ребра. Боль была такая, что она согнулась, стараясь сжаться в комочек. Но удары продолжали сыпаться.

Индейцы сыпали ругательствами. Чья-то рука перевернула Линнет на спину. Наверное, ребра у нее были сломаны, потому что она задохнулась от боли. Мужчина одним рывком располосовал на ней платье, обнажив до талии. И увиденное, похоже, еще больше разозлило его. Сцепленными в кулак руками он ударил ее в челюсть, и свет померк в глазах Линнет.

– Линнет! Очнись, Линнет!

Девушка чуть пошевелилась, гадая, где находится.

– Линнет, они позволили мне ухаживать за тобой. Вот, садись и оденься. Это рубашка Джонни.

– Пэтси? – прошептала она.

– О, Линнет, ты ужасно выглядишь. Лицо распухло и…

Девочка всхлипнула, помогла подруге сесть и сунула ей в руки рубашку из грубой полушерстяной ткани.

– Линнет, поговори со мной. Ты можешь говорить?

– Кажется, да. Они позволили тебе прийти? Я думала, меня бросят здесь. Почему они так сердиты?

– Мы с Джонни решили, все дело в том, что они посчитали тебя ребенком, а увидев, что ошиблись…

– Да, но почему они разрешили тебе подойти?

– Не знаю. Но если бы не ты, мы не продержались бы. Погибли бы один за другим. Может, индейцы тоже это понимают. О, Линнет, я так боюсь!

Девочка обхватила шею Линнет, и той пришлось стиснуть зубы, чтобы не вскрикнуть от боли.

– Я тоже боюсь, – выдавила она.

– Ты? Ты никогда не трусишь! Джонни говорит, что храбрее тебя нет на всем свете.

Линнет улыбнулась разбитыми губами.

– Может, внешне я и выгляжу храброй, но в душе трясусь, как яблочное желе.

– Я тоже.

Пэтси помогла Линнет вернуться в лагерь индейцев. Она и двенадцатилетняя девочка были одного роста, поэтому Пэтси обняла Линнет за талию и осторожно вела по тропинке. Дети приветствовали их робкими улыбками, первыми со времени нападения на переселенцев. Очевидно, ужас на секунду отступил.

Рано утром они добрались до временного становища индейцев. Грязные, оборванные женщины бежали навстречу мужчинам и гладили детей. Индейский вождь подтолкнул Линнет к группе женщин, что-то говоря и показывая на ее грудь. Одна из женщин яростно взвизгнула и, разорвав рубашку, ударила девушку. Линнет согнулась, прикрывшись руками. Женщина рассмеялась.

Моливших о помощи детей куда-то увели. Линнет рванулась к ним, но женщины со смехом стали ее щипать и дергать за косы. Индеец снова что-то сказал, и женщины, недовольно ворча, отступили. Он стал толкать Линнет вперед, пока та не сообразила, что должна на четвереньках заползти в вигвам из жердей и травы, такой низкий, что в нем нельзя было стоять. Места хватало, только чтобы уместиться двум спящим. Одна из женщин последовала за ней с глиняной миской в руках. Содержимое миски омерзительно смердело прогорклым жиром. Индианка принялась размазывать жир по лицу и торсу Линнет, а также втирать его в волосы. Девушка оцепенела, стараясь не крикнуть и не дать воли слезам, когда шершавые пальцы женщины слишком сильно нажимали на синяк или царапину.

Потом ее оставили одну – прислушиваться к диким воплям индейцев, праздновавших свой успешный набег.

– Давай-ка выпей.

Сильная рука приподняла Линнет. К губам прижался край металлической чашки.

– Осторожно. Не спеши, иначе поперхнешься.

Девушка недоуменно моргнула, гадая, когда это она успела заснуть. Незнакомец, казалось, целиком заполнил тесное пространство. Мерцающий свет горевшего у входа костра выхватил блеск бус из слоновой кости, туго охвативших его шею. Она заметила, что на нем почти ничего нет, кроме набедренной повязки. Осторожно привалившись спиной к опорному столбу, он взял ее за руки, осмотрел и стал втирать в царапины мазь.

– Могу понять, почему они приняли тебя за ребенка, – заметил он тихим, низким голосом.

– Вы говорите по-английски? – удивилась Линнет.

Незнакомец весело вскинул бровь.

– Не так правильно, как вы, но, думаю, сойдет.

– Я видела вас. И посчитала индейцем. Но вы не индеец. Кажется, у вас синие глаза. Я права?

Он пораженно смотрел на нее, не понимая, почему эта хрупкая девушка так спокойна.

– Где дети? Почему мы здесь? Они… они убили остальных?

Незнакомец на секунду отвел глаза, не желая видеть скорбь в ее глазах, безмерно потрясенный тем, что она способна думать о ком-то, кроме себя и своей печальной участи.

– Это шайка бандитов, отверженных, изгоев из нескольких индейских племен. Они похищают детей и продают другим племенам, родителям, потерявшим сыновей и дочерей. Они посчитали вас ребенком и были не слишком довольны, обнаружив, что это не так.

Он невольно скользнул взглядом по грудям девушки. Безумному Медведю есть что сказать по поводу ее женственности.

– Что… что они хотят с нами сделать?

Мужчина немного помялся, прежде чем ответить:

– О детях позаботятся, а вот вы…

Линнет прикусила губу, но смело встретила его взгляд:

– Я хотела бы знать правду.

– Мужчины играют на вас в кости. Выигравшему достаетесь вы. После этого…

– Достаюсь я? Я должна выйти замуж за одного из этих… этих…

– О замужестве речь не идет, – мягко пояснил он.

– Вот как?..

Слезы навернулись на глаза девушки, но она смахнула их рукой.

– Почему вы здесь?

– Моя бабушка была шауни, и один из этих людей – мой родственник. Они терпят меня, но и только. Я ездил на север охотиться.

– Полагаю, вы ничем не сумеете нам помочь?

– Боюсь, что нет. Я должен идти. Еще воды?

Линнет покачала головой:

– Спасибо, мистер…

– Мак, – пояснил мужчина. Ему хотелось поскорее уйти. Она так молода, невинна и, очевидно, жестоко избита.

– Спасибо, мистер Мак.

– Нет, просто Мак.

– Мак? Это ваше имя или фамилия?

– Что? – растерялся он.

– «Мак» – ваше имя или фамилия?

– Вы не в себе? Какая вам, черт возьми, разница?!

Девушка ошеломленно уставилась на него, боясь, что резкие слова вызовут новый приступ слез. А ведь даже избиение не заставило ее плакать.

Незнакомец покачал головой:

– Меня зовут Девон Макалистер, но окружающим я известен как Мак.