Шелест 4 (СИ) - Страница 68

Керосин раскупается на ура вместе с осветительными лампами, производство которых мы так же наладили. Бензин пользуется меньшим спросом. Он применяется в основном для зажигалок, представляющие из себя скорее огниво. Наладили и производство примусов, но объёмы продаж пока так себе, из-за неприятного запаха. Но лиха беда начало, распробуют ещё. Всё остальное уходит в печное топливо.

Батюшка перебрался-таки к нам, и поставил сахарный завод. Вот уж где Клондайк. Не гляди, что с турками продолжаем бодаться, контрабандисты уж второй год выгребают всё подчистую. В Россию хорошо как треть уходит, потому как что-то пока без особого доверия к свекольному сахару, имеющему отличия от тростникового. Но турки по этому поводу не заморачиваются.

Немало времени отнимает и учёба. Причём тупая зубрёжка мне не помогает, поэтому приходится именно учиться, осмысливать и переваривать материал. Ох и тяжко мне это даётся. Хорошо хоть получается отвлечься по разным вопросам. Но я всё равно продолжаю упорно грызть гранит этих клятых философии, риторики и логики. Как говорит приглашённый профессор, прогресс есть. Не вау какой, но имеется…

Я тишком прокрался в спальню и начал быстро раздеваться. Потом прилёг на краешек, накрывшись одеялом. Вот согреюсь немного, а там можно будет и под бочок к Марии. А то эдак сразу разбужу.

— Ну что, отвёл душу? — не оборачиваясь, спросила она.

Голос ни разу не сонный, а значит заснуть не успела. Странно. Между прочим уже три часа пополуночи.

— Ты чего не спишь? — подобравшись к ней, и чмокнув в щёку, спросил я.

— Уснёшь тут. То Ваня концерт закатил, тебя требовал, — пожаловалась она на сына.

Ага. Было такое дело. Я его сильно избаловал своим обществом. Стараюсь проводить с ним как можно больше времени. Поэтому на моё отсутствие у него порой реакция бывает довольно бурной, а Мария так же стремится побольше выделять времени на сына. Вот делать ей нечего, и без того такой воз тянет, что я как подумаю, так вздрогну, и начинаю искать варианты слинять.

— А кто кроме Вани? Случилось чего? — спросил я.

— Токсикоз случился, — вздохнула она.

Упс. Магия-шмагия, ерунда это всё. Потому как никакая Сила не может избавить баб от вот такой банальщины. Отчего-то Эфир или ЕИПЗ, как его не назови, это болезнью не считает. Вот поставить мать на ноги после того как родит, это пожалуйста, но так чтобы безболезненно избавиться от бремени, шалишь, ну и сопутствующие радости. Мне остаётся только виновато отводить глазки, ну или вот как сейчас притянуть жену к себе, пристроить головку на груди, и погладить по распущенным волосам. А что я ещё-то могу? Ненавижу вот такое бессилие.

— А в остальном как? — чтобы отвлечь супругу, поинтересовался я.

— Николая уже не корёжит при упоминании реформ. Ещё несколько лет, и дожмём, чтобы не особо болело. Хорошо хоть бриты имеются, есть на кого кивать в качестве примера.

Вообще-то Мария веса как такового не имеет. Да, её опасаются, и с позиции силы с ней говорить дураков нет. Причём не только в России, но и за её пределами. Проигравшие в недавней войне, после демонстрации возможностей азовских полков на турках, быстренько позабыли о реваншистских настроениях. Во всяком случае, пока.

Зато на внутриполитической арене она пока никто и звать её никак. Даже Азовское княжество официально ещё не признано. Хотя де факто мы уже настолько крепко стоим на ногах, что турки в нашу сторону даже не дышат. Впрочем, Марию это устраивает. Она предпочитает находиться над схваткой, поддерживает личное общение с Николаем, понемногу вкладывая в его голову нужные мысли, ну и с его молодой супругой наводит мосты.

Что же до всей этой мышиной возни с интригами и противоборством партий, то она с лёгкостью сбросила их на батюшку, внезапно оказавшегося лидером императорской партии. Грешно было бы не воспользоваться мощной силовой поддержкой дочери. Она и не отказывала. Разумеется, моя супруга ничего не забыла, но тут её интересы полностью совпадали с отцовскими, вот и дули в одну дуду.

Что же до меня… Ну её эту политику. Нет, подсказать чего, как тот попугай из кустов, в песне Владимира Высоцкого, это я завсегда. Но напрягаться… Мне по прежнему проще в морду кому зарядить. Вот как сегодня. Кстати.

— А что турки? Не думают ещё мириться?

— Ты что? Стоит Мустафе только заикнутся о мире, и его без соли сожрут. Он же на троне едва держится.

Ну, по большому счёту у нас сейчас неофициальное перемирие. Мы их стараемся не трогать, они нас не задирать. Так, мелкие стычки, да и то, в основном с нашей стороны, и только из-за продолжающейся работорговли.

А так, вроде и воюем, но даже казакам не позволяем шалить в море. Были те кто решил ослушаться, мир их праху. Впрочем, по большому счёту донцам жаловаться не на что. Два разграбления Кафы принесло столько добычи, что им это ещё не один год переваривать.

Несколько раз ногаи и татары с жадных глаз пытались напасть на наши разъезды, чтобы разжиться камушками. Дурная затея. И обошлась им дорого. Кстати, за последние полгода ни одного нападения не случилось. Может дошло наконец? Очень на это надеюсь.

— У тебя всё получится, — поглаживая жену по голове, произнёс я.

— Помочь не хочешь? — хмыкнула она.

— Ты же знаешь, что мне проще кому в морду.

— Петя, помнишь, я тебе как-то сказала, что если ты без дара способен удивить сильных одарённых, то что же будет если ты этот дар разовьёшь?

— Помню конечно.

— Ну и как тебе результат?

— Впечатляет.

— А теперь представь, чего ты сможешь добиться, если перестанешь бегать от ответственности, и наконец всерьёз возьмёшься за своё образование, — положив подбородок мне на грудь и глядя в глаза произнесла она.

— Я работаю над этим, — погладив её по волосам, с улыбкой заверил я…