Щупальца спрута - Страница 72

Валентин Александрович рванулся к воротам.

— Нет, нет! — испуганно взмолилась она, схватив его за рукав — не выходите… Нельзя!.. — Лидия загородила собой дорогу. — Вы немедленно вернетесь в дом, — тихо, но твердо сказала она. — Каждый следующий шаг может вам стоить жизни, — она с силой схватила его за руку.

В ту же минуту впереди что-то вспыхнуло. Лидия мгновенно заслонила собой Степанковского.

Что-то сильно обожгло ей левое плечо. Лидия выстрелила. Она заметила, что какие-то люди набросились на стрелявших.

Зажимая рукой окровавленное плечо, Лидия пристально посмотрела на ошеломленного Степанковского и в следующее мгновение скрылась в темноте. Все произошло так стремительно, что растерявшемуся Степанковскому показалось сном…

А Лидия, пробравшись в соседний двор, выбежала на другую улицу, обошла дом и очутилась на поляне. В кустах ее дожидалась «Победа». Лидия своим ключом открыла дверцу и вытерла носовым платком залитую кровью ладони. Она перевязала плечо повыше раны, зубами и здоровой рукой затянула узел. Затем села за руль и поехала вниз по улице. Как только выбралась на шоссе Приморск — Лубково, сразу включила последнюю скорость.

У дома Лукьяна Андреевича Лидия остановила машину и побежала к дверям. Но они оказались запертыми. С похолодевшим сердцем она бросилась к калитке соседнего дома. Там ей сказали, что Лукьян Андреевич еще не возвращался с работы, а больная внучка находится у соседей Васильевых.

В душной комнате на жестком диванчике, прикрытая одеяльцем, лежала бледная, похудевшая Аннушка. Не поздоровавшись, Лидия кинулась к ребенку. Вначале Аннушка не узнала Лидию из-за стриженых и выкрашенных волос. Потом обвила ее шею ручонками и заплакала.

— Что с ребенком? — срывающимся голосом спросила Лидия.

— Болела корью, а теперь вот, осложнение… — ответила тучная женщина, с изумлением глядя на эту чужую, припавшую к ребенку женщину.

— Мамочка, ты не уедешь больше? Ты теперь будешь со мной всегда? — шептала Аннушка. Тут Лидия заметила, что рубашонка девочки вся в крови. Вспомнив о ране, она отстранилась, но Аннушка не отпускала ее.

— Что за осложнение? — спросила Лидия хозяйку дома.

— Не знаю. За все время болезни Аннушки Лукьян Андреевич ни разу не пригласил врача из медпункта. Лечили домашними средствами. Сегодня он собирался взять ее с собой в Приморск, чтобы показать врачу, да я отговорила — уж очень ослабела девочка.

— Помогите одеть ребенка, — попросила Лидия. Женщина растерянно стояла, не двигаясь. Тогда Лидия повелительно проговорила:

— Что же вы медлите? Аннушке нужна немедленно врачебная помощь. Вон до чего довели ребенка… Оденьте ее, пожалуйста, не видите разве — я поранилась в машине…

Женщина принялась одевать Аннушку, но, вдруг бросив подозрительный взгляд на Лидию, спросила:

— А вы кто ей будете?

— Вы же слышали — мама! — отрезала Лидия и так глянула на женщину, что та больше не задавала вопросов.

Спустя десять минут Лидия оставила Лубково позади.

На заднем сиденье машины, обложенная подушками, тепло укутанная, сидела Аннушка.

Лидия не обращала внимания на сочившуюся сквозь наспех сделанную повязку кровь. Все ее помыслы сосредоточились на одном — как можно быстрее добраться до соседнего города.

Впереди были еще томительные часы двухсоткилометрового пути…

Солнце перевалило через зенит. Под его яркими лучами голубое озеро светилось миллионами искрящихся точек, как фантастическое зеркало. Деревья, точно очарованные, стояли не шевелясь. Только макушки чуть колыхались под едва ощутимым ветерком. Кругом царила ничем не нарушаемая тишина. Даже неутомимые воробьи приутихли, нежась в прохладной листве.

Высоко в небе одиноко парил ястреб, зорко выслеживая добычу…

Потрохов искусно замаскировался в своем укрытии и, никем не видимый, внимательно наблюдал за озером. Близился час появления рыболова. Вот уже несколько дней тот не показывался. Выйдет ли на ловлю сегодня?

Хорошо спрятанная лодка Потрохова в любую минуту могла оказаться на воде. Таких лодок было восемь. Прикрытые сучьями, они почти сливались с местностью. Вокруг озера залегли посты. Геннадий перебрал в памяти участки, занимаемые его людьми. Он придавал особое значение устью безымянной речонки, пересыхающей в разгар лета, но многоводной сейчас. Устье служило рыболову для хранения лодки и снастей.

Потрохов взглянул на часы. Обычно очень точный, рыболов явно опаздывал на сей раз. Неужели пронюхал о засаде? Или, может, кто-нибудь из дозорных неосторожным движением демаскировался и насторожил рыболова? А что у того есть причины опасаться людей, — можно было не сомневаться.

Потрохов тщетно напрягал зрение — время шло, а рыболов все не появлялся.

Когда Потрохов уже отчаялся увидеть рыболова, тот вдруг выплыл из устья и, медленно гребя, направился к середине озера. Бросалась в глаза очень низкая посадка лодки, как если бы в ней находился тяжелый груз.

Геннадий направил бинокль на рыболова. Было отчетливо видно, как тот взял длинное удилище, забросил леску в озеро, уселся поудобнее и замер. В таком положении рыболов обычно сидит тридцать минут. Это уже известно. Вычтет ли он из этого времени опоздание. Рыболову необходимо быть в камышах в раз установленное время, или это ему безразлично?

Потрохов поминутно смотрел на часы. Ровно через двадцать минут рыболов, не вытаскивая из воды лески, взялся за весло и стал тихо грести к камышам. В тот момент, когда рыболов подплывет к камышам, каждый пост должен подать оттуда сигнал. Действительно, на том берегу в трех точках, с интервалами в тридцать секунд, зеленые ветки качнулись в руках дозорных. А вот четвертого сигнала — от дозорного с устья — не последовало. Что могло там случиться? В случае отсутствия сигнала от того или иного дозорного его ближайший сосед обязан покинуть пост, выяснить, в чем дело, и немедленно доложить Потрохову. Геннадий перевел бинокль на крайний дозор слева и увидел сигнал: «Иду на связь».

Рыболов приближался к камышам. Он, как обычно сутулясь, сидел в лодке и тихо греб. Но в бинокль Потрохов разглядел, что рыболов бросает настороженные взгляды по сторонам. Вскоре камыши поглотили его. Со скалистого берега поступил сигнал: лодка углубилась в камыши настолько, что озеро оттуда уже не просматривалось.

В ту же минуту Потрохов с двумя бойцами поплыл вслед рыболову. Со всех сторон приближались к камышам лодки дозорных. У края камышовой заросли двое должны были остаться в дозоре, а остальные — присоединиться к Потрохову. Одна лодка опередила всех и стремительно неслась к Потрохову. Еще издали Геннадий узнал дозорного с левого края. Подгребая к самому борту лодки Потрохова, черноволосый, с небольшими усиками боец Вачнадзе тихо доложил:

— Дозорный с устья, Белушенко, оглушен. Сейчас только пришел в себя.

— Приступайте к выполнению основного задания!

— Есть!

Чтобы вывести из строя такого здорового парня, как Белушенко, нужна незаурядная сила. Ясно, что это сделал очень сильный враг. Тщедушный и хилый рыболов превратился вдруг в атлета? Что-то не верится… Нет, рыболов не мог сойти за силача. И тут Потрохов вспомнил о низкой посадке лодки. Вероятнее всего, на дне ее кто-то прятался…

Лодки дозорных быстро приближались. У самого скалистого берега, в камышах, слегка покачиваясь, стояла лодка рыболова. В ней, однако, никого не оказалось. Нельзя было терять ни минуты. Соскочив в воду, Потрохов повел своих людей. Вдруг один из бойцов подал сигнал: «Внимание!» Все обернулись и замерли от неожиданности: боец держал в руках безжизненное тело рыболова. Вода окрасилась кровью. Убитого положили в одну из лодок, и Потрохов повел отряд к скалистому обрыву. Теперь Геннадий не сомневался, что в лодке был не один рыболов. Но куда же мог исчезнуть убийца?

Потрохов исследовал подножье скалы. На уровне воды обнаружилась небольшая щель. Геннадий не раз объезжал эти места, а щели до сих пор не замечал. Откуда же она взялась? Но тут он увидел, что уровень озера повышается и вода постепенно заливает щель. Все стало ясно. Уровень воды меняется в зависимости от приливов. Вот почему он раньше ничего не заметил. Дав команду быть начеку, Потрохов попробовал осветить фонариком внутренность щели, но, кроме воды, ничего на ее дне не увидел. Тогда он первый полез в щель. Геннадий прополз первый метр и различил лестницу. Ступени вели куда-то вверх. Фонариком Потрохов подал сигнал следовать за собой. В пещеру успели пробраться только десять человек, так как вода уже скрыла щель.