Щуки в море (СИ) - Страница 53

— Да, — кивнула фея.

— Прошу, заплати моему клану! Для нас, как видишь, это вопрос выживания, — вождю было стыдно перед Лесными Сёстрами, но по-другому он поступить не мог.

— Конечно, — перехватила Леренна. — Серебром или лучше сразу зерном?

* * *

— Хочешь, сама сделаю? Труда минимум, а собирать потом будет гораздо легче, — Юля пыталась убедить упрямившегося Паланира, что чечевице, уже начавшей нащупывать усиками опору, нужно дать возможность расти вверх.

— Пали! — возмутилась Навепа. — Ладно ещё готовить, но чтобы ханисетль в поле работала? Тарси, сделаешь? Пусть, в самом деле, отец на это не отвлекается, — она подозвала сына.

— Ага, — Тарсан сразу понял, что нужно сделать. — Верёвочки есть?

— Есть, — Юля положила перед ним моток тонкой уртиновой[14] верёвки.

— Ну делай, а я в поле! — Паланир поднялся и пошёл в амбар за семенами подсолнуха — земля уже достаточно прогрелась. «Пятьсот с лишним вёдер масла, говоришь?» — он вспомнил, что рассказывал Виктор о пасоне. — «Столько у нас, конечно, не получится, но всё равно десять фарилей вручную засеять! Работать будем все, и даже Юлли потихоньку, пока Навепа не видит».

Вышедшая вслед за хозяином Лесная Сестра удовлетворённо улыбнулась, озирая пробудившийся крестьянский надел. Поднялась ленса, пробились из-под земли первые ростки соланы, стояло поодаль несколько новеньких ульев, ждущих пчёл, и в зелёном море хансата начали зарождаться первые робкие колоски.

«Радость! Солнце будит нас не только для работы, но и для радости!» — Юля была горожанкой, но за три с лишним года на Тарлаоне стала хорошо понимать крестьян. — «И Паланир в душе радуется, и Нисталь наверняка радуется. И наш поэт тоже радовался…» — она вспомнила и начала тихо читать вслух:

Дорого-любо, кормилица-нива,

Видеть, как ты колосишься красиво,

Как ты, янтарным зерном налита,

Гордо стоишь, высока и густа! [15]

— Стихи? — поняла незаметно подошедшая Танисса. — Переведёшь мне на тарлаонский? Я переложу, — девочка тоже пыталась писать стихи.

[1] Бекмес (пекмез) — уваренный арбузный сок («арбузный мёд»).

[2] В 2005 году упомянутые регионы входили в состав Украины.

[3] Тифлопедагог — специалист по обучению и реабилитации слепых.

[4] Дезидераты — предметы, желательные для пополнения коллекции.

[5] Кололик — особым образом приготовленные фрикадельки в мясном бульоне.

[6] Энрике I (1204–1217) — король Кастилии (1214–1217).

[7] В. Конашевич (1888–1963) — художник, прославившийся своими иллюстрациями к книгам для детей, в первую очередь К. Чуковского и С. Маршака.

[8] «Оскорбление величества» (франц.)

[9] Скорость в метрах в секунду. По шкале Бофорта — «крепкий ветер», 7 баллов.

[10] Ниметарский бурам — 1/10 клерана, около 5 сантиметров.

[11] Лимасен — тарлаонский злак, напоминающий ячмень.

[12] Жижиг-галнаш — чеченское блюдо из мяса и пшеничного или кукурузного теста.

[13] Эдильбаи — эдильбаевская курдючная порода овец, распространённая в Казахстане.

[14] Уртина — тарлаонская культура, дающая волокно, идущее главным образом на грубую ткань, и несъедобное масло, используемое для освещения.

[15] Н. Некрасов, «Саша».

Май — 7 июля 2006

Разве ты сирота?.. Успокойся, родной!

Словно доброе солнце, склонясь над тобой,

Материнской, глубокой любовью полна,

Бережёт твое детство большая страна.

Гафур Гулям [1]

Лесных Сестёр на Тарлаоне было немало, но трёхмесячный ягнёнок весил не намного меньше пятидесятикилограммового мешка с зерном, поэтому работать пришлось пятерым землянам — к мужчинам присоединились лишь тренированная Алина и упрямая Лариса, которая как раз наклонилась, готовясь подхватить первого ягнёнка.

— Лара, не так! Не спиной поднимай, сорвёшь! — остановил её Виктор. — Смотри, — он присел и притянул к себе барана — кроме двух сотен ягнят, для клана Гарласа было закуплено двадцать баранов и десять овец. — Бери руками, выпрями спину и только потом поднимайся одними ногами!

— Поняла, — девушка подняла ягнёнка на руки и исчезла, оказавшись на горном лугу около большого камня. На камне лежали пять их перстней, которые сторожила Тенилла.

— Ой, милый такой! — улыбнулась она. — Это баран? — вместе с новым домашним животным появилось и новое слово в тарлаонском языке.

— Детёныш, — пояснила Лариса. — Вкушать возможно, но лучше взрастить, наблюдай его будущее, — она показала на принесённого Виктором барана.

— Кстати, а зачем их вообще поднимать? — сообразил в этот момент Артур. — Достаточно чуть приподнять и появиться прямо так, на корточках.

— И после этого ты говоришь, что в армии не служил? — рассмеялся Роман. — Хитрый же, как солдат, в плане избегания лишней работы! — он попробовал сделать именно так, и у него получилось.

— Получается? — обрадовалась Леренна, не упустившая случая познакомиться ещё с одной стороной жизни землян. — Тогда я к Гарласу, пусть все читают! — она триумфально потрясла собственноручно скомпилированным из земных источников трактатом по овцеводству.

* * *

— Вам не вытащить Суленора, — печально покачал головой Нилармах. — Хотя бы потому, что я не знаю, где именно он работает. Скорее всего в серебряных рудниках, но может быть, и нет.

— А можно это как-нибудь узнать? — Леренна всё же не оставляла надежды освободить сына кузнеца и перенести его к отцу.

— Как? Ходить по сёлам и спрашивать всех, кто недавно отбыл повинность, не встречали ли они такого парня? Лесных Сестёр в Тинистаре не жалуют, да ты и сама это знаешь.

— Знаю, — вздохнула фея. — Если рядом стражник окажется — сразу выстрелит или кинжал кинет. Раньше мы ещё осторожно заглядывали, а теперь даже наша Первая сестра не рискует там появляться, хотя сама оттуда. В родной стране — и не может!

— Ну вот видишь! Ты тем более не сможешь, — кузнец безнадёжно поник. — И вид у тебя не наш, и говоришь на другом диалекте. Ты для тинистарцев чужая, понимаешь? А их приучили остерегаться чужих, тем более что никто из наших крестьян жителей других стран даже не видел никогда. Мирланех же не только нас не выпускает, но и вас не впускает, даже торговля — только на двух пограничных перевалах, в сам Тинистар купцам ходу нет, и торговать им можно только с особо доверенными людьми Тесенита.

«Да, феи Земли действительно не справятся», — поняла Леренна. — «Но есть же и другие Стихиали! А Стражи Вихрей, например, могут становиться невидимыми и читать мысли. Надо срочно посоветоваться с нашими друзьями с Земли!»

* * *

«Наконец-то мясо!» — подумал Паланир. — «А то от этих кабанов пока один навоз был. Мало того, что воняет, так ещё, оказывается, и на удобрение сразу не годится — сначала перегнить должен», — он посмотрел на компостную яму, содержимое которой в основном составлял свиной навоз с соломой. Солома была покупная, и все окрестные крестьяне терялись в догадках — зачем уважаемые ханисетль Манелисса и ханисетль Юллия скупают возами не только сено, но и солому, которая не годится на корм ни метеланам, ни ламхинам? Впрочем, уже летом сто фарилей хансата должны были принести её с избытком — крышу-то подновлять не придётся, она же черепичная!

Упитанный подсвинок, которого месяц назад начали откармливать отдельно, — остальных было решено оставить на развод — тянул, как объяснил измеривший его Виктор, кимбутов[2] на сто пятьдесят — сто семьдесят. Уже взяла последнюю пробу навоза ханисетль Алинна («Чтобы не было гадости, от которой болеют», — объяснила Танисса), уже готовилась промывать кишки новая знакомая — не говорившая по-тарлаонски ханисетль Наталлия, уже и он сам приготовил рассол и нащепал ароматное полено для коптильни. «Всё, начинаем!»