Щен из созвездия Гончих Псов - Страница 4

— А что это такое — сервелат? — облизнувшись, спросил Щен.

— Такая деликатесная колбаса с пряностями, — важно разъяснил Биндюжник. — Бутерброд упал на пол и достался мне.

— Ты ешь с пола?! — изумился Дэзик. — Это так негигиенично! И потом сервелат тяжел для желудка. По-моему, нет ничего лучше сбитых сливок. Куриная котлетка деволяй, конечно, тоже неплоха…

Щен понятия не имел, что такое сервелат, сбитые сливки или деволяй, поскольку они с Рыжиком питались в основном хлебом, колбасой, молоком и полуфабрикатами. Но, не желая ударить лицом в грязь, сказал бодро:

— По-моему, самое лучшее, когда можно все смешать и есть сразу.

Все посмотрели на него с уважением. Такой вариант показался им неожиданным и прекрасным. А Музыкант даже завыл от восторга, как будто услышал музыку. Щену стало очень жаль голодного друга.

Но тут вдруг до собак донесся сладостный запах пирожков с ливером. Биндюжник сразу забыл о сервелате, а Дэзик — о сбитых сливках. У всех потекли слюнки, и приятели бросились навстречу запаху.

Запах наплывал, струился, дразня обоняние, и вызывал жгучие мечты о прекрасных и недоступных пирожках.

Друзья принюхались и двинулись вперед медленно, словно их тащили на поводке. Запах становился все ощутимее, пирожки, казалось, носились в воздухе, и тогда, сорвавшись с места, все четверо дружно кинулись вперед, к большой арке, с которой начинался сквер.

Там, у самого входа, расположилась женщина в белом халате с лотком. Вокруг стоял такой запах, что застонал даже любитель сервелата Биндюжник…

К лотку подошла дама, на которой все блестело и переливалось: платье с металлической нитью, кольца на пальцах, серьги, браслеты…

Дама купила пирожок, огляделась по сторонам, изящно отставив мизинец, откусила кусочек и нервно поежилась. Ей, видимо, очень не хотелось, чтобы тот, кого она ждала, увидел ее жующей вульгарный десятикопеечный пирожок.

И вдруг появился Он, в прекрасной канареечной куртке, с волосами такой длины, что из них вполне можно было бы соорудить свадебную прическу «фантазия». Увидев Его, дама поспешно спрятала руку с пирожком за спину.

Щен, стоявший к ней ближе всех, воспринял это как подарок судьбы. Он высоко подпрыгнул, цапнул пирожок из рук дамы и бросился наутек.

Дама завизжала, как ошпаренная. Кавалер одним прыжком перемахнул клумбу с увядающими флоксами и подбежал к ней. Мгновенно собралась толпа.

— Украли?! — слышалось со всех сторон. — Что?… Сумочку?!. Так вот же она, в руках!… Укусила собака?… Какая?… Бешеная?!.

— Распустили собак! — визжала дама. — Представляешь, он чуть не откусил мне руку!

— Кто — он? — насторожился кавалер.

— Такой огромный страшный пес! — Дама показала рост пса размером с хорошего теленка.

— Правильно, — поддержала лотошница, которая тоже жаждала оказаться в центре внимания. — Страшилище, что твой медведь…

Подоспевшие хозяева собак переглянулись.

— Не обошлось тут без наших, — вздохнул Иван Иванович и, протолкавшись к потерпевшей, предложил: — Девушка, милая, ну хотите, я вам куплю два пирожка? Пять пирожков? Только успокойтесь!

— Вы-то чего суетесь?! — отрезал парень, а дама, уличенная в нарушении правил хорошего тона, завизжала еще громче:

— При чем тут пирожки?! Дело в принципе! Распустили диких зверей…

А «дикие звери» тем временем неслись в глубину сквера. Впереди бежал Щен с пирожком в зубах. Рядом, плечом к плечу, несся Музыкант, у которого появилась слабая надежда на ужин. Чуть поодаль поспевал толстый Биндюжник, за ним на тонких подгибающихся ножках семенил Дэзик…

У решетки, под густыми кустами сирени, все остановились. Щен опустил пирожок на землю и носом подтолкнул к нему Музыканта. А когда Биндюжник попробовал подобраться с другой стороны, Щен оскалил маленькие острые зубы и грозно зарычал.

Собравшись полукругом, щенки молча следили, как Музыкант поедает пирожок. Когда последний кусочек исчез, все трое вздохнули и облизнулись.

Музыкант хотел было мелодично провыть в знак благодарности, но в это время раздались голоса хозяев, громко звавших: «Дэзик! Биндюжник! Щен!» — и пришлось откликнуться на зов.

Когда Щен подбежал к Рыжику, тот молча взял его на сворку, чего никогда прежде не делал. Щен удивился, но промолчал. А Рыжик, пройдя несколько шагов, спросил:

— Ты не знаешь, отчего там заварилась такая каша?

— Не знаю, — ответил Щен.

— И кто выхватил у женщины пирожок, тоже не знаешь?

— Это я, — ответил правдивый Щен. — Но я его не ел.

— Тогда зачем же…

— Потому что Музыкант вчера не ужинал, а сегодня не завтракал и не обедал.

На это Рыжик ничего не ответил, и они молча дошли до дому, где их ждал ужин в виде небольшого кусочка колбасы, бутылки молока и хлеба (до зарплаты оставалось два дня). Щен уже знал, что в конце месяца надо есть все подряд и не привередничать.

Он заканчивал свой ужин, когда Рыжик сказал:

— А вот Цезарь никуда не бегал. Он очень дисциплинированный и любит своего хозяина.

— Он трусливый и жадный, — ответил Щен. — А лизать руку — это вовсе не значит любить.

Рыжик как-то странно хмыкнул и почесал у Щена за ухом.

Потом он долго стучал на машинке, а Щен лежал на тахте и чувствовал, что в мире царит полная гармония.

Уже отходя ко сну, он заворочался и вздохнул.

— Тебе там не дует? — спросил Рыжик.

— А пирожок, наверно, был вкусный, — мечтательно сказал Щен.

— Вам предоставляется возможность показать себя, — произнес Редактор Отдела.

Рыжик взглянул исподлобья. Лицо у Редактора было вдохновенное, как всегда, когда речь шла о «гвоздях».

— Имеется интересный материал на моральную тему, — продолжал Редактор. — В парфюмерном магазине номер 10 по Тополиной улице молодая продавщица похитила 25 флаконов импортного лосьона «Мери». Что она с ними сделала, можно только догадываться. Следует заклеймить ее нечестность, несознательность, стремление к наживе.

— А это точно, что украла именно она? — спросил Рыжик.

Лицо у Редактора сразу стало скучное и безнадежное.

— Очевидно, имеется соответствующая компетентная информация, Игорь Николаевич. (Редактор Отдела, когда хотел, мог выражаться по-научному.) Я настоятельно прошу вас выполнять задание… задание… задание… а не задавать излишние вопросы.

— Слушаюсь, — сказал Рыжик и отправился к Ниночке за телефонным справочником.

— Ну, как твой сенбернар? — спросила Ниночка.

— Он не сенбернар, а Звездный пришелец, — обиделся Рыжик. — Это понимать надо!

— А мы вчера ходили с Борисом в Дом кино, — небрежно сказала Ниночка. — Классная картина. Обхохочешься!

Но Рыжик уже не слышал, он переписывал в записную книжку адрес магазина.

Перед заданием он забежал домой, чтобы покормить Щена, и рассказал ему о предстоящей операции. Щен неожиданно сказал:

— Возьми меня с собой.

— Новое дело! — возмутился Рыжик. — Ты же знаешь, что на работу брать щенков нельзя.

— Все равно возьми, — настаивал Щен. — А вдруг я что-нибудь унюхаю?

«В самом деле, — подумал Рыжик. — Редактор не узнает, а ему дома скучно одному».

— Только помни, — строго сказал он — Никаких этих штучек с Голосом. Веди себя, пожалуйста, прилично.

И он взял Щена на сворку.

Магазин помещался в старом, еще дореволюционном здании из красного кирпича. Во дворе громоздились картонные коробки из-под парфюмерии, поролоновые прокладки и разные флаконы.

Рыжика провели в кабинет директора, помещавшийся в конце длинного, затхлого коридора.

В кабинете за столом сидел массивный, грузный, как сейф, мужчина. Лицо у мужчины было непреклонное, на лацкане пиджака красовался значок ДОСААФ.

Напротив него, горестно сгорбившись на кончике стула, сидела худенькая девушка с такими пышными, растрепанными волосами, что лицо ее пряталось за ними, как за ветвями плакучей ивы.