Щелкни пальцем только раз - Страница 3

– Возможно, ее отец был шпагоглотателем? – высказала предположение Таппенс.

– Ах, какая интересная мысль, миссис Бересфорд. Возможно, это могло бы объяснить подобное поведение. Я сообщила мисс Фэншо, что вы должны приехать, – продолжала она. – Только я не вполне уверена, что она поняла. Иногда у нее это не получается.

– Как она теперь себя чувствует?

– Боюсь, что она сдает, причем довольно быстро, – сообщила мисс Паккард ровным тоном. – Никогда нельзя разобрать, что она поняла, а что нет. Вчера я сказала ей о том, что вы приедете, а она ответила, что я ошибаюсь, поскольку сейчас не каникулярное время. Она, по-видимому, думает, что вы все еще учитесь в школе. У них, у бедняжечек, путаница в голове, особенно когда дело касается времени. А вот сегодня, когда я напомнила ей о вашем визите, она заявила, что это совершенно невозможно, поскольку вы давно умерли. Но я надеюсь, – бодро добавила мисс Паккард, – что она узнает вас, когда увидит.

– Как ее здоровье? В основном по-прежнему?

– Ну, насколько можно ожидать. Честно говоря, я думаю, что она долго не протянет. Она ни от чего особенно не страдает, однако состояние ее сердца оставляет желать лучшего. Оно значительно ухудшилось. Поэтому мне кажется, что вас необходимо предупредить, чтобы известие о ее кончине не было для вас шоком.

– Мы принесли ей цветы, – сказала Таппенс.

– И коробку конфет, – добавил Томми.

– Как это мило с вашей стороны. Она будет очень довольна. Не хотите ли теперь пройти наверх?

Томми и Таппенс встали и вышли из комнаты вслед за мисс Паккард. Она повела их к широкой лестнице. Когда они проходили мимо одной из комнат, выходящих в коридор, дверь внезапно отворилась, и оттуда вышла крохотная старушка ростом всего в пять футов, крича громким пронзительным голосом:

– Я хочу какао! Дайте мне мое какао! Где сестра Джейн? Мне пора пить какао.

Из соседней комнаты выскочила женщина в форменном платье.

– Успокойтесь, дорогая, – заворковала она. – Вы только что выпили свое какао. Всего двадцать минут назад.

– Ничего подобного, сестра. Это неправда. Я не пила какао, и мне хочется пить.

– Ну что же, выпьете еще чашечку, если вам хочется.

– Как я могу выпить еще чашечку, когда я вообще его не пила?

Они прошли мимо, и мисс Паккард, постучав в дверь в конце коридора, вошла внутрь.

– Ну, вот и мы, мисс Фэншо, – весело проговорила она. – К вам пришел ваш племянник. Это так мило, не правда ли?

На кровати возле окна лежала на высоко поднятых подушках старая дама. Она резко приподнялась. У дамы были седые волосы, нос с горбинкой и выражение крайнего неудовольствия на худом морщинистом лице. Томми подошел к кровати.

– Здравствуйте, тетушка Ада. Как вы поживаете?

Тетушка Ада не обратила на него ни малейшего внимания, она сердито обратилась к мисс Паккард.

– Не понимаю, что вы себе позволяете, – заявила она. – Приводите мужчину в комнату женщины. В дни моей молодости это сочли бы неприличным! Да еще говорите, что он мой племянник! Кто это такой? Водопроводчик или монтер?

– Полно, полно, так не годится, – мягко уговаривала ее мисс Паккард.

– Я ваш племянник, Томас Бересфорд, – сказал Томми. Он протянул коробку. – Я принес вам конфеты.

– Вы меня не проведете, – заявила тетушка Ада. – Знаю я вас таких. Можете говорить что хотите. А кто эта женщина? – Она с неприязнью посмотрела на миссис Бересфорд.

– Я Пруденс![1] – представилась миссис Бересфорд. – Ваша племянница Пруденс.

– Какое нелепое имя, – возмутилась тетушка Ада. – Совсем как у горничной. У моего двоюродного деда была горничная по имени Комфорт и еще одна служанка, которую звали Реджойс[2]. Она была из методистов. Но моя двоюродная бабушка скоро положила этому конец. Сказала, что, пока она находится в ее доме, ее будут называть Ребекка.

– Я принесла вам цветы. Это розы, – сообщила Таппенс.

– Не признаю никаких цветов в комнате больного человека. Они поглощают кислород.

– Я поставлю их в вазу, – предложила мисс Паккард.

– Ничего подобного вы не сделаете. Пора бы усвоить, что я еще в своем уме.

– Вы в отличной форме, тетушка Ада, – вмешался мистер Бересфорд. – Полны боевого задора.

– Я вас сразу раскусила. С чего это вы взяли, что вы мой племянник? Как, вы говорите, вас зовут? Томас?

– Да. Томас, или Томми.

– Никогда о таком не слышала, – отрезала тетушка Ада. – У меня был только один племянник, и его звали Уильям. Он был убит в прошлой войне. И слава богу. Если бы его не убили, он бы плохо кончил. Я устала, – заключила тетушка Ада, откидываясь на подушки, и добавила, обращаясь к мисс Паккард: – Уведите их прочь. Зачем только вы приводите ко мне посторонних людей!

– Мне казалось, что вам будет приятно видеть родных, – как ни в чем не бывало ответила мисс Паккард.

Тетушка Ада хмыкнула глубоким басом, не скрывая своего сарказма.

– Все в порядке, – бодрым тоном сказала Таппенс. – Мы приедем снова. Розы я оставлю. Вы, может быть, передумаете. Пойдем, Томми. – Таппенс повернулась к двери.

– До свидания, тетушка Ада. Мне очень жаль, что вы меня не вспомнили.

Тетушка Ада молчала, пока Таппенс не вышла из комнаты вместе с мисс Паккард. Томми шел за ними следом.

– А ты вернись, – громко приказала она. – Я тебя прекрасно знаю. Ты Томас. Раньше ты был рыжим. Морковка! Вот какого цвета у тебя были волосы. Вернись. Я хочу с тобой поговорить. А женщина эта мне не нужна. С чего это она вообразила, что она твоя жена? Я-то знаю. Разве можно приводить сюда таких женщин? Подойди сюда, сядь в кресло и расскажи мне о своей дорогой мамочке. А вы идите прочь, – добавила тетушка, махнув рукой в сторону Таппенс, которая в нерешительности остановилась на пороге.

Таппенс поспешила удалиться.

– С ней иногда такое случается, – невозмутимо заметила мисс Паккард, когда они спускались по лестнице. – А в другое время – в это трудно поверить – с ней даже приятно иметь дело.

Томми сел в указанное тетушкой Адой кресло и робко заметил, что не может особенно много сказать о матери, поскольку она умерла лет сорок назад. Тетушка отнеслась к этому известию совершенно равнодушно.

– Подумать только, – сказала она. – Неужели так давно? Ну что же, время летит быстро. – Она внимательно оглядела его. – Почему ты не женишься? Надо найти какую-нибудь женщину, хорошую хозяйку, которая станет о тебе заботиться. Ты ведь уже не молод. Это избавит тебя от всяких распутных баб вроде той, что ты привел с собой, уверяя, что она твоя жена.

– В следующий раз, когда мы к вам поедем, я попрошу Таппенс захватить свидетельство о браке.

– Ах вот как! Ты сделал ее честной женщиной? – удивилась тетушка Ада.

– Мы женаты уже тридцать лет, – сообщил Томми. – У нас есть сын и дочь, у обоих уже свои семьи.

– Все дело в том, – ловко нашлась тетушка, – что мне никто ничего не рассказывает. Если бы ты держал меня в курсе…

Томми не стал с ней спорить. Таппенс раз и навсегда запретила ему это делать. «Если кто-нибудь из стариков – из тех, кто старше шестидесяти пяти лет, – станет тебя в чем-нибудь обвинять, – наставляла она его, – ни в коем случае не спорь. Не пытайся утверждать, что ты прав. Сразу же извиняйся, скажи, что виноват, каешься и больше никогда ничего подобного не повторится».

В этот момент он подумал, что именно такой тактики следует придерживаться с тетушкой Адой, как, впрочем, следовало делать всю жизнь.

– Простите меня, пожалуйста, тетушка Ада, – торжественно произнес он. – К сожалению, с возрастом становишься забывчивым. Ведь не у каждого, – добавил он, даже не покраснев, – такая великолепная память, как у вас, не всякий помнит все, что было в прошлом.

Тетушка Ада самодовольно ухмыльнулась. Именно так и только так можно было назвать ее гримасу.

– Здесь ты, пожалуй, прав, – снизошла она. – Я приняла тебя довольно грубо, ты уж меня прости, но я терпеть не могу, когда мне кого-то навязывают. В этом доме к тебе могут привести кого угодно. Кого хотят, того и приводят. Если бы я соглашалась и признавала их теми, за кого они себя выдают, меня бы запросто могли убить в моей постели.