Шанс. Подготовка к исполнению замысла. Книга 2 - Страница 4

Все отрицательно мотают головами, заинтересованно глядя на меня.

– Я слышал историю про популярную песню «Шизгара». Знаете? – спрашиваю.

Все кивают.

– Так вот, впервые ее исполнили в девятнадцатом веке в Америке во времена «золотой лихорадки». Только текст и мелодия были немного другими. Потом какая-то западная группа ее переделала для банджо и исполнила в шестидесятых годах. В семидесятые годы, уже другая популярная группа снова переделала текст и мелодию. Добавили красивую гитарную партию из рок оперы, и получилась песня, мелодию которую мы знаем. А текст, который у нас исполняют совсем не тот, что звучит на западе. Там и песня под другим названием. «Шизгару» там не знают, – излагаю историю популярной песни.

Все с удивлением смотрят на меня.

– А ты откуда знаешь? – спрашивает.

– Я тоже задумывался, как у меня получаются песни. А про «Шизгару» знакомый профессиональный музыкант рассказывал, – выкручиваюсь.

– Еще спой что нибудь, – взглянув на Главного, попросил пожилой.

– У меня нет ничего … по этой тематике, – запнувшись, смущенно отвечаю.

– Ну, спой не по теме, – улыбнулся главный.

Снова беру гитару, размышляя: « Не любовные или патриотические песни им петь!»

Играю проигрыш на одной струне «Ты знаешь, так хочется жить!» песни группы «Рождество»:

Ты знаешь, так хочется жить

Наслаждаться восходом багряным

Жить, чтобы просто любить

Всех кто живёт с тобой рядом…

– Вот где-то так. Еще сырая, – поясняю невнятный конец песни и откладываю гитару.

– Смотрю на тебя и вижу – пацан. А послушаешь – поживший, испытавший многое мужик. И ведешь себя не как пацан, – испытующе глядя на меня выдал Главный.

– Чтобы сочинить песню о монтажниках-высотниках, не обязательно быть монтажником и высотником, – пытаюсь отвести от себя подозрения.

Немного помолчав, размышляя над моими словами, Главный вдруг протянул мне руку:

– Меня зовут Юрий. – Юрий Васильевич, – хмыкнув, добавил.

– Что дальше думаешь делать? На сцену пойдешь или в кабаках лабать? – посыпались вопросы.

– Нет, – отвечаю и задумываюсь. – У немного другие планы. Учиться надо. Песни не главное. А на песнях, может, заработаю немного, – сообщаю.

– Как ты хочешь заработать на своих песнях? – оживился Пожилой.

«Вероятно, финансист у блатных», – подумалось. – Попробую предложить профессионалам, – отвечаю

– Кинут тебя, – убежденно заявил он.

– Может, тебе помощь нужна? У нас большие возможности, – пошевелился Юрий Васильевич.

«Ага, начали обрабатывать пацана. Слаженно работают», – мысленно отметил я. А вслух произнес:

– Некоторые песни зарегистрирую в ВААПе и попробую продать популярным певцам. Иные – предложу ансамблям в ресторанах, – я многозначительно замолчал. «Намек поймут?» – гадаю про себя и продолжаю: – Предполагаю, что мои песни станут популярными. Спасибо, но помощи не надо. Я уже продал две песни, – признаюсь.

– Соображает, все продумал, – дернув щекой с каким-то сожалением заключил «финансист». – Ты считаешь, что регистрация песни защитит тебя или твои отчисления? Официально ведь не продать, – демонстрирует он знание предмета.

– Посмотрю. В стране ведь не один популярный певец. Сборниками предлагать не собираюсь. А потери в любом новом деле неизбежны. Я не злопамятный, но память у меня хорошая и зло помню, – философски заключаю.

– Умный, – снова хвалит пожилой и возвращается к финансам:

– За сколько ты хочешь продать песню? К примеру, про Централ?

– Песни подобной тематики официальным исполнителям не предложить, – подтверждаю я не высказанное. – Наверняка найдутся исполнители, которые и на таких песнях зарабатывают, – продолжаю защищаться.

– А сам не хочешь быть исполнителем? Самому петь свое и рубить бабло за это? – спросил Юрий Васильевич.

– Может иногда. Но постоянно нет. Не много пока у меня песен для моего возраста и голоса. Сами заметили, что не все песни мне соответствуют. Вернее моему возрасту, – поясняю.

– В ансамбле поешь? – снова продолжает допрос Юрий.

– Нет, зачем? Мои песни хорошие, согласитесь? А за хорошие песни можно получить хорошие деньги, – выдаю я. «Мой намек проигнорировали», – мысленно морщусь.

– Если мы тебя снова пригласим спеть? Возможно не сюда. Заплатим, не обидим, – интересуется он.

– Нет, не получится, – мотаю головой. – На днях собираюсь в поход от школы, потом в лагерь. Комсомольский, – глядя на вытянувшиеся лица, поясняю. – Можно ко мне прислать музыканта и я ему все передам – текст, ноты. Объясню, как исполнять, чтобы песня выигрышней прозвучала и понравилась людям, – предлагаю.

– Сколько ты хочешь получить за песню? – снова спрашивает финансист.

– 1000 рублей, – безмятежно заявляю.

Из местных кто-то присвистнул, кто-то удивленно выругался. Рыга охнул за спиной. Только Юра с финансистом не проявили эмоций, а молча оценивающе смотрели на меня. Решаю снять возникшее напряжение:

– Хорошая песня может звучать десятилетиями. Вспомните застольные песни. А исполнитель, сколько сможет заработать, исполняя популярную песню за несколько лет?

– Популярным певцам, за сколько хочешь продавать? Тоже за тысячу? – не унимается финансист.

– У них аудитория шире и сборы выше. Им поначалу можно предложить за 5000 рублей. Если стану популярным песенником цену можно увеличить. Ведь бардам и популярным музыкантам на закрытых мероприятиях, неофициальных концертах и в популярных кабаках платят до 10000 за вечер. Но, вы это знаете, наверное, – поясняю я.

– Ладно. Если возникнут трудности, обращайся, – Юра, достав из бумажника визитку, протягивает мне.

На визитке только телефонный номер из шести цифр областного центра.

– Спросишь Юру. Забавный ты пацан, – заключает он. – В твоем городе все твои проблемы решит Володя, – выделив голосом «твои проблемы», кивнул на хозяина. – Можешь обратиться к нему, – мотнул головой в сторону Рыги.

Довольный Рыга опять, как болванчик закивал.

«Ага, разбежался! У вас рубль вход, выход – три. Один раз помогут – всю жизнь должен будешь», – мысленно отказываюсь.

– У тебя клевые песни, жизненные и поешь душевно. Людям понравится. Продолжай сочинять и петь. Парень ты понимающий и чувствующий. Думаю, пойдешь далеко. Не забывай про братву. За решеткой тоже люди сидят. Бог даст, еще встретимся. Заплати ему за концерт, – повернулся Юрий Васильевич к «финансисту». Тот достал толстый бумажник и протянул мне «четвертак».

– Ну-у? – протянул Юра, укоризненно глядя на того.

Вздохнув, финансист достал еще «четвертак».

– Ладно, давай доедай. Тебя отвезут. Мы здесь загостились. Дел немеряно. Но не зря, – подмигивает мне. – Спасибо, хорошо принял,– обращается к хозяину Главный.

– Спасибо, наелся, – благодарю, глядя на остывший шашлык. «Пора сваливать отсюда и быстрее», – соображаю. Не комфортно себя чувствую в такой компании битых жизнью волков.

Юра понимающе хмыкает.

– Всего доброго! – прощаюсь.

Кивают в ответ. Хозяин дома идет вместе с нами к машине.

– Где были, кого видели, о чем говорили – забыть, – неожиданно густым басом инструктирует нас с Рыгой.

А на меня накатывает отходняк. Даже руки затряслись. Теперь поведение Рыги мне смешным не кажется. У машины Володя пожал нам руки. Рыга, аж воспрянул.

«Фу, вроде выдержал непростой разговор! Хотя, черт их знает, что они решат? Заманчиво уркам заработать на мне. Возраст мне помог и сам слабины не дал. Удачно перевел стрелки на музыканта. Пусть на нем зарабатывают. Если от них кто-то приедет, надо будет еще 1-2 песни по тюремной тематике подготовить. Чтобы не подумали, что я забыл их нормальное отношение ко мне сегодня. Ведь пришлось, наверное, непривычно сдерживать себя в общении на равных с подростком. Со временем надеюсь так подняться, что ворам нужно будет в лучшем случае просить, а не разговаривать на равных и тем более вести не так, как сегодня с Рыгой», – так всю дорогу домой анализировал я, а Рыга в нетерпении ерзал на сидении рядом, но молчал.