Шанс на счастье (СИ) - Страница 59

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Соня сглатывает и отводит глаза, погружается в воспоминания, доставая оттуда факты и интересные данные.

— Он просил у меня денег несколько недель назад, — она усмехается. — Позвонил, срочно попросил встретиться. Я приехала, он рассказал о долгах, сказал, нужно закрыть кредит в банке.

— Большая была сумма?

— Очень, — она кивает. — Около ста тысяч долларов. Я тогда сказала, что таких денег у меня нет и помочь не могу. У меня их и правда не было. Откуда? Все стоит на счетах, так просто не снять, ты же знаешь.

Я киваю, потому что знаю, что у сестры открыты депозиты, куда она вложила деньги. Депозитов два. По одному на каждого из сыновей. Она периодически их пополняет, что-то вкладывает в свою небольшую кофейню.

— Слава просил продать кофейню, — хмыкает Соня, разглядывая потолок. — Я тогда поняла, что что-то не так и сказала, что попробую помочь. Потом попала сюда. Я и не собиралась помогать ему, Ань. Там что-то нечисто, но бизнес у него и правда есть. Автосалон. Я через знакомых узнала. Он владелец. Купил его несколько лет назад, прибыль там должна быть неплохая. Понятия не имею, зачем ему сто тысяч, но я давать их не собиралась.

— Зачем детей с ним отпускать, Сонь? Вдруг он…

— Да ничего он не сделает, Ань. Я не могу ему запрещать. Он их отец по документам.

— Где он был все эти годы?

Я прикусываю язык, понимая, что это не мое дело. Какая, в конце концов разница? Это Сонина жизнь, ее бывший муж и дети. Она сама вправе решать, как поступать в сложившейся ситуации. Не думаю, что имею право давать советы.

— Ань, я не хочу о нем разговаривать. Мне волноваться нельзя, помнишь? Про Славу лучше никак. Я сама не в восторге от постоянных встреч и непонятного общения. Куда проще было, когда он не вспоминал о детях.

Тему со Славой мы сворачиваем, уходим постепенно в наши с Русланом отношения. Сонька расспрашивает, я охотно отвечаю, потому что впервые чувствую себя счастливой. Звонки больше не выступают для меня триггером. Я просто не замечаю их, прекрасно зная, что Руслан никуда не денется, даже если в один из дней под нашим подъездом окажется Оля и потребует помощи. Такой уж он человек, что не откажет. Да что там — и я не откажу. Но любить из-за этого его не перестану. И уверена, что Руслан тоже меня не разлюбит.

Через час я вызываю такси и еду домой. Соне предстоит пройти последние процедуры и отдыхать, Руслан же написал сообщение, что ждет меня с ноутбуком и фильмом на паузе. Сегодня на очереди какая-то российская комедия. Не хочется драм и слез, посмеяться бы в объятиях друг друга. У подъезда мой взгляд почему-то цепляется за невысокую девчонку, стоящую к автомобилю спиной. На ней надеты светлые джинсы и кроссовки, что для столь холодной зимы странно, на плечах пуховик, волосы распущены.

Я благодарю водителя за поездку и выхожу из машины, собираюсь спокойно пройти мимо, но застываю, когда девушка зовет меня:

— Аня?

Я медленно поворачиваюсь и вижу перед собой Олю. Она заметно исхудала, лицо осунулось, под глазами появились темные круги. Их видно даже в тусклом вечернем освещении.

— Здравствуй, — киваю. — Давно ждешь?

— Около часа.

— Ко мне пришла?

— К вам, — говорит сбивчиво, кажется даже немного заикается.

— Поднялась бы, Руслан дома.

— Он меня не пустил, — она хмыкает. — Не захотел разговаривать и сказал проваливать.

— Но ты осталась, — замечаю.

Я почему-то думала, что если увижу ее — полезу в драку. Вырву волосы, выцарапаю глаза, отвешу пощечину, сделаю что угодно, лишь бы заглушить злость, сейчас же понимаю, что никакой злости нет. Я не чувствую к девушке напротив ровным счетом ничего. Хотя вру. Мне ее жалко. Ей наверняка холодно в кроссовках, да и выглядит она подавленной и разбитой. Сколько ей лет? Двадцать? Кто в двадцать не совершал глупости?

— Идем, — киваю ей на дверь подъезда и жду, когда она зайдет.

Нам всем давно пора поговорить и расставить все точки над “i”. Хватит бегать от проблем и прошлого. Это все нужно отпустить и жить настоящим.

Глава 57

Руслан

Я всегда знал, что Аня добрая, чуткая и сострадательная, но стоит ей привести домой Олю, начинаю сомневаться, что дело только в этом. Зачем… зачем вообще нужно было вступать с ней в разговор? Прошла бы мимо, захлопнув дверь перед самым носом — делов-то! Но нет… Аня приводит ее в квартиру, показывает, где можно оставить куртку и ведет эту притворяющуюся несчастной на кухню.

Я же молча иду следом. Молчу, хотя хочу взять Олю за шкирку и выставить за дверь, навсегда забыв о ее существовании. Мне почему-то совсем не жаль потраченных на нее денег, а вот своего времени — очень. Я тратил его на помощь, которая ей была не нужна, уделял внимание, переживал, думал, что у нее травма. На самом же деле травма была только у меня, а она умело этим воспользовалась. Притворилась слабой и беззащитной, позволяя о себе заботиться. Мне-то, одинокому дурачку, много и не нужно было.

— Думаю, нам всем нужно поговорить, — сообщает Аня, переводя взгляд то на Олю, то на меня.

— Думаю, лучше послать ее на хрен с ее же представлением. Как тебе идея, м?

Я злюсь. Потому что не о чем нам всем разговаривать.

— Руслан, — Аня вздыхает и мотает головой.

Вдох-выдох, Руслан. Спокойно! Я подхожу к ней, обнимаю ее за талию, прижимаю к себе и шепчу на ухо:

— Представляешь, что ты будешь мне за это должна?

Аня смеется, толкает меня плечом, отходит, вырываясь из объятий. Я немного успокаиваюсь, перестаю воспринимать присутствие Оли так остро.

— Мы слушаем, Оля, — наконец, говорит она. — Помнится, у тебя был к нам важный разговор.

— Да, конечно, — мямлит она. — Я бы хотела попросить у вас извинения.

Ну надо же! Я даже усмехаюсь. Она, правда, думала, что кто-то на это поведется? С горечью осознаю, что раньше велся: на ее жалостливый тон, на опущение глазок в пол, на дурацкое детское поведение. Раньше ее хотелось защищать, сейчас же желание только одно: бросить в реальную жизнь, чтобы поняла, что это такое. Она ведь наверняка привыкла, что вокруг нее пляшут под указанную музыку. Сначала родители, потом я. Всех к себе расположить смогла.

— Если это все, то ты можешь уходить, — надо отдать Ане должное, держится она отлично.

Впрочем, я тоже чувствую себя прекрасно. Злость ушла, осталось равнодушие. Смотрю на нее и понимаю, что даже жалости не испытываю, хотя выглядит она конечно ужасно.

— Я бы хотела поговорить с Русланом наедине, если ты позволишь.

На меня не смотрит, обращается исключительно к Ане. Я же чувствую себя выставочным экспонатом, для фотографии с которым требуется особенное разрешение.

— Руслан разговаривать не хочет, — хмыкаю. — Если всё — проваливай.

— Рус, пожалуйста, — а это уже Аня.

Поворачивается ко мне, подходит ближе, смотрит так…

— Поговори с ней. Тебе это нужно.

О том, что нихрена мне это не нужно я благополучно умалчиваю. Не хочу ссориться с Аней из-за Оли, поэтому киваю и беру стул. Сажусь на него, упираюсь локтями о спинку и обращаюсь к Оле:

— Я слушаю.

Аня уходит. Прикрывает за собой дверь кухни и уходит. Именно уходит, не остается слушать за дверью, а просто идет в другую комнату. Я уверен в этом. И это мне не нравится. Я не хочу, чтобы она думала, будто Оля мне важна. Но и устраивать стен при этой суке тоже не стану. Мы поговорим с Аней потом.

Я все жду, когда Оля начнет говорить, но вместо этого она, кажется, пытается выдавить слезу. Я едва удерживаюсь от того, чтобы не закатить глаза. Предсказуемо! И противно до жути. Я раньше велся на это. Пока пелена с глаз не сошла. Просто думал, что вот передо мной ранимая девочка, с ней нельзя иначе, нужно бережно, аккуратно, пылинки сдувать, не расстраивать, чтобы лишний раз не переломить ее.

А оно вон как всё вышло.

— Давай так, — говорю, чтобы вывести ее из транса. — Ты в двух словах очерчиваешь зачем пришла и нахрена Аню ждала, а я так уж и быть постараюсь держать себя в руках. У тебя две минуты на поговорить, Оля.