Шалости хтони (СИ) - Страница 5

— А ты шо, всё-таки когда-то держал в руках оружие? — восхитился Муся.

— Н-нет… — ответил Первый смущённо.

— Вот я и грю, шо ты просто поц! И остальные тоже! И учить вас надо с нуля! А это требует особого подхода. Ты же хочешь тренироваться⁈ — Муся упёр кулачищи себе в бока.

— Да! — хором ответили все Рю.

— Ну и шо тогда за споры с тренером⁈ Не мешайте мне общаться с нанимателем! Встали строем на площадку! Живо! — Моисей повернулся к Игорю. — И всё-таки, друг Игорь, ну ты же видишь…

— Муся, чего ты хочешь? — прямо спросил тот, сдерживая смех: у вставших к нему спиной кабанчиков обнаружились хвосты, торчащие из отверстий в грязных штанишках.

И эти хвосты активно подёргивались. Видимо, в радостном предвкушении тренировки.

— … Всего лишь хочу попросить часть шкурок со вчерашнего ящера! На один-единственный доспех! — тоже поглядывая на хвостики, улыбнулся Муся.

— У тебя же есть! — удивился Игорь. — Он лучше даже…

— Да при чём тут я? Я-таки самостоятельный герой, способный заработать себе на броню! Нет, Игорь! Дело не во мне! И даже не в Бизоне, хотя как раз он-то не очень хороший муж, раз уж его жена ходит без брони… Но это же совсем никуда не годится, шо верная боевая подруга моего лучшего друга вынуждена уворачиваться от такой банальщины, как пули!

— Так, слышь, рыжий! А в морду⁉ — возмутился Бизон.

— Ну зачем в морду, а? Зачем в морду? — удивился Муся. — Я просто-таки намекаю, что твоя жена никогда на моей памяти не отказывалась от лёгкой броньки. А шо может быть легче кожаной брони? А тут такая кожа!.. Такая кожа!..

— Хм… Ну так-то вообще да… — смутился Бизон. — Я чего-то не подумал… У ящера шкура крепкая, да и чешуя ещё… И вроде нетяжёлое всё…

— Значит, доспех для Растрёпы из трофейной кожи? — уточнил Игорь, который, на самом деле, и так не отказал бы друзьям в этой маленькой просьбе.

— А я в обмен возьмусь сделать из этих милых поросят матёрых секачей, шоб мне провалиться! — рубанул ребром ладони воздух Муся.

— По рукам! — Игорь кивнул.

Муся стремительно развернулся к новым рекрутам, распахнул рот и гаркнул так, что даже Джокер нервно вздрогнул:

— Шо встали, мелкие хлюпики⁈

— Мы не… — попытался возмутиться Первый, но теперь это стало категорически бесполезно.

— Молчать!!! Упор лёжа принять! Сейчас я узнаю, соответствуют ли ваши мускулы вашей храбрости и наглости! Отжались — раз! Отжались — два! И только посмейте упасть! Отжались — три!.. Это упор лёжа⁈ Это упор лёжа⁈ Это гора Арарат! Убрал жопу свою! Вот так!..

— Пошли, что ли? — ухмыльнулся Бизон. — Твои кабанчики, Игорь, в надёжных руках. До завтра не встанут.

И они ушли, оставив бедных рекрутов на произвол одного рыжего героя.

На Пареке весь вечер было неспокойно. И без того не слишком уютный узел начинал казаться филиалом городка из фильма ужасов. Даже выйти из дому без оружия было страшно.

Но сидеть дома было ещё страшнее. Поэтому Альберт достал верный ПМ и принялся снаряжать обойму.

— Светка! — крикнул он. — Светка!

— Ну что ты орёшь? — спросила жена, выходя из закутка, который у них служил детской комнатой. — Мне сколько Митю укладывать?

— Не надо его укладывать! — отрезал Альберт.

Он неожиданно понял, что руки у него трясутся. И вовсе не потому, что он боится за свою жизнь. Если бы боялся — не пошёл бы работать в полицию в мире Порядка. Руки у него потряхивало из страха за жену и сына. Как их защитить? Как уберечь?

Восемь патронов в обойме — это очень мало. Особенно вечером. Особенно когда страшно. Поэтому из стола показались запасные обоймы и горсть патронов.

— Не уснёт же, когда темно станет! — возмутилась Света, но, заметив, чем занимается муж, побледнела и зло спросила: — На войну собрался? Зачем тебе оружие?

— Неспокойно мне, Светка! Очень неспокойно! — признался Альберт, положив снаряженный пистолет на стол и повернувшись к жене.

— Ну что опять случилось? — присаживаясь рядом, спросила она с очень серьёзным, а оттого очень смешным выражением лица.

— Вчера ночью на Болотной улице три семьи вырезали, — со вздохом начал рассказывать Альберт то, о чём раньше старался молчать. — Полностью… Следы повреждений — когти. Все трое — тёртые калачи. Охотники. У всех оружие имелось. Соседи слышали выстрелы ночью, но в туман никто не решился высовываться. Помнишь Вадика?

— Это у которого жена такая была?.. — Света рукой показала на шею. — С каре чёрным-чёрным?

— Нету их больше. Его семью всю вырезали за ночь, — ответил Альберт. — И позавчера так, и поза-позавчера так. Уже месяц как люди умирают по ночам…

— Но у нас-то вроде спокойно, — неуверенно заметила жена.

— Я домой шёл, а на улице старая карга эта, Унно, сидит и смотрит на меня рыбьими глазами, — вспомнил Альберт. — Она весь день дома сидела, а под вечер вышла. И сидит. Смотрит. Взглядом провожает.

— Да уж. Когда она всем мозги выносила, было как-то понятнее… — кивнув, согласилась жена.

— Вот-вот… А этот… Бухарик местный… Как его? — Альберт защёлкал пальцами, пытаясь вспомнить то ли имя, то ли прозвище одного из соседей.

— Шуруп? — подсказала жена.

— Вот он, точно! — кивнул Альберт. — Ты его давно видела?

— В запое, небось, как обычно! — улыбнулась Света, погладив мужа по руке.

— Он, когда в запое, то буйный! — не согласился Альберт. — Нас чуть ли не каждый второй день к нему вызывают. А тут нас к нему уже второй месяц не вызывали!.. Я думал, он кони уже двинул. А тут вчера шёл и видел его. Стоит, ёлки! Прямо даже трезвый. Только бормочет себе под нос что-то…

— Дорогой, а тебе не кажется, что это паранойя? — осторожно уточнила жена, видимо, боясь расстроить мужа.

Не тут-то было! Альберт совершенно серьёзно её выслушал, а потом совершенно серьёзно признался:

— Я рассматривал и этот вариант тоже. Стал расспрашивать коллег. Все признались, что у них такие же ощущения! Все, понимаешь?.. Ты же знаешь, у нас там в отделе стражи все бывшие — кто из армии, а кто из полиции, как я. Ты же знаешь, мы ощущениям доверяем, Светк! Туго усвоили, на своих шкурах, что это всё не пустое…

Альберт снова заволновался и, трясущимися руками схватив вторую обойму, начал её снаряжать патронами, чтобы хоть чем-то себя занять.

— Администрации говорили… Они ответили, мол, сделать ничего не можем, справляйтесь сами! — заговорил он снова. — И нюхач наш проверки проводил. Проверял людей. Но никого так и не выявил. А люди умирают ночью. Каждую ночь. И не хищники их дерут. Порождения. А мы ни одно поймать не можем.

— А что лорд? — уточнила Света.

— А он молчит. Только людей гребёт в армию. И всех их во внутренний город тащат. А на наше кольцо вообще внимание перестали обращать! Будто нету нас больше!

— Да как же… — у девушки задрожала губа.

Ей было всего двадцать. Альберту — уже под тридцать. Странная любовь, вспыхнувшая между ними, перетекла в семейную жизнь, а потом и в рождение сына Дмитрия. И все эти четыре года Альберт не мог понять, за что ему такое счастье.

А теперь понял, что неважно, за что. Может, даже авансом. Просто теперь он должен это счастье сохранить. Во что бы то ни стало.

Будто чувствуя страх родителей, маленький Митя заворочался в своём закутке. И тут же разревелся надрывным баском.

— Ой, блин! — Светка подскочила и кинулась к сыну.

А Альберт отложил вторую обойму и принялся за третью. А потом, и этим не удовлетворившись, достал из шкафа системную дубинку, подаренную начальством. За всё время службы на Пареке это оружие не пригодилось ему ни разу. И вот на тебе.

— Баю-баюшки-баю… Баю-баюшки-баю… — тонко напевала из-за занавески жена, укачивая сына.

Альберт подошёл к занавеске, но внутрь заходить не стал. И через неё можно было поговорить.

— Светка, наши договорились с Гаврилычем, хозяином таверны, что все будут ночевать у него. Комнату и на нас тоже выделили.