Шальные миллионы - Страница 12

— Вы, наверное, бывали здесь. Это — Протока. Она обогнет часть леса и через восемь километров снова вольется в Дон, образуя остров Песчаный. На Песчаный, — вон к той ветле, — мы сейчас и пристанем.

На берегу у ветлы, свесившей к воде зеленые косы, не было следов никакой стоянки. Здесь, в тени молодых берез, они разбили палатку, Анна вырубила два рогатых сука, вбила их в землю, бросила на них перекладину и повесила котелок.

— Это ваша кухня, а вот… — Показала на рюкзак: — Провизия на несколько дней.

Достала из рюкзака спиннинг, складные удилища.

— Будете ловить рыбу.

Делала все ловко, привычно, — было видно, что палаточная жизнь для нее не внове.

Анна была внучкой дяди Василия Владимировича. В последний раз Костя ее видел, когда она училась в девятом или десятом классе и жила в районном центре. Она уже тогда заметно выделялась среди своих подруг ранней зрелостью суждений, красотой и статью, но теперь она была зрелой девушкой; чуть выше среднего роста, гибкая, длинноногая, с развитой грудью и лебединой шеей, она походила на актрису, — и ступала легко и мягко, точно по сцене. Аккуратно забранный на затылке тугой узел нежно-золотистых волос эффектно обнажал нежную шейку. Но совершенно необыкновенными и неотразимыми были ее глаза: большие, небесно-синие, они с детской простодушностью смотрели на вас, отражая глубоко затаенную светлую печаль. Анюта редко улыбалась и была бы сосредоточенно задумчивой, если бы не резвые ее движения, постоянная бурная деятельность.

— Я тебя не видел пять или шесть, или семь лет.

— В последний ваш приезд о многом хотелось с вами поговорить.

— О чем же?

— О Петербурге, о царских дворцах, парках, — ведь в вашем городе так много замечательного! Я в прошлую зиму была у дедушки, но видела так мало.

— Я там живу и не перестаю удивляться красоте и величию нашей северной столицы. А ты приезжай к нам! Вот теперь же с нами и поедем.

— Спасибо. Возьму отпуск и, может, поеду. Но теперь…

Анюта оглядела окрестности.

— Я покажу вам укрытие на случай, если вас здесь обнаружат ваши преследователи. Сергей мне все рассказал и велел позаботиться.

Они направились в глубь леса. Среди густых зарослей орешника и папоротника, среди бурелома прошли метров двести и здесь снова вышли к Дону. К воде низко наклонилась подмытая течением ветла, зеленую листву омывали струи быстро бегущего в этом месте Дона. Чудилось, что дерево, словно женщина, мыло свои длинные косы и шумно фыркало и плескалось, наслаждаясь бодрящей свежестью утренней прохлады.

В том месте, где ветла обнажила два толстых корня, Анюта нырнула в зиявший провал, позвала за собой Костю. И Костя вслед за ней очутился в просторном земляном гроте, где были и постель из сена, и лист фанеры на трех ножках — подобие стола, и даже вырытые в стенах полки и на них немудреная посуда.

— Я здесь иногда ночую, — сказала Анюта с явной гордостью за свой подземный дворец.

— Зачем?

— А так. Люблю побыть наедине с природой. Утром и вечером ловлю рыбу, а ночью… Долго не сплю, слушая не злое, но сердитое ворчание старика-Дона, наблюдая звезды, луну…

Костя представил ее здесь одну, да еще ночью… Подумал: «Романтик она. Смелая».

— У меня есть ружье — трехствольное, мне Евгений Владимирович подарил. Я, как царь Николай Второй, стреляю ворон. Они гнезда разоряют, маленьких птичек обижают.

— И метко стреляешь?

— Попадаю, но не всегда.

Девушка оглядела грот.

— Здесь, если без собаки, — не найдут.

— А если с собакой?

— Откуда у них собаки?

Протянула руку Косте, улыбнулась:

— Я поеду домой. Если будет погоня, скажу им: «Видела, как машина свернула на Волгоградское шоссе». А там Сережа приедет, — будете решать, как вам быть дальше.

Анюта на мотоцикле «Минск» подъезжала к дому Евгения Владимировича, когда ей навстречу, с другого конца станицы, сверкая на солнце хромированными частями, выкатили «мерседес» и «вольво». И почти одновременно остановились у ворот. Из «вольво» выскочил полнотелый грузин, — это был Тариэл, — метнул взгляд на раскрытую дверь гаража и — к Анне:

— Девушка, вы «Волгу» на дороге не видели?

— На Волгоградское шоссе свернула, — туда вон, влево.

Из «мерседеса» выглядывали четверо грузин. Тариэл махнул им рукой:

— Догнать! А если уйдет, ищите в городе.

«Мерседес» рванулся, вздымая из-под колес пыль.

Тариэл хотел было ехать за ними, но взгляд его задержался на Анне.

— Девушка, вы далеко его видели?

— Да, далеко. Километров пятнадцать отсюда.

— Один человек сидел в машине?

— Человек пять было, — решила озадачить грузина.

— О-о… — выпучил глаза Тариэл и снова с ног до головы оглядел Анюту. В глазах засветились огоньки ценителя красоты. — Приглашайте в гости.

— Я здесь не хозяйка.

Тариэл подошел к раскрытому окну, крикнул:

— Эй, хозяева! Принимайте гостей.

Из окна выглянул Евгений Владимирович:

— Гостей не ждали и не звали.

— Эй, дядя! Зачем так нелюбезно? Где ваше русское гостеприимство?

— Мы казаки, и у нас свои законы, а вы, мил человек, проезжайте подальше. Нечего тут людей баламутить.

Грузин скрипнул зубами от злости, понял: с ним не шутят. Потвердевшим голосом выкрикнул:

— Тут жена моя, Амалия. Пусть выходит!

— А ну, проваливай!.. А будешь шуметь, — ружье возьму! Ну! Кому говорят!

Грузин сел в машину, отъехал подальше от дома. Оттуда поманил Анну:

— Девушка! Подойди ближе.

Анна подошла, и «Спиноза», протягивая руку, представился:

— Тариэл. А вас как зовут?

— Анна.

— Хорошо, Анна. Какой такой дурной человек кричал на меня? Он вам родственник?

— Он очень сердитый. Если заспорит, за ружье хватается, стреляет. Люди его боятся, стороной обходят.

— Вай-вай, — худой человек. Ум за разум зашел, нервы плохо сидят. Хотите, покатаю вас? А-а?.. Не надо меня бояться. Я человек культурный, не то что этот, — кивнул в сторону дома. — У нас в Грузии все хорошие. Сейчас там война, но мы люди мирные. А-а?.. Садитесь, пожалуйста!..

Анюта недолго колебалась, — отвела в сторону мотоцикл и села в машину. Тариэл мягко тронул с места, набрал скорость. Мотор работал беззвучно, в салоне все сияло чистотой, уютом. Анна сидела сзади, украдкой поглядывала на Тариэла и не без страха думала: «Что он замыслил, этот черноволосый, похожий на медведя дядя?»

У склона зеленого холма Тариэл остановился и, распахнув дверцу, предложил Анне выйти, подышать воздухом.

Анюта не имела опыта, — она до сего времени сохраняла невинность, но врожденным женским чутьем уловила в жестах и в голосе Тариэла нетерпение. И действительно: Тариэл решил с «этой русской дурочкой» не церемониться, — обхватил ее за талию и горячо задышал в лицо.

— Постойте, одну минуту, — заговорила Анюта, стараясь быть спокойной. — Вот, видите, белый катер, — это мой катер, поедемте на пляж. Мы будем там одни, — я люблю, чтобы все было красиво.

— На пляж? Хорошо! С удовольствием.

И через несколько минут они покачивались на волнах, направляясь в ту сторону, где Анна высадила Костю.

Катер ткнулся в песчаную косу. Анюта спрыгнула, быстренько разделась и тут же вбежала в воду. Подняла руки, крикнула:

— Догоняйте!

Тариэл через мгновение бросился за Анютой.

Плавал он хорошо, и расстояние между ними сокращалось. Анюта все дальше забирала в глубину, вышла на стремнину, которая подхватила и понесла их вдоль левого берега. Костя сидел в зарослях папоротника, наблюдал за ними с того самого момента, когда заметил приближающийся к песчаной косе катер. В спутнике Анюты признал он Тариэла и был немало озадачен тем, что Анна привезла его сюда. Встречи с Тариэлом он не хотел и был готов уже ретироваться в лес, но к его немалому изумлению Анюта затеяла с грузином купание. И теперь, выплыв на стремнину, оба они проносились мимо его палатки. Потом Анна стала отклоняться к берегу, — в сторону, где поток воды, попадая на камни, вздымал буруны и несся еще быстрее. Тариэл, видимо, не ждал от реки такой прыти, быстро замахал руками и почти нагнал Анюту. А девушка, разметав русалочьи косы, поплыла еще быстрее, и Костя, следуя за ними по берегу, видел, как перед ними разверзлась пасть водоворота, как Анна, наклонив голову в сторону Тариэла и увлекая его за собой, легла спиной на падающую вниз струю и как в том месте, где струя закручивала петлю, девушка погрузилась под воду и к ужасу Кости с минуту или даже больше не показывалась на поверхности, а затем вынырнула уже в тихом месте и направилась к берегу. Тариэл тоже попал в водоворот, но не нырнул на глубину, как Анна, а попытался вырваться из крутящихся волн, видимо, испугался, глотнул воды и второй раз глотнул, задохнулся, закашлялся и не знал уже куда, в какую сторону шарахаться. А волны ударяли в лицо, водоворот тянул вниз, — он захлебывался и терял силы. Наконец кипящий бурун затянул его, и голова Тариэла скрылась в пучине.