Шалава - Страница 45

— Хорошо. Ты за этим приходил?

— Нет, Артем Иванович, дело у меня к вам другое. Я хочу пожертвовать значительную сумму на нужды РУОПа.

— Какую?

Таранов назвал. Артем присвистнул.

— Не хило. И что ты ждешь от меня?

— Я хочу, чтобы эти деньги пошли на закупку спецтехники, оружия, аппаратуры или на премии бойцам, а не были разворованы чиновниками. Можно это устроить?

— Устроить можно. Я даже знаю как...

Люба открыла дверь и замерла в дверном проеме.

— Может, впустишь? — попросил топтавшийся перед ней Сашка.

— Зачем ты пришел, Сатар? Я не звала! — сказала девушка холодно.

— Люб, ну впусти, а? Не на лестнице же нам разговаривать! — Таранов умоляюще заглянул в глаза Златниковой.

— По-моему, нам не о чем разговаривать, Сатар... — Она все время выделяла голосом псевдоним Сашки. — Впрочем, проходи, — Люба посторонилась.

Таранов вошел, смущенно застыл в прихожей.

— Проходи в кухню, — предложила Люба мягче. — Или дорогу забыл?

Она посадила его за стол, сама села напротив, закурила.

— Слушаю тебя, Сатар. Зачем пришел? Покупать меня?

— Не на что мне покупать тебя, Любка...

— Как не на что? — произнесла Златникова насмешливо. — А особняк, «мерседес», миллионы? Или спустил? В рулетку проиграл?

— Особняк и машину я продал. А деньги все передал в РУОП. Пожертвовал. На нужды борьбы с организованной преступностью. Так что голый я, Любка. Ни жилья... ни гроша в кармане... ничего.

— И ты решил, что я тебя пожалею? — Люба прищурилась. — Без денег ты остался? Так иди ограбь кого-нибудь! Ты же крутой мужик, Сатар. Что тебе стоит завалить пару-тройку человек, предварительно выбив из них пару-тройку миллионов «зелени»? Ступай, действуй! Благо, жулья вокруг полно, есть где развернуться!

— Люба... Я избавился от своих денег ради тебя...

— А мне не нужны такие жертвы. Я их недостойна. Я простая, непритязательная девушка, из тех, которых быстро забывают. Из тех, которых можно бросать на полгода, пе подавая никаких вестей о себе, а потом присылать за ними «шестерку», пускать пыль в глаза — шикарной машиной, виллой, горой трупов, демонстративным изгнанием бывшей соперницы...

И такие девушки сразу тают, как сахар, падают на спину перед кумиром-благодетелем и раздвигают ножки... Главное, чтобы была куча бабок в загашнике, а уж девчонка никуда не денется, собачкой побежит за хозяином. Верно, Сатар?

И тут Таранов взорвался.

— Любка, ты же ничего нс знаешь! Не знаешь, а берешься судить! И даже выслушать меня не хочешь! И что ты все — Сатар, Сатар!.. Нет больше Сатара! Похоронен до поры, пока не понадобится! И, если на то пошло, не так уж плох был Сатар, как ты вообразила! Не веришь — у друзей моих спроси, у Гарика с Катей, которые, кстати, именно друзья, а не «шестерки» вовсе! Вот ты тычешь в глаза — особняк, машина! А ты спросила, зачем я их купил? Спросила?! Я купил их, чтоб Инге отомстить. За тебя, между прочим, отомстить, ударить ее тем, что ей больнее! А мне самому вся эта мишура — тьфу! Инге она нужна, а мне — тьфу!

— Вот и ступай к Инге! — выдала свой главный аргумент Люба. — По-моему, ты меня с ней перепутал! Это она всегда продавалась, а не я! Я любила тебя, всю жизнь любила! Без всего!

— А я сейчас и есть без всего... — проронил Сашка тихо. — И пришел тебе сказать, что люблю тебя. Больше жизни люблю... А ты меня гонишь, прежним богатством в глаза тычешь... Как будто я предал тебя... променял на богатство... А ведь я не предавал, Люба! Все, что я делал, я делал во имя тебя, чтобы быть достойным тебя, чтобы ты могла опереться на меня во всем, всегда... Да, в какой-то момент меня занесло, захотелось осыпать тебя золотым дождем, поразить... Но сам по себе золотой дождь никогда не был для меня главным... Слышишь, никогда! А ты меня гонишь... Значит, я нужен тебе только несчастненький, чтобы меня можно было свысока жалеть? А если я победил, то уже не нужен? Ступай, Сашенька, покупай себе проституток? Мы слишком гордые, слишком самостоятельные и независимые, чтобы принять мужика, которому не надо утирать сопли? Так, Люба?

— Что ты несешь, Саня? — вздохнула Златникова надломленно. — Что несешь?

— Любка, ты пойми, ты создала себе систему ценностей, обратную той, что господствует сейчас в обществе! Обратную той, что исповедовал Кирилл... или не он сам, а его окружение. Обратную системе ценностей Инги и подобных ей! Понимаешь, не иную, не принципиально другую систему ценностей, а просто обратную! Как в зеркале! То, что левое — правое, а то, что правое, — левое! Они считают, что за деньги можно убить кого угодно — ты в пику им считаешь, что убивать нельзя вообще, даже подонков! Они считают, что женщина должна выбирать себе в спутники только исключительно богатея — ты в пику им считаешь, что должна выбирать только исключительно мужика сирого и убогого! Это ж не принципы, а... перевертыш какой-то, Люба!

— Я всегда выбирала тебя... — произнесла Люба неуверенно.

— А сейчас? Разве я другой?

— Ты Сатар, бандит...

— Да не бандит я! Мститель!

— А деньги?

— Я обязан был их взять! Ситуация диктовала!

— Почему ты не поступил в СОБР, как мы договаривались? После того как окончил курс тренировок?

— Тренер попался с гнильцой. Да позволь мне наконец рассказать тебе все с начала? Тогда ты меня поймешь, я уверен!

— Ладно, — вздохнула Люба. — Говори... Саня.

Говорил он долго. Под конец рассказа Люба, бледная, взволнованная, уже сидела рядом с ним, крепко держа его за руку.

— А про Ингу ты что-нибудь слышал? — спросила девушка, когда Таранов умолк.

— Слышал. Я ее нашел и отправил в Ялту. Чтоб не отсвечивала в Москве.

— Правильно. Пусть там занимается любым делом, если хочет... Кстати, куда ты девал наркотики, героин этот Бубин?

— Уничтожил. На что он мне?

— Верно... И еще у меня один вопрос к тебе, Саня. Что ты теперь собираешься делать? Где работать?

— Я теперь многое могу, Люб. У меня особые психофизические возможности. Попытаюсь исследовать их структуру, изучить себя... И разработать методику развития способностей, подобных моим, у других. Причем методику, основанную не на откровенном садизме, как было у Вадима, а нормальную. И главное, такую, которая делала бы человека не просто более совершенной биологической машиной, а существом по-настоящему духовным... это должно быть прежде всего. Духовные, нравственные, культурные ценности должны стать для людей важнее материальных. А тогда и материальные появятся у всех в достаточном количестве. Исчезнет вражда... исчезнут лжепророки и вообще любые мессии, желающие вести за собой стадо... Ибо стада уже не будет, будут личности, способные почувствовать истинную моральную сущность любого «вождя». Как я чувствую эмоции людей...

— И наступит золотой век, — улыбнулась Люба чуть печально. — Ты, как всегда, о высоком, Саня. Что ж, я полностью тебя поддерживаю... я вся твоя. С чего собираешься начать?

— Ой, Любка! — хитро прищурился Сашка, маскируя смущение. — Иронизируешь надо мной? Растекся Таранов мыслию по древу, воспарил? Так? Меня теперь не обманешь... Нет, девочка, я не собираюсь витать в облаках. Зарабатывать попробую целительством. Думаю, у меня получится. При моей сверхчувствительности я смогу диагностировать нервные болезни... да и не только нервные! И лечить их внушением, подключая резервные возможности организма самого больного. Я уже вижу... знаю, как это надо делать. А попутно... попутно буду избавлять людей от моральной слепоты, от поклонения ложным ценностям... будить их души. Это и станет первым шагом к золотому веку. Я вновь обрел цель в жизни... Хотя по сравнению с тем, что я обрел наконец тебя, все остальное такая ерунда!

— Идеалист ты мой... — ласково прошептала Люба.— Я люблю тебя, Сашенька...

...После этой ночи Сашка больше никогда не вспоминал Ингу. Потому что платная любовь не шла ни в какое сравнение с истинной...