Шалава - Страница 18

— Кажется, ты еще не понял, что здесь сейчас произойдет! — ухмыльнулся Юрьев, потирая ушибленную ладонь.— Ну ничего, сейчас поймешь. Миша, займись мальчиком, он, кажется, не собирается угомониться. Развлекись от души, только синяков желательно не оставлять. А ты, Боря, приступай.

Семен подошел к Любе, содрал пластырь с ее губ.

— Саня... — всхлипнула девушка.

Юрьев, осклабившись, отошел в сторону и присел на стоявшую у стены тумбу. Закурил, устроился поудобнее, словно собираясь смотреть представление.

Борис приблизился к распростертой девушке, жадным резким движением запустил руку ей меж бедер, сжал.

— Это тебе не мужика драть! — произнес он с придыханием. — Спасибо, шеф, ты умеешь превращать месть в удовольствие!

Бессмысленно заорав, Сашка вскочил на ноги, рванулся вперед. Михаил встретил его прямым, безукоризненно точным ударом в солнечное сплетение. Таранов, хрипя, покатился по полу. Толстолобов, самодовольно хмыкая, поднял обессиленного парня, сгреб за грудки, встряхнул.

— Гляди внимательно! — предложил он. — Зрелище! Расширенные ужасом глаза Любы закрыла от Таранова массивная фигура Бориса со спущенными штанами. Клямкин примерился, сделал резкое движение бедрами, девушка закричала — надрывно и рыдающе-безнадежно, как подстреленная птица.

Сашка рванулся из рук Толстолобова, махнул кулаком, целя по лицу врага. Но тот, видимо, ждал атаки. Легко отбив удар, он элементарной пощечиной свалил Таранова. Потерявший голову от бессильного отчаяния, Сашка на четвереньках метнулся под ноги бандиту. Мишка, заржав, отшвырнул противника пинком, словно отпихивая зарвавшегося щенка-кабысдоха.

Сашка, рыча и колотя руками собственный лоб, катался по полу. Люба непрерывно стонала тонким запредельным голосом. Клямкин часто, шумно пыхтел, будто пилил дрова на скорость, и дергался с интенсивностью отбойного молотка. Наконец бандит бурливо захрипел, как засорившийся унитаз, и остановился.

— Кончил! — провозгласил Борис, натягивая штаны.— Кайф! Мишка, меняемся! Теперь твоя очередь любить, а моя — сражаться! — издевательски патетично объявил он.

Блатные поменялись местами. Толстолобов расстегнул брюки, пристраиваясь к Любе. Та сделала отчаянную, безнадежную попытку рвануться. Напрасно... Мишка сильно, с оттяжкой хлестнул девчонку стальной ладонью по ягодице. Люба заверещала. Ничего человеческого уже не было в ее крике — только животная предсмертная тоска. Так верещит придавленная телегой кошка.

— Не-ет! — вновь взвыл Сашка, бросаясь в бой. На сей раз его встретил Клямкин. Этот действовал куда более жестоко, чем «коллега». Он двинул Таранова в промежность— не калеча, но беспощадно. От оглушающей, ослепляющей боли Сашке показалось, что его голова сейчас лопнет— боль взорвет, размечет во все стороны мозги. Таранов рухнул на колени. Но Борис не собирался миндальничать с ненавистным лохом. Рывком он поднял Сашку, заломил ему локоть к лопатке, а другой рукой обхватил сзади за шею, под подбородок.

— Смотри! — приказал бандит. — Смотри, чушок сраный, как любят твою бабу! Мне из-за тебя теперь шрам на морде придется стягивать, бешеные бабки платить! Надо мной даже шлюхи смеются тайком! И все из-за тебя! Смотри, смотри, женишок! Ты теперь хуже пидера стал!

Закатившимися от муки глазами Сашка смотрел, как конвульсивно, судорожно, болезненно корчится тело Любы в такт движениям насильника. Девушка каждый раз пыталась как бы отползти, отодвинуться, отдалиться от терзающего ее мужского жезла. Но тщетно. До Сашки доносилось бессмысленное, полусумасшедшее бормотание Любы, перемежающееся бессвязным лепетом о пощаде и пронзительными взвизгами боли. «Да, видеть такое — похуже, чем по яйцам получить! — мелькнуло в голове у Таранова.— Подонки, какие же подонки! Ох, дайте мне только отсюда живым выйти...»

Наконец кончил и Мишка. Заметив это, Борис отпустил Сашку, тотчас врезал ему с двух сторон по ребрам. Задыхаясь, Таранов упал. Клямкин добавил ему носком сапога по почкам.

— Не калечить! — бросил Семен не терпящим возражений тоном. — Хватит с него. А вот на девочке можешь еще раз отметиться, если хочешь.

— Хочу| — осклабился Борис.

— А я потом повторю! — заржал Михаил, которого явно развлекала ситуация.

Сашка перевернулся на полу, сел, тихо простонал. Делать он больше ничего не мог, словно остекленел. Как сквозь вату Таранов наблюдал два следующих акта соития. Люба уже на на что не реагировала, ее тело лишь механически сотрясалось под ударами бедер «партнеров».

...Толстолобов, завершивший экзекуцию, застегивался.

— Сволоки ее в душ, — приказал Юрьев. — Оботри всю, особенно промой ей дырку. Уничтожь улики. А то еще заявит, сука...

Мишка усмехнулся, развязал руки и ноги девушки, начал поднимать ее безвольное тело.

— Я сама... — вдруг слабо проговорила Люба.

— Что «сама»? — резко спросил Семен.

— Вымоюсь сама... Только проводите меня, я идти не могу...

— Ладно, пусть сама в своей щели ковыряется, — разрешил Семен. — Только проследи за ней, Мих. Чтоб без халтуры.

Когда Любу привели из душа, девушка уже немного пришла в себя. Она вяло оделась.

— Итак, ты, телка, породнилась с моими братками! — весело объявил Семен. — Сейчас мы это отметим! Боря, водки!

Борис извлек из своей сумки пару бутылок самой дешевой водки.

— Я не буду... не хочу... — пробормотала Люба.

— Тебя не спрашивают. — отмахнулся Семен. — Боря, а ты угости мальчика!

— Не стану я пить вашу водку! — выкрикнул Сашка, все еще сидевший на полу.

— Станешь! — прошипел Клямкин, рывком поднимая его на ноги.

Таранов попытался оттолкнуть бандита, но Борис яростно саданул его под дых. Сашка захлебнулся дыханием, судорожно раскрыл рот, пытаясь глотнуть воздуха, и тут же почувствовал, как в горло хлынула обжигающая жидкость.

— Ну, выпьешь сама или помочь? — спросил Семен Любу.

— Выпью... — обреченно прошептала та.

Юрьев налил ей полный стакан. Люба залпом выпила. Юрьев сразу налил второй.

— Погоди... — сипло выдохнула девушка.

— Пей, время! — приказал Семен.

Она покорно выпила.

— Все, сваливаем, пацаны! — распорядился Юрьев.

...Домой Сашку и Любу везли в машине с зашторенными окнами, так что даже определить место, где происходила расправа, они не могли. К тому же стояла ночь и на улице было совсем темно.

Высадили их у собственного подъезда, буквально вышвырнули из автомобиля. Тачка тотчас умчалась.

— Идем спать... — пробормотала пьяная Люба заплетающимся языком. — Погуляли... Хорошо хоть, завтра выходной... Эти сволочи все рассчитали.

Сашку разбудил телефонный звонок. Таранов торопливо выскочил в коридор из своей комнаты, спеша снять трубку. Он не хотел, чтобы трезвон потревожил спящую Любу: пусть отдохнет девчонка после вчерашнего ужаса. Но Сашка опоздал: Люба уже высунулась из спальни.

— Алло! — досадливо крикнул Таранов в микрофон.

— Здравствуй, Сашенька! — раздался насмешливый голос Инги. — Узнаешь девушку?

— Узнаю... — буркнул Таранов.

— Ну конечно, как же не узнать любимую жену, — ерничала Инга. — Правда, бывшую, зато любимую столь горячо, столь горячо...

— Что тебе надо? — перебил Сашка.

— Столь горячо тобой любимую, что ты, едва разведясь с ней, подал заявление в загс с другой бабой. С постоянной своей подстилкой! — выкрикнула вдруг Инга зло.

— Врешь! — вскипел Сашка. — Люба никогда не была моей любовницей, ты это прекрасно знаешь!

— Расскажи своей бабушке! — с торжествующим злорадством прокричала Инга. — Тоже мне, ангелочки! Голубки! Возвышенная неземная любовь! Нечего мне лапшу на уши вешать! Знаю я все! Блядун и потаскуха грязные развратники, предатели — вот вы кто!

— Не тебе судить! Ты-то кто'?

— Она ведь сюда к тебе ездила, когда я на дежурства уходила! И оставалась ночевать! Что, не так?!

— Откуда ты знаешь?

— Соседи Семену доложили! Сочувствовали мне, лицемеры чертовы!