Шакал (СИ) - Страница 2

Сложно ли было мне жить? Да. Очень сложно. Это мир был чуждым для меня. Было непривычно иметь столько братьев и сестёр. Раньше я был единственным ребёнком в семье. Всё внимание матери и отца было моим, включая и то время, когда я вырос. Здесь же я был чем-то вроде обузы. Лишнего рта, от которого было мало пользы и одновременно от меня нельзя было избавиться. В этом плане родители были довольно добрыми людьми. Они нам всем давали шанс. Я знал семьи, когда слабых детей «забывали» ночью на улице. Они легко становились кормом для тварей.

К двенадцати годам нужно было уже определяться с профессией, но я не знал кем мне стать. Преподаватели в школе советовали учиться дальше. Получить какую-нибудь профессию с интеллектуальным трудом. Я неплохо к тому времени учился. Прежние знания в институте тут сделали меня чуть ли не вундеркиндом. Но я не был уверен, что мне это нужно. Второй шанс. Я помнил о нём. Помнил ту пустоту и сожаления об упущенных возможностях и непрожитых моментах. Согласившись на продолжение учёбы, я повторил бы свою жизнь. А этого не хотелось. Тут не особо любили учёных, обвиняя их во всех неприятностях. Я их понимал. Если учесть какая была планета и жизнь до вмешательства учёных и какая она стала сейчас, причины для ненависти к умникам были. Я не хотел, чтобы меня ненавидели. Но мне и не хотелось быть героем. Обычная жизнь меня не устраивала. Я не хотел жить так как жил мой нынешний отец. Куча детворы, которую надо прокормить, бытовые проблемы, кабак по праздникам и мысли о том, что переживёт ли жена очередные роды или нет. Прошлая жизнь меня не устраивала тоже. В ней ведь ничего не было кроме работы. Я тогда работал как вол. Всё думал, что заработаю денег и тогда начнётся жизнь. А жизнь всё не начиналась.

В школе меня обычно не трогали. За моей спиной всегда стояли братья. Пусть у нас не было близких отношений, но тут был принцип своих мы в обиду не даём. Братья всё были выше меня и подраться на кулаках им ничего не стоило. В тот день ребята подловили меня, когда братьев поблизости не было. Повод был банальный: слабаки раздражают своим присутствием. Я их раздражал. Назревала драка первая драка в моей жизни. В двух моих жизнях. Раньше меня не трогали из-за того, что мама была директором школы, а отец работал в милиции. Мальчик из хорошей семьи, который будет музыкантом, которого после школы встречала бабушка, чтоб отвезти на занятия в музыкалку. Человек, который боялся проблем, потому что не умел их решить. Тут же я оказался один на один с проблемой. Не дожидаясь того момента, когда из меня сделают мешок для битья, я первым кинулся в бой. И выбрал себе противника намного сильнее. Главного задиру, вожака этой шпаны. Они, похоже, подумали, что я сошёл с ума. Не разревелся, не запросил пощады, а кинулся в бой, зная, что проиграю. И в этот момент, я почувствовал, что выбор за мной. Можно бежать, прятаться, ныть, а можно сжать кулаки и зубы, чтоб кинуться в бой. Бой, от которого зависит понимания кто ты есть и из какого металла состоят внутренность.

В тот раз меня побили. Побили сильно. Я тогда с трудом дополз домой. Братья получили нагоняй от матери. Меня просили сдать участников драки. Я отказался, решив, что с этими проблема я справлюсь сам, а для этого нужно было стать сильнее, быстрее и ловчее других. Сделать недостатки преимуществом.

Стоило мне отойти немного от драки, как я начал тренироваться. Делать себя сильнее, постепенно входят во вкус. Учёба была заброшена. Я тогда заявил, что стану водителем автобуса. Озвучивать мысли на тему, что я стал бы наёмником, которые охраняли эти автобусы, я не стал, потому что меня тогда бы подняли на смех.

Драки стали постоянными. После первой победы я понял, что двигаюсь в нужном направлении. Отец смотрел на мои выкрутасы молча. Я тогда думал, что его моя персона не интересует, но он, оказывается, подмечал всё, что происходило с его детьми. Лет в пятнадцать у нас с ним состоялся разговор. Я его почему-то запомнил. Может, по причине, что такой разговор был с ним первый в этой жизни.

В тот день я возвращался после практики вождения. К концу лета у меня должны были появиться права. После этого начинался курс ремонта машин. Отец стоял на крыльце выходящим во внутренний двор. Дома в городах строили квадратами, которые образовывали защищённый внутренний двор на несколько семей. Здесь играла детвора, бельё сушили, старики следили за порядком. Тут же устраивали мелкие праздники.

— Вань, пойди сюда, — кликнул меня отец. — Я тебя за это лето без синяков ещё не видел. Ты чего добиваешься этими драками? Хочешь дойти до каторги? Молчишь?

— Да говорить особо не о чем. На каторгу я не собираюсь, но и молча щёку подставлять не буду. А без опыта и тренировки сократить количество синяков не получится.

— Может научишься уходить от конфликтов? Порой слово бьёт сильнее кулака. Сине-зелёным с разбитыми кулаками ходить не дело. Понял бы, если ты хоть выигрывал. Но подставлять себя под чужие кулаки — последнее дело.

— Это моё дело.

— Рано или поздно переломают тебе все позвонки. Или в канаве сдохнешь, или к кровати будешь прикованным. Тебе оно надо? Заканчивай петушиться и за ум берись. У тебя последний год обучения. Чего дальше будешь?

— Водителем пойду. Автобуса.

— Серьёзно? Охота пыль глотать? Вань, это не твоё. Тебе надо что-то спокойнее. Вон, в мастерскую подайся при заводе. Или на завод иди.

— Рыбу чистить? Желания нет.

— А на что у тебя есть желание? Здесь хороший город. Я за свою жизнь много разных городов повидал. Сольск тихий городок. Два перспективных завода. Рыба и соль будет всегда нужна. Он вдали от бандитских разборок. Террора диктаторов, которые считают себя царями в своих городах. Устройся на работу, купи дом, найди девчонку в пару и живи себе.

— Плодись и размножайся, увеличивая численность города. Нет, всё иначе будет, — возразил я.

— А чем тебе такая жизнь не нравится?

— Скучная.

— Веселье, в твоём понимании, ещё надо уметь удержать на своих плечах. А это тебе может быть не под силу.

— Посмотрим. Если надорвусь, значит, так тому и быть.

Как ни странно, но из этого разговора я многое почерпнул. Например, что мне пора было искать работу. Людей уважали за силу и за деньги. Силу я прокачивал, а вот с деньгами были проблемы. Значит, надо было их добыть. В пятнадцать лет на работу брали на неполный рабочий день. Помимо заводов, у нас ещё был порт с кораблями, кабаками и гостиницей для приезжих. Тогда мне пришла идея отправиться туда и попытать счастья там. Это решение закрыло дверь в детство, о чём я не очень-то и жалел. Мне не нравилось быть ребёнком, который был лишён почти всех прав. Я не мог жить в полную силу, не мог действовать как хотел, ограниченный законами и физическими возможностями. Но это был важный период в жизни, своеобразная пауза, которая позволила понять то, что было не доступно мне раньше. Разобраться в приоритетах и понять, что жизнь в первую очередь зависит от меня, а не от кого-то другого. Пусть на это понимание я угробил столько лет, но это того стоило. Первый шаг к тому, чтоб перестать плыть по течению, был сделан. Второй шанс нужно было использовать на всю катушку.

Я был на подхвате. Притаскивал из кладовки копчёности, из погреба приносил пиво и самогон, которое здесь лилось рекой. Если было много народу, а зимой народу было много из-за того, что работа стояла и моряки в море не выходили, то помогал разливать пенное в кружки. Девчонки их разносили, лавируя между столиками, уворачиваясь от желающих их полопать. Мне нравилась жизнь в кабаке. Здесь было что-то безнравственное, плохое и притягательное. Было интересно наблюдать, как меняются люди под действием алкоголя. У одних после лишней стопки развязывался язык и они искали с кем поделиться откровениями, другие становились злыми. Были и те, кто молчал. Я не пил. По малолетству мне не наливали, но слушать и крутиться в кабаке было интересно. Здесь были живые очевидцы тех событий, что привели к изменению планеты. Были те, кто воевал. Они рассказывали такие страсти, в которые было сложно поверить. Про оживших растений, которые нападали на людей, про людей с птичьими крыльями за спиной. Мужик, который всё это рассказывал, доказывал слова старым снимком, на котором почти ничего не было видно. Над ним смеялись, ему почти никто не верил, разве только я. В каждой сказке была как ложь, так и правда. Так что все слова списывать на выдумку я не рисковал.