Шагни в послезавтра - Страница 2

Толкнул дверь, увидел мать, которая стояла в прихожей, широко распахнув глаза.

– Ты чего, мам? – такой реакции Сашка не ожидал.

– Мальчик мой… – дрожащим голосом запричитала мать. – Где ты пропадал?

– Гулял. Нельзя, что ли?

– Санечка! Живой! – Она бросилась обнимать сына. – Надо папе сообщить. Мы тут с ума сходим!

Сашка вспомнил, что отец повёз барахло на дачу и уже должен был вернуться.

– Не приехал ещё?

– Он в больнице… сейчас…

Мать кинулась к телефону.

Сашка переобувался и слушал, как она елейным голоском говорит в трубку:

– Драгоценный, прошу тебя, не волнуйся, у меня хорошая новость… да… да… Помни, тебе нельзя волноваться! Да… хорошая… очень. Санечка вернулся… Сам, сам пришёл. Представляешь? Слышу, ключом кто-то дверь открывает, кинулась в прихожую, а он заходит!.. Нет, я не плачу. Всё хорошо!.. Конечно! Завтра заглянем к тебе. Спокойной ночи.

– Что с ним? – спросил Сашка, он уже стоял рядом с матерью.

Та, не отводя светлого взгляда от его лица, поглаживала по руке и говорила:

– Мы на опознание поехали, папа увидел того мальчика, что это не ты, и повалился. Сердце прихватило, на скорой отвезли в больницу. Сейчас в кардиологии лежит.

– Какое ещё опознание? Ты чего говоришь-то, мам?

Сашка напрягал мозги. Разыграть его решили? Проучить? Чокнутых изображают?

– Что ж я стою, глупая?! Ты грязный, голодный! – она засуетилась. – Помоешься или сначала поешь?

– Я только вчера мылся. Ма-а-ам?

– Ну, переоденься хотя бы, месяц в одной рубашке! А я пока плов разогрею.

Сашка послушно поплёлся переодеваться. Из комнаты крикнул:

– Вроде голубцы готовила!

Мать через минуту появилась в дверном проёме.

– Ты помнишь?

– Чего? – спросил Сашка, натягивая майку.

– Помнишь, как я тогда голубцы готовила, – она заплакала. – Мы с отцом думали, ты совсем нас знать не хочешь!

– Ладно тебе, очень даже хочу. Ладно, плов так плов. Идём, я и правда проголодался.

Пока Сашка ужинал, мать сидела напротив, подперев кулаком подбородок. Непривычная тишина давила, паренёк постарался как можно быстрее опустошить тарелку и пошёл к себе, буркнув: «Спасибо». «Что-то эти психологи новенькое пробуют», – рассуждал он. До полуночи просидел за компьютером, вдоволь наигрался. Мать не заглядывала с уговорами.

Проспал. Открыл глаза – солнце бьёт в окно, шторы не задёрнуты. Сашка сел на кровати, огляделся. Ого! Второй час! Что ж это мать не разбудила в школу? Наверное, спозаранку в больницу решила сгонять, обещала вчера отцу. Почему, интересно, папа так неожиданно заболел? Сашка потащился в туалет. Он мысленно благодарил мать за возможность выспаться, странно только, что она позволила прогулять уроки.

Голод звал на кухню. Там Сашка увидел сидящего за ноутбуком отца. Тот протянул:

– А-а-а-а! Ты здесь.

Голос казался равнодушным, но Сашка заметил, как отцовские пальцы стиснули несчастную мышку, и постарался сделать безразличный вид:

– Где мама?

– Уже две недели, как уехала к бабушке.

– Подожди, пап, она меня ужином вчера кормила, – Сашка опустился на табурет. – Вы нарочно? Мать сказала, что ты в больнице, ты теперь говоришь, что она у бабушки. Хотите, чтобы я свихнулся?

Отец закрыл ноутбук, опёрся локтями на стол.

– В больнице я два с половиной года назад лежал, – вдумчиво посмотрев на сына, добавил: – Ты независимо живёшь, исчезаешь, появляешься…

– Честное слово, папа! Я больше не буду! Не надо меня лечить.

– От нас, драгоценный, это не зависит.

Брови сдвинулись к переносице. Заметно было: Самойлов старший решает, сказать что-то важное, или не говорить. Через мгновение лицо его разгладилось, губы растянулись в улыбке.

– Ладно, мне надо идти. Клиент нервный попался, если опоздаю на встречу, штраф выкатит, – отец поднялся. – Мать велела держать дома еду. Так что в кастрюле каша, накладывай. Если на обед останешься, в морозилке пельмени. Уходить будешь, деньги возьми в шкатулке. Всё. Давай!

Проходя мимо, взъерошил сыну волосы, наклонился, поцеловал в макушку. Вскоре хлопнула дверь. Сашка сидел неподвижно. Что происходит? Родителей из крайности в крайность швыряет. То каждый вдох контролировали, теперь самому себе предоставили. Уж лучше бы в школе сидел.

Что это? Мальчик вскочил, вглядываясь за окно. Двор, залитый солнечным светом, приветствовал его молодой зеленью. Кружево ветвей окутывала лёгкая дымка проклюнувшихся листочков. Не только родители, но и природа сошла с ума? Потянуло на улицу. Вот дела! В сентябре майская погода! В прихожей, схватив ветровку, заметил на двери прикнопленный альбомный лист. «Санечка! Обязательно поешь и деньги не забудь взять. Целую, мама». В груди потеплело, глаза защипало. Поплёлся на кухню.

В кастрюле обнаружилась серая неоднородная масса. Сашка скривился. Лучше пельмешек отварить. Возился долго, не рассчитал порцию, еле запихал в себя. Приправил всем, что нашёл в холодильнике, – горчица, кетчуп, майонез. Грохотала музыка. Дома пусто, соседи тоже, скорей всего, на работе, никто не запрещает слушать любимую группу. Выбравшись из-за стола, скептически осмотрел кухню. Помыть посуду? Ещё решат, пожалуй, что новые методы подействовали. Оставил всё как есть.

Надо ж было так объесться! Дополз до комнаты родителей, хотел поваляться на диване, киношку посмотреть. В комнате беспорядок. Слой пыли на полках, неполитые цветы, неубранная постель! Мать не терпела разложенного днём дивана. Правда уехала? Мальчик растерянно озирался. Стало беспокойно. Кино раздумал включать, решил позвонить другу своему Бену. Нашёл мобильный, который кто-то на зарядку поставил. Выбрал из списка контактов Бенетова Славу. Абонент вне зоны доступа. Странно, из школы должен бы вернуться, может, телефон у Бена сел? Придётся добежать до Славкиного подъезда. Вспомнил про деньги, мать в записке велела взять с собой, полез в заветную шкатулку. Родители оставляли там рублей двести на случай, если понадобится купить молока или хлеба. Удивился, обнаружив три тысячи. Нечего себе! Можно с Беном в кино забуриться. Сначала взял всё, но поразмыслил и вернул две банкноты обратно.

Выскочив на улицу, пожалел, что нацепил ветровку. Теплынь! Пришлось снять и замотать рукава вокруг пояса. На звонок домофона откликнулся женский голос.

– Здравствуйте, – вежливо сказал Сашка, – Бена… Славика пригласите, пожалуйста.

– Кто это? – встревоженно спросила мама Бена, Сашка узнал её.

– Это Самойлов, Маргарита Михайловна.

– Заходи.

Сашка мигом оказался у дверей квартиры на первом этаже. Маргарита Михайловна открыла дверь и кивнула, приглашая.

– Не разувайся, давай-ка на кухню.

Сашка ощутил привычный трепет. Славкина мама преподавала английский язык, должна была ещё в школе во вторую смену работать и вдруг дома оказалась. Борясь с волнением, спросил:

– А Бен… Слава где?

Женщина дождалась, когда мальчик усядется за стол, поставила перед ним чашку чая, вазочку с конфетами, села и тогда только заговорила.

– Вячеслав в санкт-петербургском университете. Он всегда хотел туда и поступил, ты не знал?

– Как в университете? Чего он там делает?

– У него сессия, последний экзамен двадцать шестого июня. Как сдаст, домой приедет. А ты где? Родители забрали из школы документы, ничего не объясняя. Ходили слухи, что ты сбежал из дома.

– Никуда я не сбегал, – Сашка напрягся. – Когда они документы забрали? Зачем?

Женщина молчала, рассматривая Сашку, как будто сто лет не видела.

– Всё такой же. Подумать только, три года прошло, а ты ничуть не повзрослел.

– Я пойду, пожалуй, – Сашка отодвинул чашку. – Спасибо. Славику привет передавайте.

В коридоре Маргарита Михайловна поинтересовалась:

– Учишься? Работаешь?

– До свиданья! – Сашка выскочил из квартиры.

Во дворе осмотрелся. На площадке малышня играла в футбол, в тени на лавочке судачили старушки. На деревьях листья огромные, зелёные, но ещё не пыльного оттенка. В самом деле июнь? Это никак не укладывалось в голове. «Сказала, три года прошло, – думал Сашка, – отец тоже про два с половиной года говорил. Как такое может быть?» Бен в Питере. Врёт Маргарита? Предполагать сговор родителей и учителей не хотелось, это как же надо было озлобиться! Вспомнил о деньгах. Одному в кинотеатр идти было как-то странно. Альку пригласить? Если сейчас почему-то июнь, она может быть дома. Набрал номер. Абонент недоступен. Бесконечная цепь недоразумений начала надоедать.