Шаг второй. Баланс сил (СИ) - Страница 16

— Тем не менее, результаты этого цикла обучения, по крайней мере, в точных науках у тебя одни из самых высоких в классе, — заметила Лада Баженовна и, не дав мне вымолвить и слова, продолжила: — тогда как по гуманитарным предметам ты явно отстаёшь. Преподаватели в гимназии отметили некоторую поверхностность твоих знаний в этой области.

— По ним мне вполне хватает оценки "удовлетворительно", — фыркнул я, но, заметив несколько похолодевший взгляд княгини, решил развернуть объяснение: — у меня был не такой уж большой выбор, Лада Баженовна. Как бы я не старался, но вытянуть сразу все предметы на "отлично" и "превосходно", за один-единственный год, мне бы физически не удалось. Я решил сосредоточиться на точных науках и естествознании, а гуманитарные предметы отложить на недалёкое будущее, ограничившись общим знакомством с ними и простой зубрёжкой информации, данной в учебниках, достаточной, чтобы пройти переводные испытания, и не выставить себя совсем уж дремучим незнайкой.

— Хм, неужели тебе было совсем не интересно узнать побольше о новом мире? О его истории, людях её творивших? О различиях между странами и их устройстве? — спросила женщина.

— Почему же? — я пожал плечами. — Мне и сейчас это интересно. Но, времени на это у меня просто не хватало. Потому и пришлось выбирать: либо я налегаю на точные и естественные науки, в которых незнание основ приводит к непониманию всего гимназического курса, либо я начинаю разбрасываться, пытаясь запомнить огромный массив информации за все годы обучения, да по всем предметам сразу… и сыплюсь на них так же, разом. Как видите, первый вариант оказался неплох.

— Да-да, настолько, что кое-кто из преподавателей специально отметил успехи некоего Ерофея Хабарова в изучении точной части гимназической программы, а учитель естествознания и вовсе внёс в твоё личное дело запись об успешном изучении полного курса по его предмету, — улыбнувшись, кивнула княгиня. — Что ж, если я правильно поняла, теперь ты не будешь возражать сделать упор в изучении гуманитарных предметов?

— Почему бы и нет? — протянул я.

— Замечательно, просто замечательно! — в глазах женщины явно промелькнули искры насмешки. — Так вот, Ерофей, как уже было сказано, по просьбе мужа я нашла несколько подходящих тебе гимназий. Но упор в обучении там делается не только на естествознание, но и на гуманитарные предметы, которые тебе придётся подтянуть так же, как ты подтянул свои знания в точных и естественных дисциплинах. И хочу заранее предупредить, Ерофей, одними лишь историей, географией и литературой, дело не ограничится.

— Да? — чувствуя подвох, пробормотал я. И Лада Баженовна полностью подтвердила мои предчувствия.

— Этикет, танцы, культурология, социология, психология, основы права, логика… риторика, — по мере перечисления княгиней этих предметов, я буквально чувствовал, как моё лицо вытягивается всё больше и больше. Этикет? Танцы?! Может, ещё и фехтование будет? Я, что, так похож на Д'Артаньяна? Это же его, вроде бы, де Тревилль отправил в роту к своему зятю дез Эссару, где упёртого гасконца как раз и должны были научить этим премудростям.

Пока я пребывал… скажем так, в лёгком недоумении от открывшихся перспектив, Лада Баженовна, сделав вид, будто вовсе не замечает моего состояния, как ни в чём ни бывало, продолжила свою речь:

— Впрочем, с последним, как ни удивительно, у тебя всё в порядке. Я даже не ожидала, что человек, по сути, не получивший систематического образования, может так ясно и чётко выражать свои мысли. Да и твой прогресс в обучении меня тоже порадовал. Процесс взросления и сопутствующие ему гормональные всплески, знаешь ли, способствуют усидчивости ещё меньше, чем детское неумение сосредотачиваться.

— Ну, не всё так замечательно, по-моему, это было следствием моего обучения разным путям старых школ, во всяком случае, Вышата Любомирич именно так объяснял моё излишнее рвение в учёбе и зацикленность на ментальном конструировании. Своеобразный перекос из-за расхождения этих самых путей, настолько же полезный, насколько и опасный, — я поспешил объясниться. Как-то не думал раньше взглянуть на свои действия с такой стороны, а вот княгиня почти сразу указала на слабые места легенды "юного бродяги". Поймав взгляд Лады Баженовны, я чуть помедлил и договорил: — к тому же, нельзя сказать, что я не получал образования вообще. До в… девятого-то класса доучился, так что кое-что помню…

И опять чуть не спалился. Это в моё время аттестат о неполном среднем получали после восьмого класса, а нынешние школьники учатся на год больше, соответственно, и то самое "неполное среднее" могут получить лишь по окончании девятого класса, о чём князю Старицкому наверняка известно…

Да-да, я и сам понимал, что такая скрытность больше похожа на навязчивую идею, и всё равно, разрушать миф о юном бродяге мне совсем не хотелось… как и врать, а потому ограничился полуправдой. Ведь в том мире я, действительно, доучился до девятого класса, как, впрочем, и до десятого. А про высшее образование меня вообще никто не спрашивал. Пусть так и остаётся.

— О! — княгиня даже замерла на месте от удивления, но почти тут же справилась с собой и, похлопав меня ладонью по руке, чуть смущённо улыбнулась, — извини, Ерофей. Я почему-то была абсолютно уверена, что если ты и получил какое-то образование, то оно ограничилось лишь начальным курсом. То есть, правописанием и арифметикой.

— Ничего страшного, Лада Баженовна, — я мотнул головой. — Всё же, в школе я не был самым прилежным учеником, так что большую часть программы прошёл… мимо, а когда понял, что сам себе делаю хуже, этот поезд был уже далеко.

— Ты удивительно благоразумный юноша, Ерофей, — еле заметно усмехнулась княгиня. — И я искренне рада, что ты не только понимаешь всю важность образования, но и всерьёз намереваешься наверстать упущенное.

— Но танцы?! — это был вопль души. Честное слово!

— И этикет, да… — рассмеявшись, кивнула женщина. — Обязательные умения для каждого воспитанного молодого человека. И тебе их предстоит освоить в обязательном порядке.

— Не думал, что программа столичных школ настолько отличается от курса гимназии в Ведерниковом юрте, — вздохнул я.

— Не всех, Ерофей, — отозвалась княгиня. — Но, среди подобранных мною вариантов, таких подавляющее большинство.

— А без этого никак? — спросил я, искренне не желая тратить время на столь бесполезное времяпрепровождение.

— Увы, — развела руками Лада Баженовна, и тут же доброжелательно улыбнулась. — Не переживай, научиться танцевать нетрудно. К тому же, от учеников никто не требует выступлений на соревнованиях. Это лишь дань традиции, соответственно, и танцы вам будут преподавать лишь в минимально необходимом объёме, чтобы не ударили лицом в грязь, буде доведётся оказаться на балу.

— А этикет тоже будут преподавать "в минимально необходимом объёме"? — грустно спросил я. Не то что бы мне было это действительно интересно, но… надо же было как-то скрыть своё недовольство.

— Этике-ет, — с непонятной интонацией протянула моя собеседница, остановившись у двери. — Нет, Ерофей, этикет в школах вдалбливают. Жёстко и без всяких скидок на происхождение. И это правильно. Знаешь, учителей этикета все их воспитанники ненавидят… пока учатся, зато после учёбы готовы их на руках носить. А всё почему?

— Почему? — эхом повторил я, спускаясь по лестнице следом за княгиней.

— Потому что только после совершеннолетия, окунувшись во "взрослую" жизнь, молодые люди начинают понимать, как знание этикета упрощает существование! — веско, словно открывая какую-то тайну, сообщила Лада Баженовна. И ни малейшего намёка на иронию. — Скольких проблем, каких неприятностей позволяет избежать простое следование заведённым правилам, если бы ты только знал. Моя первая учительница, графиня Смольянина, как-то сказала: "не знаешь что делать — поступай, как диктуют правила этикета. Не ошибёшься". И я не ошибалась. Как бы ни плевались мне вслед из-за "недостойного происхождения", как бы ни ярились "фамильные" на затесавшуюся в их ряды простолюдинку, благодаря урокам моей учительницы, никто из них, никогда не мог уличить меня в чём-то неподобающем. За исключением одного случая… но это давняя и лживая история, вспоминать которую в обществе не любят. Боятся мужа и его знаменитой лопаты.