Шаг в сторону - Страница 36

"Нет! - звонко крикнула Эстер. - Никто тут на тебя не обиделся, Морди. Я все прекрасно поняла и тут же убедила папу, а мама..." "Господи, - плакала Малка. - Да как же тебя вообще можно не понять... Но Ирит просто погорячилась. Прости ее... Нельзя же так, сразу!"

"Только так. Только сразу! Моше, ты понял мою просьбу?"

"Ирит! - крикнула Эстер. - Почему ты-то молчишь? Прости его! И сама попроси у него прощения."

Ира исподлобья внимательно смотрела на меня. Губы ее презрительно скривились. И неслышно произнесли хорошо знакомые мне слова, которые с детства заменяли все эти шхины и сфирот. Именно те слова, которые я боялся услышать в своей семье и потому отказался от некогда горячо любимой женщины. Моя бедная мама сказала, что этого никогда не произнесет только еврейская жена.

Так появилась Марьяна, у которой, по моему мнению, все было чрезмерным - рост, нос, рот, бюст, таз, волосы, глаза, голос, эмоции, но которая так никогда и не назвала своего непутевого мужа жидовской мордой...

Ира была стократ милее Марьяны, но она была гойкой, а это неисправимо!

2.

"Но почему? - настаивал мой внук Петя. - Это же наш семейный альбом. Вот ты, когда была молодой, а вот дедушка в моем нынешнем возрасте. Смотри, какя похож на него! Бабушка, зачем ты от нас скрываешь, где он?" "Здрасте! - возмутилась Марьяна. -И вы о том же... То журналисты, то Миндлин с Пустовых, теперь вы! Все почему-то уверены, что он без меня жить не может и именно мне даст о себе весточку. А он может!.. Прекрасно обходится, если... вообще еще жив."

"Ничего бабушка не скрывает, Питтер, - вступила в разговор по-английски моя дочь Стелла. - Просто тебя с детства учат не быть таким сентиментальным, не изучать часами семейный альбом. У нас в Южной Африке это признак дурного тона." "Но тут, в Израиле, мы все почти в России! Тут другие духовные понятия. И я хочу узнать, наконец, почему меня все пытаются убедить, что дедушка Марк умер." "А если и так? - кричала Марьяна. - Нам-то что? Умер и умер. Почему бы старику и не умереть? От старости. Очень просто. Простудился, заболел и умер себе. Теперь у тебя совсем другой дедушка. И он относится к тебе ничуть не хуже."

"Мне тоже почему-то кажется, что в этой истории что-то не так, перешла на русский Стелла. - Ты даже не говорила нам про эти телепередачи, про суд, про то, что он разбогател в Сибири. А я, между прочим, его единственная наследница, мама. Так что давай, говори правду. Какой у него сибирский адрес?"

"Правда в том, что я с ним развелась за пять лет до этой передачи. И об его сибирской карьере узнала только из тех же передач и на суде, куда меня пригласил свидетельницей сибирский босс Марика некто Пустовых. От него я узнала, что Марк вместе со своей первой шагайкой бесследно исчез год назад в каком-то гиблом углу этого бесчеловечного бескрайнего пространства на севере Азии, которое я покинула с таким облегчением! Мало того... он там исчез не один, а с какой-то зловещей молодой любовницей, которая натворила что-то ужасное на Кавказе. Ее даже здесь искали жуткие личности... Бррр, что за мерзкие рожи кавказской национальности! Так что, если он и объявится вдруг, то нам с тобой следует держаться от него подальше... Эти люди сначала оставят его без миллионов, а потом лишат жизни самым жестоким образом."

"Мама... а ведь ты его по-прежнему любишь!" "С ума сошла, Стелла! Я? Его? Да я его, если хочешь знать, и в молодости не очень жаловала, а уж тут, в Израиле, он показал себя таким слизняком, что любая уважающая себя женщина..." "А чего ты тогда так изменилась в лице, когда заговорила о кавказской разбойнице? Просто ревнуешь?" "Мама, что такое "ре-й-внуешь"? Вы так быстро говорите по-русски, что я не успеваю про себя все переводить..." "Ревновать - не значит любить, Петя." "А баксы?" "Это вы можете попытаться с него получить сами, если он вдруг вернется хотя бы в Сибирь. Я лично ни на что не претендую." "Твое дело. Зато мы с Петей так будем претендовать, что..." "Ну и, повторяю, нарветесь на бандитов со всех стран света! Что же касается меня, то я из его денег себе лично шекеля не возьму... так я и сказала этим рожам, прежде, чем ими занялась израильская полиция." "Ого, представляю! Твоя работа?" "Я вообще не из стеснительных со всяким дерьмом."

"А адрес?"

"Что касается Сибири, то вот визитная карточка Пустовых."

"Мама, на этой фотографии вы явно любите друг друга, - не сводила Стелла глаз с альбома. - И, по-моему, ты его даже больше любила, чем он тебя." "И я люблю своего дедушку Марка больше, чем..." "Петя! Ты его видел в последний раз, когда тебе было..." "Неважно. Покажи мне хоть одного внука, который не обожал бы больше всех на свете дедушку-миллионера! Ведь он теперь миллионер?" "Ничего подобного. Пустовых сказал, что, если шагайка не вернется, а Марк объявится, то с него могут по суду вычесть стоимость машины - пять миллионов долларов." "Ничего себе! Значит есть, с чего взыскивать такие деньги, - обрадовалась Стелла. - С твоего респектабельного мужа, мама, никто и не подумает взыскать по суду миллионы."

"Стелла, тебе не кажется, что ты стала циничной и учишь этому сына?" "Это не я, а жизнь нас всех учит ценить того, кто побогаче. Короче, я немедленно сама связываюсь с этим Пустовых. Если с моего дедушки можно запросто содрать по возвращении аж пять миллионов, то и на долю наследников кое-что осталось. А если он начисто исчез, то хоть половину того, что он там успел заработать, за вычетом пяти миллионов за шагайку, пусть отдадут нам. А остальное, если она вдруг вернется, - кавказской террористке. А гордой соломенной вдове дулю. И вот этот альбом впридачу! Это будет очень справедливо, не так ли? Попробуй-ка мне что-то возразить."

"Как вам обоим не стыдно, - вдруг сникла и заплакала Марьяна Арензон, не сводя глаз с нашей первой совместной фотографии. Должен вам признаться, что и я стал сильно волноваться, наблюдая все это по удивительному прибору в оффисе Бени. - Дедушка, возможно, умер... неизвестно где и как, возможно ужасно, а вы..."

"Его миллионы, - со знанием дела заявил по-английски Питтер, - пригодны к употреблению при любом варианте его безвременной кончины."

И еще вопрос, кто из них симпатичнее - наш маленький южноафриканец или малолетний предатель Павлик Морозов...

3.

Впрочем, находясь на том свете, мне было не до этих моральных сопоставлений. .

У меня не было желания дальше разглядывать свой семейный альбом отринувшей меня семьи. К тому же, я понятия не имел о будто бы заработанном у Пустовых состоянии. Тот ни разу не говорил о сумме. Как и Миндлин, он предпочитал обтекаемые формулировки дележа пирогов и пышек, не забывая о доле синяков и шишек каждого участника договора. С самого начала их совместной со мной деятельности и тот и другой сознавали, что бездомному пожар не страшен, что в случае неудачи с меня взять нечего, что рискует в подобных отношениях только богатый, а потому, не сговариваясь, включили в "равноправный" договор то, что надо именно богатому. Так что Стелла могла с равным успехом обратиться с претензиями к Тедди. И в Сибирь не надо будет ехать в случае судебного процесса. Тем более, что туда, как известно, легче приехать, чем уехать живой и невредимой, даже если ничего не обломится. А уж с отсуженными миллионами... При всей своей западной прагматичности, она и не слыхивала о нравах дикого мира внутри постсоветского пространства. А между тем...

***

Скоростной лифт мягко взлетел к станции на верхушке отделанной снаружи и изнутри деревом бетонной транспортной мачты. Посверкивающая бронзовой отделкой просторная кабина лифта с панорамными окнами, как и висящая в облаках над парками столицы станция и подлетевший к ней вагон, отличались добротной стариной, вкусоми солидностью.

Я уселся в мягкое кресло и перевел дух.

Вот и кончился для меня очередной период противостояния мужского и женского начал в семье. Пришла пора анализировать результаты очередных безуспешных попыток терпеливого отражения непрерывной агрессии второй женщины в моей жизни.