Шафер (ЛП) - Страница 61

Я была влюблена в него и через два дня собиралась вернуться во Флориду.

И мы должны были поговорить завтра.

Я была в постели, когда меня вырвала из сна теплая рука, когда потрясла меня за плечо.

— Эмми? Эм…

Я потерла глаза и откинула волосы с лица. Мой отец встал с того места, где сидел рядом со мной на моей кровати, и подошел, чтобы сесть в кресло в углу моей комнаты. В тусклом свете луны, проникающем в мое окно, я наблюдала, как он зажал руки между коленями и избегал моего взгляда.

— Папа? — спросила я сонно.

Я перевела взгляд на прикроватные часы и обратно туда, где он сидел. Должно быть, случилось что-то важное, раз он разбудил меня чуть позже часа ночи. Затем подозрение пришло мне в голову, когда воспоминания о более раннем вечере промелькнули у меня перед глазами.

Самюэль и я. На кухне. Задняя дверь была открыта. Шторы не были задернуты. Рамка, которую я сбила со стены… Неужели кто-то что-то видел? Что-то слышал? Папа пришел сюда, потому что каким-то образом узнал, что произошло между мной и Самюэлем? Я села в кровати и защищаясь натянула одеяло до груди. Конечно, в то время мы не очень задумывались о конфиденциальности, но мне, возможно, придется напомнить отцу, что то, что я делала и с кем, было моим личным делом.

— Пап, я…

Я оборвала свои слова, когда поняла, что он уже говорит. В своем ужасе я пропустила начало того, что он пытался сказать.

— Мы были первыми на месте происшествия… Полуприцеп пересек среднюю полосу. Этим детям некуда было деваться. Никто не выжил…

— Подожди… стой… — я покачала затуманенной сном головой. — Что? — Папа говорил не о Самюэле. Он говорил о работе. О несчастном случае.

— Мне очень жаль, Эмилия. Так жаль. Мы ничего не могли сделать.

— Папа? — Ледяной ужас начал обволакивать мою грудь, сжимая сердце, пока я не почувствовала, что не могу дышать. Мой отец, назвавший меня полным именем, звучал совершенно неправильно. — Произошел несчастный случай? Кто… кто?..

— Энди и Лили, дорогая. Они ушли. Их больше нет… — Лицо отца было закрыто руками, заглушая его последние слова.

Я откинула одеяло и побежала к двери. Мой мозг кричал, что я неправильно его расслышала. А ноги двигались подо мной, неся меня вниз по лестнице и за дверь в ночь. Трава под моими ногами была скользкой и холодной, а дыхание болезненно вырывалось с моих губ. Мои глаза остановились на затемненном оконном стекле в боковой части дома рядом с моим. Энди спал в своей комнате. Мне нужно было увидеть его. Нужно было добраться до него, чтобы доказать, что все это был кошмар. Ужасный, страшный кошмар.

Я врезалась во что-то твердое и ахнула, но изо всех сил попыталась подтолкнуть свое тело вперед. Стальная хватка вокруг меня была неумолима, когда я хватала воздух и кричала в сторону затемненного окна.

— Энди! — Мой крик вырвался из горла, чувствуясь окровавленным и разбитым. — Энди! — снова закричала я.

— Эмилия… Я здесь, — я услышала хриплый голос у своего уха. Но это был не тот, что я надеялась услышать.

Я повернулась и увидела лицо Самюэля совсем близко от своего. Он крепко прижал меня к своей груди, в то время как я на мгновение перестала брыкаться и сопротивляться.

— Где он? — прошептала я. Самюэль покачал головой, и слеза скатилась по его щеке. — Где он? — закричала я.

Самюэль открыл рот, но не издал ни звука, и я поняла. Энди больше нет. Руки вокруг меня сжались сильнее, когда я провалилась в темноту.

ГЛАВА 22

— Эмми? Подними банку! Энди звонит Эмми… Эй! Ты меня слышишь? Подними банку!

Жестяная банка, привязанная к веревке у моего окна, громко ударилась о стену, когда мой лучший друг потянул за другую сторону, чтобы разбудить меня. Одеяло было натянуто мне на голову, и я застонала, перекатываясь, чтобы дотянуться до нашего самодельного телефона. С почти закрытыми глазами я инстинктивно подползла к изножью кровати и потянулась за веревочкой, чтобы ответить на его звонок.

— Эмми? Ты меня слышишь?

— Я здесь, — простонала я. Мое горло горело, глаза опухли и не открывались достаточно, чтобы я могла ясно видеть. Я вслепую потянулась за банкой. Мои пальцы растопырились, ощупывая стену под моим подоконником. Чем дольше я искала, тем более неистовыми становились мои движения.

— Я здесь… — повторила я. — Я здесь… Здесь… — Но когда я ощупывала стену, мои пальцы неизменно оказывались пустыми. Я заставила себя открыть глаза еще шире и замерла, когда увидела скрученный и оборванный кусок красной нити, привязанный к гвоздю передо мной.

Соединяющая нить уже давно была разрушена временем и стихиями. И голос… Голос был лишь в моем воображении.

Я откинулась назад и позволила взгляду переместиться за окно. Спальня напротив меня в соседнем доме оставалась темной. Шторы задернуты. Ничто не двигалось в мире за стеклом. Серость напирала с неба, но даже не предлагала дождя, чтобы отвлечься от тишины на улице. Мое сердце ускорило ритм, и дыхание стало поверхностным.

Быстрым движением моя рука метнулась вперед. Мой палец изогнулся, туго обматывая нить вокруг первого сустава. Внезапно придя в ярость при виде порванной веревки, я тянула и дергала за то, что от нее осталось. Кончик моего пальца стал фиолетовым, когда прекратилось кровообращение. Тем не менее я пилила старые волокна взад и вперед, пытаясь заставить их ослабить свою прочную хватку на старом гвозде, который пронзал дерево и крепко удерживал ее.

Я едва заметила жгучую боль, исходившую от пореза на пальце, который нанесла себе. Хмыкнула и сильнее потянула за нитку, решив уничтожить напоминание, которое она давала. В конце концов нить была порвана… разрушена… и моя рука осталась окровавленной и поврежденной. Сдавшись, но не менее рассерженная, я сняла нить с пальца и громко хлопнула ладонью по стеклу перед собой. Оно затряслось от удара, но выдержало. Со сдавленным криком, вырвавшимся из моего горла, я снова и снова била по окну, размазывая маленькие красные полосы по стеклу с каждым ударом. Кровь была ярко красной на сером фоне.

Красный. Энди бросил мне свою большую красную толстовку. Моя одежда промокла насквозь. Я стояла под его окном под дождем, пытаясь набраться смелости и поговорить с единственным человеком, который, как я знала, мог заставить меня почувствовать себя лучше. Мне нужно было извиниться. Энди был прав с самого начала. Когда он увидел меня через стекло, то поманил в свою комнату.

— С-спасибо, — сказала я сквозь стучащие зубы.

Энди развернул свой рабочий стул назад и оседлал его, пока я натягивала его теплую хлопчатобумажную толстовку через голову. Она свисала ниже моих пальцев, и я вцепилась руками в материал рукавов, ища дополнительного комфорта.

— Что происходит? — тихо спросил Энди.

Он сложил руки на спинке стула и нахмурился. Я откинулась на его кровать и прислонилась спиной к стене. Подтянув колени к груди, шмыгнула носом и попыталась сморгнуть слезы. Это было бессмысленно.

— Ты был прав, — прошептала я. — Он совершенно не подходил мне. Он… хотел только одного. Сегодня вечером… Я ждала, чтобы увидеть его после тренировки. И… видела, как он целовался с Бекки Ньюман у раздевалки.

— Сукин сын, — прошипел Энди сквозь зубы.

— Я была так уверена… — заплакала я и уткнулась лицом в колени.

Я почувствовала, как матрас рядом со мной прогнулся. Затем мой лучший друг, с которым мы не разговаривали две недели, обнял меня за плечи и притянул к себе.

— Ты была слишком хороша для него, — тихо сказал Энди. Я кивнула и вытерла глаза манжетами его толстовки. — Ты что?.. Ну, знаешь?.. После выпускного?

Я застонала и снова уткнулась лицом в колени. Энди опустил руку и начал успокаивающе водить кругами по моей спине.