Шадар. Сокровище мира (СИ) - Страница 1

Я бежала. Изо всех сил! Но ноги вязли в зыбучем песке, горло перехватывал разливающийся вокруг жар, а сзади, почти в затылок дышал ОН. Кто ОН - я понятия не имела, но только одного знания, что Он за моей спиной – взбешенный, страшный, рычащий – хватало, чтобы волосы на голове встали дыбом, а в груди разливалась тошнотворная паника.

- Беги, мелкая, мы прикроем! Уноси ноги!.. – на несколько голосов орали где-то.

«Легко сказать!..– хотелось мне заорать в ответ, - не за вами же гонятся!»

В боку закололо… Сильно закололо. Схватившись за ребра, пальцами я почувствовала густую влагу.

Я ранена, мне конец!!!

Грохот усилился, ноги увязли окончательно и я упала на четвереньки, все ещё пытаясь ползти. По щекам катились слезы ужаса и бессилия, а впереди переливались радужные кольца портала, пышущие нестерпимым жаром.

- Ахв!..- клацнуло надо мной чудовище, обдавая смрадом из клыкастой пасти.

«Вот и все… капец…» - подумала я.

Страха больше не было. Была обида, что у меня не получилось, я подвела ребят и…

Я мучительно вспоминала имя того, кого боялась разочаровать больше всего. Кто мне верил и был так дорог, что и жизнь не жалко отдать. Что, впрочем, я сейчас и сделаю…

И когда на загривке сомкнулись мощные челюсти, я даже не закричала…

Я вздрогнула и распахнула глаза… Сердце колотилось в горле, меня сотрясала дрожь… Епрст, всего лишь сон, а я едва не поседела – настолько он был реалистичен! Вырвавшись из ночного кошмара, я часто дышала, пытаясь успокоиться и прийти в себя настолько, чтобы связно мыслить. Сглотнув вязкий комок, я пыталась сориентироваться в окружающем пространстве.

Светящийся циферблат электронных часов показывал начало третьего. В соседней комнате шел нешуточный бой. Виртуальный, естественно! Навязчивый грохот, преследовавший меня сквозь сон, оказался всего лишь «барабанной дробью» по кнопкам клавиатуры, а сполохи пламени, нарисованные моим сонным, но от этого не менее живым воображением - отсветами монитора на глянцевой поверхности потолка.

Моё бренное тело возлежало на диване в гостиной при полном, так сказать, «параде»: в офисном костюме, с сумочкой, в туфлях и даже зажатым под мышкой зонтом – именно так, как я явилась с работы и, свалившись на диван, мгновенно уснула. Что-то нещадно давило в бок и пошарив под оным, я извлекла на свет божий два пульта – от телевизора и музыкального центра и два мобильных телефона. Боль в боку стала утихать, но стоило мне сесть, как она вернулась, разлившись по всему телу неимоверной ломотой.

- Какого хрена… - пробормотала я, с трудом поднимаясь и отправляясь на поиски нарушителя моего драгоценного спокойствия, то бишь родного братишки, имеющего гадскую привычку периодически ночевать у меня после поздних посиделок с друзьями или многочисленными дамами. Но, внезапно обнаружив подмену, я возопила уже по-настоящему:

- Какого хрена, Ёж, ты тут вытворяешь?!

Мой полусонный вдруг мозг заработал с невероятной скоростью, но всё никак не мог сложить два и два, дабы осознать два этих невероятных события – начало третьего ночи и присутствие Иржи в моей квартире.

- Мобов бью… - не отрываясь от ноута, выдал Ёж, он же Иржи Матвеевич Золотников, «мальчик» двадцати семи лет отроду.

- У тебя совесть есть? – патетически воззвала я, скорчив скорбную мину.

- Есть, а что? – быстро отозвался парень.

- Как видно стопроцентная, непользованная… Выключай всё на фиг и живо домой! Тебя мама, наверное, по всем больницам и моргам ищет.

- Никто меня не ищет, - пробурчал Иржи и, вконец обнаглев, заявил, - Я, между прочим, сказал, что сегодня у тебя ночую…

От этой «радостной» новости я едва не рухнула.

- Что?! – взревела я, как раненый гризли.

То есть хотела взреветь, но голосовые связки дали сбой и вместо возмущённого рёва получился переливчатый взвизг.

- Ничего… – невозмутимо ответствовал мой визави, делая вид, что не заметил вокальных изысков и, невинно пожав плечами, добавил: - Это же вполне естественно в нашем положении…

- В каком таком положении?! – на этот раз рёв был вполне натуральным, что наконец-то заставило Иржи обратить на меня своё внимание.

- Ну, ты моя девушка и всё такое… Солнышко, что случилось?

- Что случилось?! … – возмутилась я, пытаясь справиться с поднимающимся возмущением. - Во-первых, спать под эту канонаду невозможно, одни кошмары сняться. А во-вторых, я не твоя девушка – всё это сплошная фикция! Так что закругляйся и выметайся!

- Не могу! – категорично заявил Иржи.

- К стулу, что ли, прирасти успел? – ехидно поинтересовалась я. – Немудрено, конечно, при таком количестве просиживаемых часов.

- Я же о тебе беспокоюсь!

- Да ну?! – удивилась я.

- Так как маме я уже сказал, что ночую здесь, то моё появление дома будет истолковано, как наша размолвка. Чуешь, куда я клоню?

- Спинным мозгом, - мрачно подтвердила я, вообразив «весёлое» пробуждение в шесть утра от серии звонков Иржевой мамы.

Почему в шесть? Да потому что она «жаворонок» и считает приличным временем для телефонных звонков период с шести утра до восьми вечера и ничего с этим поделать нельзя! Что еще ждать от женщины, которая назвала ребенка таким странным именем и испортила этим ему детство и большую часть юности?

– Ну, ты змей, Ёж! И за что мне такое наказание?! – пробормотала я и, прихватив из шкафа спортивный костюм, я отправилась переодеваться.

Первопричиной моего «наказания» была моя собственная слабохарактерность - давно пора это признать! А вот “второпричиной” - родительница Иржи: Виктория Германовна. Женщина очень решительная и напористая во всех отношениях. При внешней физической хрупкости она обладала хваткой матерого мастифа и пробивной силой стотонного бульдозера. Ее пунктиком было доведение всех дел до их логического завершения. Виктория Германовна большую часть своей достойной жизни провела на руководящей работе, начиная с незапамятных комсомольских времён и дослужившись до зама какого-то крупного чиновника. И вот в семьдесят (!) её очень вежливо, но не менее твердо и решительно рискнули проводить на пенсию доброжелательные коллеги – кстати, не без жертв и потерь! - и она почувствовала себя абсолютно ненужной и бесполезной.

В своей жизни она горела только работой и к пенсии оказалась без увлечений, присущих обычным российским пенсионерам. Домашняя живность, милый сад с растениями, все виды рукоделия и даже возможность путешествовать - все было перебрано и отвергнуто. И она, было, загрустила совсем, как вдруг в этой немолодой, но ещё очень бодрой женщине неожиданно проснулся жуткий материнский инстинкт, до сих пор благополучно дремлющий. Ну, это я исхожу из того, как мало доставалось Иржи родительского внимания в детстве и отрочестве: пристроенный по всем возможным кружкам и секциям он ежедневно приползал домой едва ли не полночь и о маме знал, что она у него таки есть. Но сейчас эта зараза - я материнский инстинкт имею в виду - заявил о себе в полный голос и Виктория Германовна решила, что ей позарез нужны внуки и как можно больше (надо заметить, что кроме остальных качеств Виктории Германовне был присущ максимализм), дабы она могла с ними нянчиться и баловать малолетних чад нещадным образом.