Шабаш Найтингейл - Страница 103

Все, что ему оставалось, – это лишь явить перед ними чудо. И Абатис уже собирался велеть привести к нему шута, чтобы тот помог все провернуть, как договаривались. Но неожиданно для себя решил немного повременить. Посланцы с Авалона чуть улыбались, словно поддерживая его решение.

Когда слуги покинули зал и в нем остались одни бароны и баронессы, шабаш начался. Первым взял слово Молдвин Бланшар, выйдя в центр и встав рядом с Абатисом.

– Чудовищное преступление свершилось на ваших глазах, – начал он гневно. – Столько людей было погублено ни за что… И вы еще хотите видеть Абатиса Монтекью нашим предводителем? Хотите жить под его началом на этом кровавом острове? На Авалоне могло быть наше последнее укрытие, а коль его больше нет, и милостивый король Генрих поклялся извести нас, то и жизни в Англии нам больше не будет! Решайте сами, милорды и миледи. Но я за бароном Монтекью не пойду.

– Среди валлийцев издавна известны такие слова: «Кто был плохим однажды, знает, как быть плохим в другой раз», – согласилась с ним Адвальда Сигьюгерд, с гордым видом выступая вперед. – Не существует для нас веры в английских узурпаторов, кем бы они ни являлись, человеком или магом… как не существует у нас и собственной страны. И не признаем мы никакого другого короля, кроме великого короля Артура! Я не пойду за Абатисом Монтекью.

Креон Райнер поддержал сказанное. Присоединились к ним Стиана Альфано, Иво Лютвидж и даже любимая невеста… Монтера Шеридан. Абатис взглянул на нее с изумлением, не веря в еще одно предательство, и заговорил каким-то чужим, не своим голосом:

– Гордон Эмброуз был мне другом, все вы знаете об этом. И я не хотел убивать его. Сама судьба вынудила меня поднять меч на соратника, ибо замыслил он страшное, – проговорил Абатис. – Он обвинил невиновных в предательстве, лишь бы подставить меня. Желал изничтожить всех людей в нашем мире и сам стать во главе! Я же предлагаю вам спасение от всех бед и несчастий, новую землю обетованную, где все смогут жить в счастье и согласии!

– Скоро меняются твои планы, да вот наше мнение изменить не удастся, – твердо выговорил Молдвин Бланшар. – Я уже говорил тебе, Абатис… а теперь спрошу прямо: чем ты подкрепишь свои слова?

– Тем, что я и есть король Артур, избежавший гибели и возродившийся, чтобы спасти волшебников и магов от великих бедствий, – изрек Абатис Монтекью, взирая с величием, достойным его статуса.

Шепот, тихий и недоверчивый, прошелся по залу, лишь Деметра Лоренс, стоя во втором ряду, позади аристократов, искреннее радовалась в душе. Она с чувством посмотрела на Дориана и, прикрывшись ладонью, продолжила шептать одними губами заученный наизусть текст из «Хроник Тринадцати Первых»:

– Прожил я почти дюжину жизней на острове Авалон и столько раз пил из волшебного источника, что и сам стал магом. И жестокости людей потакать больше не желал…

– …Назвался я Абатисом, сыном бездетного барона, и вы поверили мне до поры до времени, – подхватывал Абатис Монтекью, не в силах противиться сильнейшим чарам принуждения, что были наложены на него Деметрой в ту секунду, когда она поцеловала ему руку. – Теперь настал час мне раскрыться. Пусть посланники с Авалона подтвердят мои слова!

Деметра и Дориан с готовностью вышли из круга и преклонили колени.

– Он тот, кто поведет вас за собой, – сказала Деми, и голос ее прозвучал уверенно.

– Тот, кто создаст новые земли для всех страждущих, – добавил Дориан.

– Истинный король Артур – Абатис Монтекью, – закончила Деметра.

Со всей почтительностью поднявшись, они вернулись на свои места. Еще более смешанные эмоции стали видны в глазах аристократов. Кто-то, как очаровательная Иво Лютвидж, быстро принял слова на веру. Другие, вроде Молдвина Бланшара или Креона Райнера, упорствовали, стоя на своем.

– Однако это все еще слова, пусть более красивые, – усмехнулся Молдвин. – Если бы слова имели бы реальную силу, то можно было назвать королем и бродячего актера.

Почувствовав резкий, вскипающий гнев, Абатис Монтекью смерил барона презрительным взглядом.

– Возьми свой меч и сейчас же вонзи его мне в сердце! – грозно выкрикнул он. – Не стану я править теми, кто не имеет в меня веры!

– Это сделаю я, милорд, и с превеликим удовольствием, – ухмыльнулся Креон Райнер. – Гордон Эмброуз был мне другом.

Мужчина выхватил меч и прежде, чем кто-либо успел его остановить, вонзил стальное лезвие в грудь барона. Стиана Альфано вскрикнула от страха и неожиданности, а Монтера Шеридан, невеста Абатиса, чуть улыбнулась, явно не сдержавшись. Впрочем, улыбка ее почти сразу погасла, сменившись изумлением.

Дориан, спрятав руки под бархатной накидкой, использовал свои новые силы, и меч не нанес «королю Артуру» никакого вреда. Когда же Креон Райнер, ошеломленный и напуганный, извлек его, рана затянулась на глазах у всех.

– Уверуйте, увидев! – воскликнул Абатис. – Ибо я истинный король Британии от моря и до моря, король всех магов и волшебников, чародеев и колдунов, и ничто не способно меня сразить! Создадим же свое королевство, милорды и миледи… И да будет оно существовать вечно!

Он раскраснелся от чувства собственного превосходства, глядя, как все спешат преклонить перед ним колени.

А Деметра Лоренс улыбалась Дориану Далгарту. История вернулась на круги своя, в точности, как было описано в «Хрониках». Осталось дело за малым – помочь Тринадцати Первым создать Нью-Авалон и избежать проклятия Тристана Найтингейла.

В следующие несколько дней у Деметры и Дориана было много дел. Надлежало привести Гвиллион-холл в порядок после устроенной Абатисом Монтекью резни, а также пообщаться с каждым из членов нового Ковена, чтобы убедиться в их безоговорочной поддержке избранного магистра.

Из Англии долетали обрывочные сведения о том, что король Генрих VIII уже снарядил корабль на поиски мятежных баронов, осмелившихся лишить страну волшебной поддержки, да и к тому же откусивших крошечный кусочек ее бесценных земель.

Угроза того, что все могло пойти не так, никуда не исчезала, но, как ни странно, Деми чувствовала себя на удивление спокойно. Обретенная магия будто бы подпитывала ее изнутри неугасаемой энергией, не позволявшей уставать от новых обязанностей. Она больше не являлась человеком и ощущала себя иначе. Увереннее, сильнее, взрослее. Так, как если бы вернула давно утраченную частичку себя, делавшую ее личность цельной и гармоничной.

Проснувшись как-то утром слишком рано, она оделась в домашнее платье, накинула плащ с капюшоном, взяла плетеную корзинку и потихоньку выскользнула в сад.

Компания травы, покрытой прохладной росой, и цветов, еще только раскрывавших свои бутоны навстречу солнцу, действовала на нее умиротворяюще. Деметра жила в прошлом уже больше двух недель и до сих пор не привыкла к тому, что могла их видеть.

Ходя по узким тропам и слушая щебетание птиц, она думала обо всем, что им пришлось и, возможно, еще придется пережить. Размышляла о Тристане Найтингейле – наследнике рода Мерлина и Дориане Далгарте – наследнике рода короля Артура. Об обманщике Абатисе Монтекью, решившем разрушить старый уклад жизни и встать во главе нового, лишь бы потешить свою гордыню… И Гордоне Эмброузе, чьи понятия о чести и справедливости привели его семью к гибели.

Ноэлин… Милая Ноэлин… Ее было жаль больше всего. Девушка пала невинной жертвой чужих жестоких амбиций, не успев вырастить сына и родить дочь. На память от нее остался только сад. Прекрасный сад, о котором Деметра пообещала себе заботиться, сколько сможет.

Не так давно она обнаружила заросли мяты, сразу за розовыми кустами, в тени окружавшей замок стены. И теперь сорвала несколько больших пучков. Веснушчатая горничная, которую, как выяснилось, звали Лэсли, сказала ей, что их можно засушить и заварить в горячей воде, сделав приятный и нежный на вкус отвар. Такой травяной чай мог стать отличной заменой противному горькому элю, подаваемому здесь в любое время суток.