Сфера влияния - Страница 17

— Вы, кажется, интересовались, кому принадлежит предприятие, поставляющее Адмиралтейской Верфи маскирующую плёнку?

Егор хотел возразить, что он не интересовался, а только предложил поинтересоваться товарищу, но, подумав, решил, что говорить этого не стоит: Запись разговора майор слышал, раз задает такие вопросы. А почему спрашивает именно его? Значит — есть причины.

Особист не стал дожидаться, пока Егор придумает ответ, и продолжил:

— Так вот… Так получилось, что я могу удовлетворить ваше любопытство… это предприятие контролирует семья фон Ливен. Слыхали о такой?

Егор не успел открыть рот, чтобы ответить, как майор добавил:

— А теперь идите.

Белецкий машинально ответил "Есть!", и снова направился к выходу. В приемной его ожидал только один конвоир. Или уже не конвоир… Вроде бы их с Карлашем оправдали, а значит, и заключение закончилось… И конвой больше не нужен. А что всё-таки имел в виду особист? И куда делся Карлаш?

Примерно такая круговерть мыслей закрутилась в голове Егора. Из этой круговерти он был вырван покашливанием находящегося рядом солдата. Оглянувшись на звук, Белецкий увидел рядом с головой застывшей рядом фигуры, упакованной в броню, надпись "сержант Викулов", и пиктограмму "старший группы". То есть сейчас сержант был не просто старше Белецкого по званию, он одновременно ещё и являлся старшим группы, в которую Егора по каким-то своим соображениям включило руководство базы. Или не базы… Он же, в принципе, к этой в/ч никакого отношения не имеет… Может, это сопровождающего из штрафбата прислали? Чтобы, значит, новый боец не заплутал в пути…

Сержант не стал дожидаться, пока Егор закончит размышлять, а просто скомандовал "За мной!", и вышел из приёмной. Белецкий последовал за ним. Субординация есть субординация. Сержант вернулся обратно по коридору почти к самому выходу, и, открыв последнюю дверь слева, сделал приглашающий жест рукой. За дверью оказалась небольшая комната с металлическими шкафчиками вдоль боковых стен. Викулов открыл один из них, и бросил Белецкому: "Одевайся". Подойдя к шкафчику, Егор обнаружил в нем такое же снаряжение, как и на сержанте. Приказы в армии не обсуждаются, а выполняются, поэтому новоявленный подчинённый Викулова молча принялся облачаться в штурмброню. До этого ему приходилось делать это всего один раз — на занятиях в училище. Но запутаться в многочисленных застежках и защёлках не давала интерактивная схема надевания, приложенная к каждому такому комплекту. Так что всего через три минуты в комнате было уже две почти одинаковых фигуры в тяжелых доспехах. Друг от друга фигуры отличались только тем, что у одной в руках была штурмовая винтовка, а у другой нет. Сержант придирчиво осмотрел экипировку Белецкого, подтянул пару креплений, после чего обернулся к шкафчику позади себя, и, достав оттуда штурмовую винтовку, протянул её подчинённому.

Как любой дворянин, Белецкий более-менее сносно обращался с пехотным оружием. Тем более с штурмовой винтовкой — основным оружием пехоты. Приняв винтовку в руки, он первым делом послал ей запрос на авторизацию. Как ни странно, блок опознавания на штурмовой винтовке обладал меньшей избирательностью, чем блок опознавания офицерской шпаги. Если шпага "повиновалась" лишь одному владельцу, то винтовка — любому действительному военнослужащему вооружённых сил Империи. Вот и сейчас, послав запрос, Егор тут же получил ответ с подтверждением доступа и одновременным докладом об отсутствии боеприпасов в магазинах.

Сержант между тем закрыл пирамиду, и вновь скомандовав "За мной", направился к выходу. Егор недоуменно окликнул старшего:

— Сержант, у меня винтовка не заряжена.

Тот резко остановился, и процедил сквозь зубы:

— Во-первых, не "сержант", а "господин сержант". Во-вторых, если ты ещё не уяснил себе, рядовой — приказы в армии надо выполнять. Даже если ты их не понимаешь. Понятно?

— Так точно, господин сержант! — ответил Белецкий, вытянувшись по стойке "смирно".

— Тогда за мной, — "господин сержант" развернулся, и бодро потопал к одному ему известной цели. Егор старался не отставать. После очередного поворота на его комм пришло предупреждение о приближении к зоне повышенной безопасности. Белецкий напрягся. От защиты такой зоны можно было ожидать чего угодно, вплоть до огня на поражение при пересечении её границ. Однако почти сразу за предупреждением пришло сообщение: "Допуск подтвержден". Егор облегченно вздохнул. Ещё через десять метров перед группой из двух человек медленно отъехала в сторону массивная бронированная дверь. Оказалось, что она ведёт на перрон, у которого в гордом одиночестве застыл обычный пассажирский вагон подземного монорельса. Тоннель был перекрыт бронированными перегородками с обеих сторон перрона.

При приближении людей одна из дверей вагона отъехала в сторону, открыв проход вовнутрь. Внутри вагон оказался не таким уж обычным. Собственно говоря, пассажирская его часть была рассчитана всего на двух человек. Причём, судя по массивным металлическим креслам, на двух человек в тяжёлой штурмброне. Остальное пространство занимал громадный грузовой контейнер. Внутренняя планировка вагона в сочетании с толщиной его стенок позволила Егору сделать вывод, что это один из тех самых, таинственных, замаскированных под пассажирские, вагонов для перевозки особо секретного и разрушительного оружия. Об этих вагонах много кто слыхал, но мало кто их видел, тем более — изнутри.

Как только сержант и рядовой разместились на креслах, Белецкому тут же был скинут файл со стандартной формой подписки о неразглашении. Егор привычно поставил под ним свою электронную подпись. Такую процедуру он проходил уже не первый раз — в космофлоте секретов тоже хватает, и отправил копию подписанного файла обратно. Дверь вагона плавно закрылась, перегородка с одной из сторон перрона медленно поползла вверх, и вагон, набирая скорость, устремился в открывшийся тоннель. Сержант застыл в своем кресле, подобно статуе, и не выказывал никакого желания общаться со своим новым подчинённым. Зато у Егора этого самого желания было в избытке. Он надеялся, что сможет получить ответ хоть на один из терзавших его вопросов. Поэтому, для приличия выдержав с момента отбытия паузу минут в пятнадцать, Белецкий, памятуя прошлый опыт общения со своим новым командиром, начал строго по Уставу:

— Господин сержант, разрешите обратиться!..

— Не разрешаю! — не поворачивая головы, резко оборвал его сержант.

И Егору не осталось ничего другого, как всю оставшуюся дорогу провести в молчании. Вагон петлял по сети подземных тоннелей целых три часа. Пару раз он прицеплялся на какой-нибудь станции к пассажирскому поезду, и проезжал часть пути в составе внешне таких же вагонов. Потом снова отцеплялся, и ехал дальше в одиночку. В принципе, такое поведение вагона никого удивить не могло. Пассажирские маршруты составлялись таким образом, что один вагон за рейс мог побывать в составе трех-четырех поездов. А мог вообще проделать весь путь самостоятельно. Благо, все вагоны имели автономный привод. Но зачем перевозить особо опасные грузы по гражданским линиям, да ещё и в составе пассажирских поездов, Егору было непонятно. Тем более, что он знал: под уровнем метро, по которому они сейчас ехали, были и другие уровни. В основном — чисто военные. Они дублировали гражданскую подземную сеть перевозок, связывающую все более-менее крупные города планеты. На самой большой глубине пролегали скоростные линии трансконтинентального и межконтинентального метро. Там же были оборудованы убежища и склады НЗ. Так что, вполне возможно было возить секретные и опасные грузы по военным линиям, не подвергая опасности ни груз, ни жизни гражданских. Но, как говорится, начальству виднее. Хорошо, хоть эту смертельно опасную железяку не отправили кататься по наземным линиям, по которым в основном и осуществлялись пассажирские перевозки…

Наконец вагон выскочил на точную копию перрона, с которого отправлялся, и замер на месте. Сержант, не удосужив Белецкого даже взглядом, снова скомандовал "За мной", и вышел наружу. Последовавший вслед за ним Егор, выйдя на перрон, увидел, что рядом с их вагоном расположился ещё один — точно такой же. К которому сержант и направляется. Станция оказалась не конечной, а пересадочной. Как только люди расселись по креслам в новом вагоне, тот тронулся, и бесконечная череда тоннелей, развилок и разъездов потянулась вновь. В чем был глубокий смысл смены одного транспортного средства на другое, ничем от него не отличающееся, Егору, конечно же, опять никто объяснить не удосужился. Плавное покачивание убаюкивало, и Белецкого начало потихоньку клонить в сон. Пару раз он даже клевал носом, но потом вновь поднимал голову, и невидящим взглядом пялился в пространство перед собой.