Сфабрикованный Иисус - Страница 9

Согласно свидетельствам различных еврейских авторов, живших приблизительно в одно время с Иисусом, еврейские родители действительно учили своих детей и Закону, и грамоте. Например, неизвестный автор «Завета Леви», написанного приблизительно в I в. до н.э., призывает родителей: «Учите детей своих Писаниям, чтобы могли они всю свою жизнь неустанно читать и понимать Закон Божий» (13:2). Иосиф Флавий, еврейский историк I в. н.э., пишет: «Более же всего мы заботимся о воспитании детей, о сохранении законов, и наиважнейшим делом всей нашей жизни почитаем соблюдение в соответствии с ними исконного благочестия» (Против Апиона 1.60). И далее: «[Закон] повелевает детям обучаться грамоте, изучать законы и знать о деяниях предков» (Против Апиона 2.204).

Эти произведения, исходящие, по–видимому, из священнических кругов, могут, конечно, и не отражать социальных и образовательных реалий большинства евреев; однако они указывают на огромное значение, которое придавалось грамотности и знанию Писания в иудейском мире, особенно среди тех, кто серьезно относился к закону Моисееву. Именно таким — судя по всему, что нам о нем известно, — был Иисус. Он серьезно относился к Писанию. Он цитировал его, учил ему, обсуждал его со священниками, с книжниками, различными религиозными группами и отдельными людьми. Это очевидно свидетельствует в пользу грамотности Иисуса.

В статистике и обобщениях есть свой смысл. Однако в том, что Иисус умел читать, убеждает нас в конечном счете именно картина его служения. Иисуса часто называли «учителем» (по–еврейски «равви», по–арамейски «раввуни»). Так говорил о себе он сам; так называли его сторонники, противники и безразличные. И сам Иисус, и окружающие называли его ближайших последователей «учениками», т.е. «учащимися», — такой смысл имеет это слово и в греческом, и в еврейском языке[6]. Термины «учитель» и «ученик» — сильный аргумент в пользу грамотности Иисуса. В иудейской среде трудно вообразить себе раввина, окружающего себя учениками, обсуждающего Писание и его толкования с другими учителями и книжниками — и при этом неграмотного.

Временами о чтении Писания упоминает сам Иисус. Он спрашивает фарисеев, упрекнувших его учеников за размалывание зерна в субботу: «Неужели вы не читали никогда, что сделал Давид, когда имел нужду и проголодался?» (Мк 2:25; см. Мф 12:3). В другом споре он обращается к первосвященникам и старейшинам: «Неужели вы не читали этого в Писании?» (Мк 12:10). Позже он спрашивает саддукеев, поднявших вопрос о воскресении: «А о мертвых, что они воскреснут, разве не читали вы в книге Моисея, как Бог при кусте сказал ему: Я Бог Авраама, и Бог Исаака, и Бог Иакова?» (Мк 12:26). В беседе с законником, спросившим, что нужно сделать, чтобы унаследовать жизнь вечную, Иисус спрашивает в ответ: «В законе что написано? Как читаешь?» (Лк 10:26). Риторический вопрос «разве вы не читали?», характерный для стиля Иисуса, едва ли обладал бы какой–то полемической силой, если бы сам Иисус не умел читать. Стоит отметить также, что в евангельских повествованиях вопрос грамотности Иисуса просто не стоит. Нет никаких свидетельств апологетических тенденций, преувеличивающих его грамматические навыки и познания. Умение Иисуса читать не проблематизируется — оно принимается как данность. Все это указывает на то, что, вне зависимости от общего уровня грамотности в поздней античности, более чем вероятно, что Иисус умел читать.

В связи с вопросом о грамотности Иисуса находится вопрос о его интересе к Писанию. Семинар по Иисусу занимает любопытную позицию: по его мнению, интерес к Писанию был свойствен древним христианам — но не Иисусу. Следовательно, когда мы встречаем в евангелиях пассажи, где Иисус цитирует Писание или ссылается на него, — это, по мнению участников Семинара, слова древней церкви, а не Иисуса.

Это очень странное мнение. Иисус был не кем иным, как учителем. Но учителем чего? Все, чему учил Иисус, от царства Божьего до Золотого правила, укоренено в Писании. Его ученики — «учащиеся» — учились у него и передавали его учение. Можно ли представить, что учение Иисуса не имело никаких или почти никаких привязок к Писанию, что все они были домыслены позже его учениками? Похоже на нелепость. Гораздо проще и легче предположить: те или иные пассажи из Писания были важны для древней церкви и трактовались определенным образом именно потому, что так учил Иисус, а его ученики сохранили это учение и передали другим верующим. Творческий гений, стоящий за христианской мыслью — сам Иисус, а не какие–то безымянные фигуры.

Согласно синоптическим евангелиям Иисус цитирует или ссылается в общей сложности на двадцать три из тридцати шести книг еврейской Библии (если считать книги Самуила, Царств и Паралипоменон тремя книгами, а не шестью)[7]. Он использует все пять книг Моисеевых, трех главных пророков (Исайя, Иеремия и Иезекииль), восемь из двенадцати малых пророков и пять «писаний»[8]. Иными словами, Иисус демонстрирует знакомство со всеми книгами Закона, большинством Пророков и некоторыми писаниями.

Согласно синоптическим евангелиям Иисус пятнадцать или шестнадцать раз цитирует (или ссылается на) Второзаконие, около сорока раз — Исайю и около тринадцати раз — Псалтирь. По–видимому, это его любимые книги; другие «фавориты» — книги Даниила и Захарии. «Канон» Иисуса очень похож на тот, что был характерен для большинства религиозных иудеев того времени[9], в том числе — и особенно — для авторов кумранских текстов[10]. Более того, есть свидетельства, что библейские свитки во времена Иисуса хранились в селениях и в синагогах [см. 1 Макк 1:56–57; Иосиф Флавий, Иудейская война 2.229 (попытки Антиоха IV найти и уничтожить свитки Торы); Жизнь Флавия Иосифа 134 (история галилейских свитков в первые дни восстания против Рима)].

Данные, которыми мы располагаем, объясняются намного легче, если предположить, что Иисус был грамотным, читал Писание, мог пересказывать и толковать его по–арамейски (на своем родном языке), демонстрируя при этом знакомство с текущими направлениями иудейской религиозной мысли как в популярных (в синагогах), так и в профессиональных, даже элитных, кругах (в спорах с писцами, первосвященниками и старейшинами). Более того: движение, основанное Иисусом, создало целую библиотеку — четыре евангелия, историю возникновения и развития церкви (книга Деяний), множество посланий. Внезапное появление богатой литературной традиции на почве, вспаханной неграмотным основателем, в принципе возможно; однако этот факт гораздо легче объяснить, если предположить, что Иисус умел читать и часто обращался к Писанию.

Одно из самых удивительных заявлений, сделанных видными членами Семинара по Иисусу — это, пожалуй, утверждение, что Иисус был равнодушен к эсхатологии. Однако, прежде чем обсуждать взгляды Семинара, необходимо пояснить, о чем идет речь.

Слово «эсхатология» буквально означает «изучение последних» или «окончательных вещей». В иудейском и христианском богословии под «последними вещами» обычно понимают исполнение Богом его конечных целей. В один прекрасный день, мы верим, все очень сильно изменится.

Как именно возвещение Иисусом царства Божьего связано с эсхатологией? Споры об этом идут уже много столетий. Еще ученики спрашивали воскресшего Иисуса: «Не в это ли время, Господи, восстанавливаешь Ты царство Израилю?» (Деян 1:6). Размышления и догадки о последних временах занимали религиозных людей на протяжении многих веков. Вопрос учеников не утратил своей актуальности и по сей день.