Сезон любви - Страница 12

Каждое воскресенье Рената и Экшн ездили на метро в центр, чтобы поесть китайской еды с Коплетерами в их особняке на Бликер-стрит. Семья Экшн состояла из отца, мистера Коплетера, бухгалтера в крупной аудиторской компании «Прайс Уотерхаус», мамы, доктора Коплетер, которая преподавала в Школе юридических наук нью-йоркского университета, и брата Мэйджора. Рената представляла его трехлетним малышом, но на самом деле он оказался высоким и тощим, весь в сестру. Он носил очки, и из его рта тянулась струйка слюны. Рената заметила, что Мэйджор всегда одет в строгие отглаженные рубашки цвета хаки или из серой фланели, как будто только что вернулся из церкви. Мисс Энгель, няня Мэйджора, тоже жила в доме, но по воскресеньям она не работала, и Рената ее никогда не встречала. Впрочем, ее имя часто упоминали, особенно когда хотели призвать Мэйджора к порядку. «Мисс Энгель не понравится, что ты все хватаешь, Мэйджор».

Экшн сказала, что ее родители часто устраивают приемы по работе, и потому комнаты со стороны фасада недавно отремонтировали под руководством декоратора. В гостиной преобладала темная, тяжелая мебель, висели парчовые шторы, кое-где виднелись дорогие на вид предметы африканского искусства. Рената спросила, откуда они взялись, и Экшн ответила, что ее родители никогда не были в Африке, все приобретено по совету дизайнера. Столовая выглядела так же строго и официально – длинный стол, шестнадцать обитых тканью стульев, открытые полки с муранским стеклом и серебром от «Тиффани». Кухня и общая комната, которые находились в задней части дома, словно принадлежали к другому миру. Помещения были светлее, с высокими потолками и отделанные белыми панелями, повсюду бросались в глаза следы суматошной семейной жизни. На кухне стояла огромная зеленая бутылка с винными пробками, на разделочном столе вечно валялись коробки из-под китайской еды, пакетики с соусами и пряной горчицей, бумаги, книги, брошюрки нью-йоркского университета и танцевальных классов Мерса Каннигэма. На холодильнике теснились листочки с напоминаниями, касающимися Мэйджора: график приема лекарств, расписание визитов к врачу, месячное меню из его специализированной школы. Каждую неделю доктор Коплетер извинялась за беспорядок, напоминая, что миссис Донегал, уборщица, придет только в понедельник. «А сейчас хуже некуда», – вздыхала она.

Рената полюбила бывать у Коплетеров потому, что вся их шумная, неряшливая, веселая семья наслаждалась воскресеньем как неким священным ритуалом. Они всегда ели в небольшой комнатушке под футбольный матч по телевизору. Мистер Коплетер открывал бутылку вина, бросал пробку в большую зеленую бутылку и щедрой рукой наполнял бокалы. К тому моменту, когда приносили еду, Рената успевала слегка опьянеть. Еду доставлял молодой китаец по имени Элтон, который заходил в комнату, чтобы минуту-другую поболтать о игре; из-за сильного акцента его почти не понимали. Мистер Коплетер неизменно давал на чай двадцать долларов. Мэйджор требовал, чтобы его посадили в голубое плюшевое кресло рядом с Экшн. Рената наблюдала за ними, смотрела, как Экшн пытается есть хрустящие блинчики с начинкой, пока Мэйджор рядом играет с лапшой, обматывая ее вокруг языка. Доктор Коплетер в тренировочных штанах и футболке громко болела за команду «Нью-Йорк джетс», а после еды укладывалась ничком на диван, заняв его целиком. Рената знала, что миссис Коплетер считается одним из лучших юристов страны, но воскресными вечерами она расслаблялась и грустно глядела на своих детей, устроившихся в кресле.

– Экшн больше мать этому ребенку, чем я, – как-то призналась она Ренате.

В метро на обратном пути домой Экшн обычно возмущалась времяпрепровождением, которое так нравилось Ренате. Обвиняла родителей в том, что оба поглощены своей карьерой и уделяют мало внимания Мэйджору.

– Как ты думаешь, почему он требует от меня столько любви? – говорила Экшн. – Да потому, что не получает ее от них! Они одевают его как клерка, чтобы все считали его нормальным, и им плевать, что ему неудобно. Парню десять лет, а у него нет даже джинсов! А еще слуги! – Услышав в голосе Экшн знакомые нотки, Рената приготовилась к худшему, а подруга продолжила: – Мисс Энгель и миссис Донегал. Одна – молодая еврейка, другая – пожилая ирландка, но обе служанки, и все тут. Эти женщины делают работу, которую должны выполнять мои родители. Грязную работу.

– Ты чересчур строга к своим родителям, – заметила Рената.

– Только не становись на их сторону, пожалуйста! – воскликнула Экшн. – Я этого не вынесу!

Она встала и взялась за поручень у выхода, словно решила выйти не на своей станции.

После пробежки Рената изнемогала от жары и жажды. Встав перед холодильником, она налила себе полстакана свежевыжатого апельсинового сока, разбавленного водой. Пот на коже высох, стало зябко. Рената выпила сок и налила еще.

На мраморной столешнице разделочного стола рядом с холодильником лежал листок, исписанный затейливым почерком Сьюзен Дрисколл. Поначалу Рената решила, что это список покупок для Николь – лобстеры, зелень и прочее. Заметив, однако, свое имя, схватила листок и прочитала:

Самое главное: определиться с датой! Просмотреть субботы в мае – июне 2009.

Место: Нью-Йорк – отель «Пьер» или «Шерри-Незерленд»?

(Нантакет в июне? Спросить в яхт-клубе.)

Гости: Дрисколлы – 400 человек. Со стороны семьи Нокс?

Позвонить отцу Дину из церкви Святой Троицы на Бродвее.

Прием – банкет? Никакой курятины!

Музыканты – группа мин. 6 человек. Узнать насчет агента.

Рената – платье: Вера Вонг? Сьюки Р.?

Еще: цветы – заказать у К. с доставкой.

Торт – спросить у невестки Барбары Д., где она заказывала тот шоколадно-малиновый.

Подарки гостям – засахаренный миндаль? Бонсай?

Медовый месяц – позвонить Эдгару из турагентства. Тоскана?

– Ничего себе! – не сдержалась Рената, все еще тяжело дыша после пробежки.

Это список дел к свадьбе. К ее свадьбе! Сьюзен составила список к ее свадьбе. Похоже, эта женщина помешана на контроле, один засахаренный миндаль чего стоит!.. Тут она несколько поторопилась!

Рената на чужой территории. Эта кухня нисколько не походила на кухню в доме, где она выросла, – с полом, покрытым линолеумом, старомодным холодильником без льдогенератора и с подставкой для специй, которую Рената смастерила на уроке труда в школе. (Сколько она упрашивала отца переоборудовать кухню, но тот отказывался. Все осталось так, как было при жизни матери.) И уж, конечно, кухня Дрисколлов сильно отличалась от кухни Коплетеров в особняке на Блик-стрит. У Дрисколлов все было как из модного журнала: мраморные столешницы, белые блестящие шкафчики с фурнитурой в виде морских звезд из матового хрома, раковина с изогнутым краном, деревянная чаша с фруктами, начищенные до блеска медные кастрюли и сковородки над кухонным «островом». Наверное, надо было бы восхититься, но Рената решила, что этой кухне недостает души. Она выглядела так, словно там никто никогда не готовил и не ел. Никаких следов человеческого присутствия.

В общем, кухня, а особенно этот дурацкий список до тошноты разозлили Ренату. Ее чуть не вырвало в раковину соком, который она выпила чересчур поспешно. Увидев над посудомоечной машиной из нержавеющей стали телефон, Рената взяла трубку и позвонила Кейду на мобильный.

Три долгих гудка. Он сейчас на яхте, подумала Рената. «Эй, ты меня слышишь?» Сквозь стеклянную дверь, выходящую на террасу, Рената видела лужайку, кусочек пляжа, воду. На горизонте маячили яхты всех форм и размеров. Может, повезло бы больше, если бы она закричала: «Твоя мать уже планирует нашу свадьбу! Она звонит агентам! Устраивает нам медовый месяц в Тоскане»!

Гудки прекратились, как будто кто-то хотел ответить. Потом раздался треск, что-то щелкнуло. В море мобильный не ловит. Рената дала отбой и набрала номер еще раз. Включилась голосовая почта Кейда.