Северные войны России - Страница 42

Эти недостатки Кронштадта были оценены еще Петром, и он предполагал перенести главную базу флота из Кронштадта в Ревель или в Балтийский Порт (Рогер-Вик). В обоих пунктах были начаты обширные работы, но после смерти Петра все прекратилось. Вновь вопрос о непригодности Кронштадта как военно-морской базы подняла Екатерина II и затем возбуждался периодически при каждом новом царствовании, но практического осуществления не получал, главным образом, в силу финансовых затруднений.

В 1856 году особый комитет под председательством генерал-адмирала великого князя Константина Николаевича пришел к следующему заключению: «Доколь флот наш будет находиться в Кронштадте, до тех пор он будет осужден на пассивную роль, совершенно несовместную с назначением морских сил России».

В 1857 году участь Кронштадта была почти решена, уже назначили комиссию из инженеров и адмиралов для разработки окончательного проекта переноса кронштадских адмиралтейств в Балтийский Порт. Но составленная при этом смета «потянула» на 400 миллионов рублей, вследствие чего дело снова заглохло. Со вступлением на престол императора Александра III в 1882 году вновь был возбужден вопрос о переносе главной базы Балтийского флота из Кронштадта на запад, и выбор остановился на Либаве (с 1917 г. – г. Лиепая). Но вскоре выяснились крупные недостатки и этого порта.

Тем не менее, в Либаве в 1897-1905 годы построили огромный порт имени императора Александра III. Порт строился по настоянию великого князя Алексея Александровича, мало разбиравшегося как во флоте, так и в береговой обороне. После отстранения его от должности генерал-адмирала, военные сооружения в Либавском порту частично демонтировали. Правда, он стал одним из крупнейших русских коммерческих портов.

Лишь в 1912 году началось строительство большой военно-морской базы близ Ревеля (Порт Петра Великого).

К началу 1702 года Карл XII овладел всей Курляндией и стал на границе собственно Речи Посполитой. Значительная часть польских магнатов была настроена против Августа П. В такой ситуации Август сделал попытку примириться с Карлом XII и послал к шведскому королю свою любовницу графиню Аврору Кенигсмарк с тайным поручением обговорить с Карлом условия мира. Однако Карл отказался даже дать аудиенцию графине.

Карл XII был самым храбрым из Полководцев своего времени и прекрасно знал тактику, но он был плохим политиком, а о географии и истории имел весьма поверхностные понятия. Только этим, а также патологической ненавистью к Августу II можно объяснить вмешательство Карла в польские дела. Разбить поляков, разорить их города не представляло особого труда и для посредственного полководца, но привести Польшу в порядок и сделать из нее надежного союзника было не по силам не то что Карлу XII, но и такому гению, как Наполеон.

14 мая 1702 года Карл XII без боя вступил в Варшаву. Польский гарнизон был распущен, охрана города перешла к шведским караулам. На Варшаву шведы наложили контрибуцию в 100 тысяч талеров.

Август II бежал в Краков, где начал собирать силы для борьбы со шведами. Под его знаменами собралось 24 тысячи саксонцев и поляков. Глава польской католической церкви примас Михаил Радзеевский обратился к Августу с предложением о посредничестве в поисках мира. Август разрешил примасу отправиться в Варшаву. Аудиенция примаса у Карла XII длилась всего: 15 минут. В заключение ее король громко произнес: «Я не заключу мира с поляками, пока они не выберут другого короля!»

9 июля 1702 года войска Августа и Карла сошлись на равнине у городка Клишов, между Краковом и Варшавой. В самом начале боя ядром был убит начальник шведской кавалерии герцог Фридрих Голштейн-Тотторпский, зять Карла XII. Рассвирепевший Карл лично возглавил конницу и лихо повел ее в атаку. Саксонские войска в центре и на левом фланге упорно защищались, трижды они переходили в контратаку. Однако польские части на правом фланге бросились наутек от шведов. В итоге шведы одержали еще одну блестящую победу. Им досталась вся артиллерия и войсковая казна противника.

Август бежал в Краков. 31 июля 1702 года Карл с тремястами всадниками взял Краков. К поведению защитников Кракова не подходят слова трусость или измена, они «обмаковались» – если употребить выражение Билибина из романа «Война и мир». Август лишь чудом не попал в плен и успел ускакать в Сандомир.

Традиционно с усилением бардака в Польше начались выступления казачества. Бывший казацкий гетман правобережной Украины Самусь перебил в городке Богуславе присланную туда новую польскую администрацию, а заодно и евреев. Далее Самусь занял Корсунь, убил тамошнего губернатора, истребил отряд польских драгун и традиционно – евреев (о еврейских погромах автор более упоминать не будет, поскольку повстанцы устраивали их всегда и везде).

24 июля 1702 года Самусь писал письмо на левобережную Украину, (то есть в ее русскую часть) к казацкому полковнику Переяславскому: «я по своей обиде принужден разбрататься с Ляхами, и не только из Корсуни, но и изо всех городов украинских их выгнал, а сами мещане неверных Жидов выбили, послыша от них отягчения, склоняясь под высоко владетельную державу царского величества и будучи готовы за веру христианскую умереть».

Таким образом, восставшее Левобережье просилось в русское Подданство.

Гетман Мазепа срочно написал в Москву Головину, а также, через его голову, царю: «Сдается мне, что эта война нам не очень противна, потому что господа поляки, увидевши из поступка Самуся, что народ наш Малороссийский не может под их игом жить, перестанут о Киеве и об Украине напоминать. Рассуждаю и то: не знаю, смел ли бы Самусь приняться за такое дело один, потому что человек он простой, писать не умеет: не подучен ли он королем встать против Яблоновских, как неприятетелей королевских? Если Самусь обратится ко мне за помощью – что мне делать?»

Вскоре к Самусю под Белую Церковь подошли полторы тысячи казаков, посланные полковником Семеном Гурко, более известным под прозвищем Палей. Мазепа не помогал явно, не брал его под свое регименторство (правление), но посылал Самусю порох и свинец, «чтоб его вовсе от себя не отогнать». От Белой Церкви Самусь вынужден был отступить, но зато взял Немиров и перебил там всех поляков (разумеется, и евреев тоже).

Затем Самусь соединился с основными силами Палея и разгромил вместе с ним под Бердичевым большой отряд поляков. Бердичев был взят, всех неправославных там «порубали». В начале ноября 1702 года Самусь и Палей, наконец, взяли Белую Церковь.

Поляки не могли сами унять казаков (правобережных, поскольку Мазепа своих к Самусю не пускал), и коронный канцлер стал молить о помощи русского посла князя Григория Долгорукова. Мол, «казаки великие бунты завели... Свыше 4000 (поляков) всякого чина побили» и т.п. Долгоруков 13 ноября 1702 года отписал об этих жалобах Головину, тот доложил царю. 28 декабря 1702 года Петр послал грамоты «конному охотницкому полковнику Семену Палею и конному охотницкому полковнику Самусю Иванову», в которых предлагал им простить обиды полякам и вместе «иметь воинские промыслы над общими неприятелями нашими шведами».

Между тем Паткуль проинформировал Григория Долгорукова о попытках Августа II заключить мир со шведами. В свою очередь Август сообщил русскому послу, что были перехвачены письма Паткуля к примасу Радзеевскому, где Паткуль просит ходатайствовать примаса о прощении у Карла XII. Долгоруков просил предъявить подлинники писем, чтобы сообщить об этом царю. Поляки ограничились различными отговорками, поскольку никаких писем у них не было. Весной 1702 года Паткуль побывал в Москве, где был принят в русскую службу в чине тайного советника.

Весной 1703 года к Карлу XII морем из Швеции прибыл 14-тысячный корпус. Получив подкрепление, Карл двинулся из Варшавы на северо-восток под Пултуск, где Август II формировал новое войско. Разлив рек и отсутствие мостов задерживали движение шведов. Тогда Карл оставил пехоту на переправе через Буг, а сам с кавалерией устремился вперед, переплывая или переходя вброд реки и рассеивая мелкие отряды поляков.