Северная прародина Руси - Страница 28

Рис. 44. Первобытная утварь с фигурами лебедей

Рис. 45. Лебеди (онежский петроглиф)

Рис. 46. Афродита на лебеде (изображение на краснофигурном сосуде)

Рис. 47. Валькирия (худ. К. Васильев)

Рис. 48. Лоэнгрин (худ. Л. Фейнберг)

Существует легенда, что древнескандинавские викинги сверяли удачу своих разбойных набегов с полетом лебедей. Так это или не так – теперь проверить трудно. А вот покорителю Сибири Ермаку путь за Урал совершенно точно по лебединой наводке открылся. Народный сказ про то, обработанный Павлом Петровичем Бажовым (1879–1950), называется «Ермаковы Лебеди». Ермак, как известно, – казацкое прозвище, настоящее же имя, по его собственным признаниям, было Василий, а фамилия совсем тотемного происхождения – Оленин. Так вот, взял однажды мальчик Васютка (будущий Ермак) три яйца из гнезда погибшей лебедихи и подложил их дома под гусыню. Она-то и высидела лебедят, они потом до самой Ермаковой смерти дарили ему удачу: и на россыпи драгоценных самоцветов наводили, и путь в Сибирь указали. «Вовеки бы ему в сибирскую воду проход не найти, кабы лебеди не пособили» – вот какое мнение навсегда укрепилось в народе.

Весь песенно-сказочный фольклор Руси и поэзия России расцветали под сенью лебединых крыльев. Лебединый образ русский человек впитывает с молоком матери, он передается как драгоценная память предков. Когда поэт пишет «О Русь, взмахни крылами!» – у русского читателя, скорее всего, возникает ассоциация птицы-лебедя. Россия – это и есть Царевна Лебедь. В этом возвышенном символе закодированы номинированные элементы древнейшей родо-племенной и социальной организации доиндоевропейских цивилизаций. С самого начала лебедь выступал в качестве священной птицы и соответствующего тотема различных народов и пранародов, находившихся долгое время в стадии нерасщепленной общности и обособлявшихся по мере расселения по бескрайним просторам Евразии (процесс этот занял не одно тысячелетие). В итоге у сформировавшихся народов получили окончательную прописку совершенно конкретные образы-символы, ставшие неотъемлемой частью культуры и вошедшие в кровь и плоть народного духа. Тотемические пережитки, связанные с лебедем, по сей день живут в запретах убивать или употреблять в пищу эту величавую птицу. «Не стреляйте в белых лебедей!» – это табу стойко держалось в народных традициях на протяжении многих тысячелетий. По русским поверьям, даже если только показать детям убитого лебедя, то они непременно умрут!

Тотемические символы неистребимы: передаваясь от поколения к поколению, они живут не только в изображениях, изваяниях, устном и письменном слове, но и в традиционных обрядах. Никакие идеологические доминанты не смогли вытеснить тотемические каноны русской свадебной лирики. Ее главные действующие лица – жених и невеста – именуются по-тотемному: утка да селезень, сокол да лебедь.

И т. д. и т. п. Эта загадочная на первый взгляд свадебная символика уходит своими корнями в те невообразимо далекие времена русской предыстории, когда не было вовсе никакой этнической или языковой расчлененности и тем более – национальной обособленности, и представители одних тотемных родов женились или выходили замуж за иноплеменников иной тотемической принадлежности. Как сейчас говорят: «Вышла замуж за русского (татарина, якута, осетина и т. д.)», так тогда говорили: «Вышла замуж за сокола (лебедя, гоголя, ворона, журавля и т. п.)», имея в виду принадлежность жениха или мужа к конкретному тотему.

Песен с тотемными отголосками записано великое множество: они не канули в Лету, а по сей день выступают неотъемлемой исполнительской стороной русского свадебного обряда. Естественно, соколами и лебедями, селезнями и утками обрядовый фольклор не ограничивается. Известно, к примеру, множество вариантов шуточной песни про свадьбу совы, что вышла замуж за «белого луня, за милого друга». Здесь тотемная сова заменила традиционную лебедь (утицу), а тотемный сокол превратился в свою более редкую для фольклора ястребиную разновидность – луня. Русские песни сохранили множество свидетельств и о древнейших дендрототемах. Знаменитая «Калинка-Малинка» – не что иное, как закодированный тотемный пароль, фиксировавший когда-то конкретную тотемную принадлежность. А рефрен типа «Ой, калина моя! Ой, малина моя!» сродни припевам «Ой, Дид-Ладо!» с призывами к славянским языческим богам Диду и Ладу. Былинный Калин-царь – отголосок все тех же тотемных времен и подчас жестокого противоборства различных тотемов; лишь впоследствии произошло его совмещение с воспоминаниями о более знакомых по злодеяниям врагах, в основном – о степняках-кочевниках, что веками терзали Русь. Из того же тотемного прошлого и сказочный Калинов мост как символ кланово-племенного рубежа.

С растительными тотемами связано множество обычаев и поверий, доживших до настоящего времени. Испокон веков существовало на Руси поклонение деревьям. Ни одна власть не оказалась в состоянии выкорчевать древнейшие языческие традиции. В прошлом церковные и светские источники постоянно отмечали неискоренимость культа деревьев: то тут, то там древопоклонники молились либо в священных рощах, либо «около куста», либо просто «дуплинам деревянным», либо перед особо почитаемыми деревьями, а ветки обвешивали платками и полотенцами[51]. И все это вовсе не дела давно минувших дней. Этнографы регулярно констатируют стойкую и повсеместную веру в целительную и оберегательную силу деревьев[52], что наглядно проявляется хотя бы в народном обычае стучать пальцем по любому деревянному предмету, дабы предотвратить беду – отвернуть ее от задуманных планов или благополучного течения дел. Во многих районах – особенно на Севере и в Сибири – деревьям и кустам по-прежнему приносятся плоды, а ветки либо завиваются (как у березы на Семик), либо украшаются лентами. Кое-где до сих пор старые дуплистые деревья считаются наделенными целительной силой: чтобы ею воспользоваться, нужно прислониться к стволу, залезть в дупло или пролезть через него, если оно сквозное.

Семикская обрядность, однозначно связанная с тотемом березы, восходит чуть ли не к эпохе матриархата, являясь эзотерическим женским праздником с сексуально-эротическим оттенком[53] и подчеркнутой гадательно-предсказательной направленностью. Охранительная и магическая сила дендрототемов учитывается также в современной свадебной обрядности. И поныне в ряде областей России жив тотемный по своей сути и происхождению предвенчальный обряд, связанный с украшением деревца или куста. Так, в Пензенской области сохраняется архаичный обычай наряжания деревца в доме просватанной невесты. Деревце под обобщенным названием «ёлочка» (хотя в действительности это может быть даже репейный куст) символизирует девичество, с ним совершают различные магические действия, а в некоторых случаях сжигают.