Север помнит (СИ) - Страница 4
- Мы не будем проливать кровь. – Голос Мелисандры стал ниже, холоднее. – Это оскорбление великого Рглора, который теперь, в мрачные дни зимы, дал нам это новое утро, - и вы хотите осквернить этот рассвет кровопролитием? Остановитесь!
Люди королевы беспрекословно подчинились ей, и в первый раз Вель была благодарна красной жрице. Медленно, с недовольством, они повесили луки за спину и вложили мечи в ножны, хотя у них на лицах было явственно написано, что ради расправы над вольным народом им не жалко что-нибудь осквернить. Торегг Высокий тоже без особой охоты убрал свой топор, почувствовав на плече огромную волосатую лапищу Тормунда.
- Итак, - Мелисандра расправила юбки. – Любой из вольного народа, кто желает подтвердить свою верность королю Станнису и пожать плоды его благодарности, может присоединиться к нашему походу в Винтерфелл, чтобы освободить его величество, а также Манса. Если так, то…
- Но королева Селиса сказала, что он узурпатор, - перебил ее какой-то поклонщик. – Геррик Королевская Кровь произошел от Реймунда как-его-там, так что он законный наследник…
«Вот придурки», - снова подумала Вель. Муж ее сестры стал Королем-за-Стеной не потому, что его отец был королем, или потому что какой-то южный септон мазнул его маслом, или потому что он умеет красно говорить, или потому что у него на копье лента, или потому что его пердеж пахнет розами. Он стал королем, потому что у него была сила. Мудрость, хитрость, решимость связать вместе разрозненные племена одичалых, чтобы повернуть против их истинного врага, против истинного врага ворон. Против истинного врага всех людей.
Все думали, что красная женщина сожгла его в своем пламени. Похоже, кто-то солгал. Если Манс – пленник в Винтерфелле, то вряд ли это он с воплями недавно умер в огне. Будем молиться, что так оно и есть. Без Манса вольному народу конец. Может, даже хуже, что мы теперь по эту сторону Стены.
- На этот вопрос мы сможем дать ответ, только когда освободим короля Станниса, - сказала Мелисандра. – И поэтому…
- Вы, поклонщики, не будете выбирать нам короля, - с жаром вмешался Торегг Высокий. – Мы – вольный народ. Вольный народ.
Мелисандра в упор посмотрела на него.
- Уже нет, сир. Не здесь. Спасаясь от слуг Владыки Тьмы, вы перешли под защиту Стены и связали себя узами верности и закона, которые соединяют всех людей. Разумеется, любой из вас, кто не хочет признать Рглора единственным истинным богом, а Станниса Баратеона – единственным истинным королем, может вернуться туда, откуда пришел.
- Я тебе не южный сир. Нассать я хотел на ваши дурацкие поклонщицкие титулы.
Тормунд сжал плечо сына, и Торегг Высокий неохотно замолчал. Кожаный успешно заманил Вун Вуна обратно в берлогу, шум слегка поутих, но Вель решила пока не выпускать нож из рук. «Точно ли Лорд Сноу умер?» - подумала она. Ей пришлось признать, что, скорее всего, так оно и есть. Но даже если он мертв, это не значит, что мы больше его не увидим.
- Исполняющий обязанности лорда-командующего Марш, - сказала Мелисандра. – Что думает Ночной Дозор по этому поводу?
Боуэн Марш, которого, как слышала Вель, прозвали Старым Гранатом, вышел из толпы. Несмотря на холодное утро, он отчаянно потел, и его лицо было таким же красным, как волосы жрицы. Он вскарабкался по ступенькам и встал рядом с Мелисандрой.
- Ночной Дозор… - начал он и осекся. Потом сглотнул, облизнул губы и начал заново. – Ночной Дозор был создан тысячи лет назад, чтобы охранять царство людей от всего, что находится за Стеной. Я советовал лорду Сноу запечатать ворота льдом, сталью и камнем. Он не послушал. Я советовал ему не позволять одичалым пройти за Стену. Он позволил. А теперь…
- Убийца! – заорал Атлас.
Боуэн Марш вздрогнул.
- Я не убийца… - Он снова облизнул губы. – Я ни в чем не нарушил свои обеты. Это было не большим убийством, чем то, что лорд Сноу сделал с Яносом Слинтом…
И снова началось столпотворение. Вель медленно подалась направо. Она не сомневалась, что обвинения Атласа справедливы, хотя едва могла представить этого старика убийцей. Но все-таки это правда. Ей было хорошо известно, что отчаяние может толкнуть мужчин – да и женщин тоже, – на самые невообразимые поступки.
Марш сделал шаг вперед.
- Я непременно приму к сведению желания моих братьев, - сказал он тоном, подразумевающим, что именно несоблюдение желаний своих братьев привело лорда Сноу к гибели. – Я разумный человек и не хочу наживать себе врагов. Но Ночной Дозор не обязан и никогда не был обязан защищать и кормить армию одичалых. У нас мало запасов, а зима почти уже наступила.
- Мы не пойдем обратно за Стену, ворона, - крикнул кто-то из одичалых. – И лучше тебе, мать твою, с этим смириться.
- Вы пойдете, если я прикажу. – Марш пристально посмотрел на него. – Кроме того, я не могу позволить вашим людям оставаться в замках на Стене. Они нужны для моих людей…
- Хар! – на этот раз выступил Тормунд. – У тебя есть еще люди?
Он прав, ворона. Боуэн Марш показался Вель тупым, трусоватым и до смерти напуганным. Он принесет гибель для всех, если кто-нибудь быстро не расправится с ним, так же как он расправился с Джоном Сноу. У него есть выбор – позволить одичалым заселить эти замки или оставить их заброшенными, как это было многие годы. Иные с каждой ночью становятся сильнее, и только дурак оставит столько слепых глаз и пустых мест на первой линии защиты. Твоя ненависть к вольному народу погубит и нас и вас. Нужно убираться отсюда. Но куда? Куда?
Другой одичалый, стоящий позади Вель, сказал:
- А что с нашими людьми, запертыми в Суровом Доме? Что с ними? Что с нашими женщинами, детьми и стариками?
- Это… прискорбно. – Боуэн Марш откашлялся. – Но половина кораблей, которые отправил лорд Сноу, уже погибла. Послать больше – это трата, на которую мы не можем пойти.
- Потому что они одичалые, так? Ты бы бросил их, если бы это были южане? Не думаю.
- Ночной Дозор – враг одичалых! Сколько раз нужно повторять?
Воцарилась тишина, и она длилась так долго, что Вель пришлось обернуться. Пальцы Торегга Высокого дрожали, он изо всех сил старался не схватиться за топор. Остальные из войска Тормунда были так же возбуждены, да и вороны уже держались за мечи.
Наконец Тормунд Великанья Смерть заговорил.
- Ты причинил большой вред и своим братьям, и нам, - сообщил он Маршу. – Не думай, мы назвали своим другом лорда Сноу, а не тебя. Его ты ударил в живот, как последний трус, но с нами тебе не удастся разделаться так же легко. Ты хочешь послать нас обратно за Стену, ворона. Очень хорошо, можешь попытаться. Но я тебя предупреждаю, тебе придется сражаться с нами за каждый шаг. Да, прольется наша кровь. Мы мужчины, в конце концов. И я тебе обещаю: твоя кровь тоже прольется. А когда придут эти голубоглазые ублюдки, и снега выпадут в сотню футов высотой, и ты обосрешься от страха – кто будет сражаться рядом с тобой? Кто заселит твои замки, ворона? Кто наденет черные плащи? А что до тех, кто умрет, - вам придется или жрать их трупы, чтобы выжить, или ждать, когда они воскреснут.
Марш уставился на Тормунда, его толстые щеки затряслись, и он напомнил Вель Яноса Слинта, черного брата, которого лорд Сноу укоротил на голову. Похоже, ему было нечего ответить.
- Либо, - продолжал Тормунд, - вы можете склонить свои одеревенелые южные шеи и сделать, что возможно, чтобы спастись. И чертовски похоже, что это единственный выход для вас. Мы с моими людьми будем сражаться вместе с вами, либо против вас, но в любом случае, мы остаемся здесь. Мы построим дома на землях Дара, на Стене и везде, где обещал лорд Сноу. И позволь мне принести самые изысканные и вежливые извинения, если я ошибаюсь, но, похоже, твой меч здесь не самый острый. Разве ты только что не сказал, что не хочешь наживать врагов? Сейчас мы тебе не враги, ворона. Но клянусь всеми богами, мы ими станем, если захочешь.
И вновь Марш, похоже, лишился дара речи. Он ошарашенно посмотрел на Мелисандру, словно ожидая помощи, но красная жрица промолчала. Вороны не дотянут до зимы с таким вожаком. Ради них самих, им бы лучше поскорее провести эти их выборы. О боги, неужели Джон Сноу действительно погиб и хрупкий мир между воронами и вольным народом подошел к концу?