Север помнит (СИ) - Страница 39

Она не могла припомнить, было ли ей тогда известно о том, что Робб обручен с дочерью Уолдера Фрея. Как ни стыдно это признать, даже если бы она и знала, ей тогда было все равно. Неизвестная девушка далеко в Близнецах, а она здесь, рядом с ним, и их наивная юная любовь превыше всех преград. А что касается лорда Уолдера – что ж, его ведь не зря прозвали “покойным лордом Уолдером”. Если бы он в былые времена не проявил себя таким вероломным и ненадежным, то вряд ли бы у него были трудности с тем, чтобы найти супругов своим детям.

Никто и подумать не мог, что этот старик убьет Короля Севера, его волка, его мать и весь его двор на свадьбе своего сюзерена, где все они были гостями. Никто и подумать не мог. А лорду Уолдеру достанется самая глубокая из семи преисподних, со всем огнем и серой, что там найдется. За все эти дни горе Жиенны превратилось в ярость, кипящую на дне души. Именно эта ярость давала ей силы скрываться вместе с Черной Рыбой, спать в неприютных и заброшенных местах, подвергаться холоду, ветрам и непогоде, питаться лишь тем, что они могли себе добыть, и падать на землю всякий раз, когда патрули Фреев проходили мимо. Она до сих пор не знала, носит ли дитя Робба. Лунной крови у нее до сих пор не было.

Первый снег застал их к северу от Орлиного мыса. Они ковыляли по каменистому берегу, поминутно оглядываясь, не видно ли кораблей Железного Флота, которые могли курсировать в устье залива, когда Жиенна почувствовала, как ее волос и носа касаются холодные поцелуи. Черная Рыба остановился, сурово оглядел небо, наконец опустил голову и продолжил идти, не вымолвив ни слова. Слова тут были не нужны.

По округе рыскали не только Фреи, но и патрули Ланнистеров, и один такой отряд едва не обнаружил их. Очевидно, всем уже было известно об их побеге из Риверрана – по крайней мере, о побеге Черной Рыбы. Жиенна не знала, удалось ли ее сестре ввести всех в заблуждение. Но ее мать сказала, что они с Эленией должны выйти замуж за лордов, так что рано или поздно настанет момент, когда все поймут, что у Вестерлингов всего одна дочь, которую можно взять в жены. Что до меня, должно пройти несколько лет, чтобы моего ребенка не считали сыном Робба, - пыталась обнадежить себя Жиенна. – У нас еще есть время.

Но она знала, что эти слова – ужасная, чудовищная ложь.

И вот, наконец, они на Перешейке. Жиенне стоило бы благодарить судьбу, что им удалось дойти так далеко, но вид этого места совсем лишил ее присутствия духа. В зловонных болотах густо росли осока и призрак-трава, во всей округе не было ни одного дерева, чтобы укрыться от дождя, а скользкие камни были покрыты мерзкими лишайниками и ползучими растениями. Раздобыть еду стало еще труднее, чем раньше, а любой неверный шаг мог затянуть в трясину. По ночам тут и там раздавались крики и кваканье неизвестных тварей, и Жиенна несколько раз в панике просыпалась, решив, что змея заползла к ней на тюфяк. Воздух был такой холодный, что был виден пар от дыхания, но снега не было, только изморозь, оставляющая тонкие, опасные следы, на которых так легко было поскользнуться и упасть.

Даже Черная Рыба не был привычен ко множеству опасностей, подстерегающих на Перешейке, хотя он стойко выносил все трудности, как и всегда.

- Ваш лорд-муж отправил Галбарта Гловера и Мейдж Мормонт найти замок Сероводье, это было еще до Красной Свадьбы, - напомнил он ей. – Возможно, они до сих пор гостят у лорда Хоуленда. У них находится копия завещания Робба, так что скоро наши дела пойдут на лад.

А может, они давно гниют на дне болота, и их кости изгрызли львоящеры и крокодилы. Еще одна мрачная мысль, которую ей все труднее и труднее выбросить из головы. Вечный туман, стелющийся над Перешейком, высасывал силы, серые ядовитые испарения изгоняли воспоминания обо всем хорошем, красивом и ценном, что есть на свете. Хотя ночи были тяжелы и опасны, Жиенна всегда хотела, чтобы поскорее стемнело. Если просто лежать здесь, то, может быть, скоро пойдет снег. Снег накроет ее, смоет все ее ошибки, все ее грехи и ту высшую цену, которую она заплатила за свои мечты.

Но как всегда сир Бринден Талли заставлял ее подниматься и идти вперед. Он всегда был резким и решительным, но теперь даже и он, кажется, почувствовал, как отчаянно она борется – и с тем, что снаружи, и с тем, что внутри. Иногда, если они по нескольку дней никого не встречали и если дорога не была слишком трудной, он развлекал ее своими рассказами. Некоторые были о забавных выходках, которыми он славился в молодости, и все эти рассказы заканчивались одинаково - как старший брат сира Бриндена лорд Хостер рвал на себе волосы. Другие истории были про приключения, которые случались с ним во время его службы в Долине Арренов, когда он воевал в Лунных горах с дикарями и соревновался в смекалке с Корбреями и Ройсами. Черная Рыба не был записным рассказчиком, но у него был острый ум и хорошая память на детали. Как-то Жиенна застенчиво рассказала ему несколько случаев из своего детства, проведенного в Крэге, про их проделки с Эленией, как они таскали с застолий пирожные, забирались под покрывала и шептались до рассвета. А еще пару историй о дурацких геройствах Рейнальда и забавных шутках Роллама. Но как она ни старалась, долго говорить о своей семье она не могла. Слишком было больно.

Они зашли в глубь озерного края, и обстановка снова изменилась. Иногда они натыкались на освежеванные трупы железнорожденных, висящие на деревьях – да, здесь были деревья, низкорослые и тонкие, с голыми черными ветвями. Узкие ручьи прорезали заболоченные поляны, и иногда Жиенне чудилось, что она видит маленькую лодку, сделанную из шкуры, исчезающую в зарослях осоки. Нужно было очень осторожно ступать и прикасаться к чему-либо, не говоря уже о том, чтобы устраиваться на ночлег. Жиенна уже не могла вспомнить, когда она мылась в последний раз или когда ей было тепло.

Утром, когда она проснулась, Черная Рыба преподнес ей угощение – кусок жареного мяса. Жиенна не знала, чье это мясо – скорее всего, одной из здоровенных лысых крыс, - но она была так голодна, что не стала спрашивать. Мясо было жилистое и не очень сочное, но все же лучше, чем жесткие корни и толченые желуди, которыми им приходилось питаться до этого. Она искренне поблагодарила сира Бриндена и спросила, когда, по его мнению, они доберутся до Сероводья. Этот вопрос она уже задавала сотню раз, и ни разу не получала ответа.

Черная Рыба пожал плечами.

- Должно быть, недолго осталось, - сказал он. – Пойдем.

- Как замок может двигаться? – Если это правда, то их ждет участь любой армии, которая пыталась занять Перешеек: блуждать кругами, пока не сойдешь с ума и не умрешь.

- Я в точности не знаю, но кажется, он выстроен на сваях. Сероводье - не такой замок, к которым мы привыкли. Это, скорее, скопление хижин, выстроенных на болоте, соединенных сетями и мостами. Вряд ли мы с тобой сами его найдем – скорее они найдут нас.

- А они станут нас искать? – Жиенна и желала, и страшилась этого.

- Дитя, - сказал сир Бринден, слегка улыбнувшись, - болотные люди славятся тем, что видят то, что другим неподвластно. Они называют это древовидением. Не только они это умеют, но именно в них этот дар проявляется особенно сильно, потому что они живут ближе всех к земле, ближе всех к старым законам. Говорят, те, кто обладает даром древовидения, в детстве болели серой лихорадкой. Когда человек болеет этой хворью, он лежит как мертвый, а потом просыпается гораздо старше, чем был. Такая сила иссушает человека. Древовидцы долго не живут.

- Серая лихорадка? – Жиенна знала о серой чуме и серой хвори, но о таком ни разу не слыхала.

- Ее еще называют болотная лихорадка, - пояснил сир Бринден. – Не каждый, кто болел ей, получает дар древовидения. Большинство тех, кто заразился, умирает от этой болезни, но одно неизменно – кто владеет древовидением, может видеть прошлое, настоящее и будущее.

Кто же захочет видеть будущее? Жиенна почла бы за счастье вернуть утраченное блаженство неведения. Бабушка ее матери была ведьмой с востока, мейегой; говорили, она может видеть будущее в каплях крови и клубах дыма. Жиенна не застала старуху в живых, а ее мать всегда старалась умалчивать о том, что их предком был торговец специями из Эссоса. И все же страшно подумать о том, что эта зараза может таиться и в ней.