Север помнит (СИ) - Страница 38

- Да, брат, - сказала она снова. И добавила громче и чуть увереннее: - Я приду.

Словно во сне Санса вышла из комнаты. Она с полдюжины раз спрашивала себя, действительно ли решилась на такое, снова и снова вспоминая записку, которую получила в Королевской Гавани: «Приходите вечером в богорощу, если хотите попасть домой». Она пришла и обнаружила там сира Донтоса, который привел ее не домой, а сюда.

Санса постаралась весь день вести себя беззаботно, но за ужином едва прикоснулась к еде. Потом она вернулась в свои покои и попыталась подремать в ожидании, когда обитатели замка улягутся спать, но это оказалось совершенно невозможно. Поэтому она встала, оделась в теплую и неброскую одежду, засунула кинжал за корсаж, натянула тяжелый плащ и сапоги и спустилась по ступеням башни тихо и мягко, словно призрак.

Лунный свет отбрасывал на полу изменчивые тени. Прямо перед ней был вход в Малый Чертог. Скоро колокола пробьют полночь. И тогда она уедет… будет свободной, полетит…

Она услышала сзади шаги, но было поздно. Из темноты появилась ладонь и зажала ей рот. Рука тонкая и сильная, как железная проволока, обвилась вокруг ее талии, почти оторвав ее от земли. Острие кинжала коснулось сзади ее шеи и вонзилось достаточно глубоко, чтобы капля крови потекла по спине.

- Санса Старк, не так ли? – прошептал сир Шадрик ей на ухо. На нем были кожаные рукавицы, и он лишь засмеялся, когда она попыталась укусить его. – Так я и думал. Ты не поедешь с монахом этой ночью. Нет уж, ты поедешь со мной.

Санса попыталась крикнуть, но получился только булькающий хрип. Рыцарь еще крепче прижал ладонь к ее носу и рту, отчего круги поплыли у нее перед глазами. Одной рукой он обхватил ее под мышки, а локтем другой руки запрокинул ей голову, так что она задохнулась. Ее ноги волочились по полу, словно у сломанной куклы, когда он тихо и быстро вытащил ее через боковую дверь, в темный узкий двор, где ждала оседланная лошадь.

- Вот что, дорогуша, - сказал он. – Пойми, тут ничего личного. На самом деле, я делаю тебе чрезвычайное одолжение. Ты ведь хочешь вернуться в Винтерфелл? Ну конечно, хочешь. Так вот, я тебя туда доставлю. Говорят, лорд Рамси Болтон упустил младшую девчонку Старк, так что он заплатит королевский выкуп, чтобы заполучить старшую. Тогда его права на север будут подтверждены наилучшим образом. Ты станешь его леди. Как ты и хотела.

Санса изо всех сил пыталась вырваться. Бешеная Мышь вздохнул.

- Знаешь, тебе могло быть гораздо легче, - сказал он. – Но если ты хочешь так - пусть будет так.

Санса вновь попыталась укусить его, оцарапать, бороться, как боролась бы Арья. Я – Старк, Старк, я тоже волк. А потом рыцарь ударил ее дубинкой в висок, и мир погрузился во тьму.

========== Жиенна ==========

Жиенна Вестерлинг никогда не видала места больше похожего на ад, чем Перешеек. Септоны обычно связывали семь преисподних с огнем, серой и страшными муками, но поскольку Перешеек находился ровно посередине между севером и югом, оплотом веры Семерых, неудивительно, что старые боги все еще правили здесь. В детстве она искренне и наивно верила в Семерых, посещала септу в святые дни, ставила свечи Деве и учила наизусть отрывки из «Семиконечной Звезды», но никогда серьезно не задумывалась о вере. Только во время ее короткого брака с Роббом она впервые обратила внимание, как глубока и непреклонна вера северян в их молчаливые деревья, как она формирует их самих и является неотъемлемой частью жизни этих людей - Старков, Карстарков, Флинтов, Амберов, Мормонтов, Гловеров, Сервинов. Придерживаться старых традиций и оставаться сильными – в этом самая суть Севера, его плоть и кровь, так же как снег и камень. Жиенна и сама иногда возносила тихие молитвы безымянным богам своего мужа.

Они добрались до болотного края с неделю назад, сделав длинный крюк и обойдя Близнецы и Королевский тракт. Местность кишела вооруженными Фреями, жаждущими отомстить разбойникам, которые расправились с сиром Риманом и его людьми. Черная Рыба сказал, что дело не в любви к сиру Риману, а в том, чтобы не запятнать честь семьи.

- Хотя какая там честь, - прорычал он. – Позорное пятно Красной Свадьбы им никогда не вывести. А учитывая, что между Черным Уолдером и Близнецами стоит только Эдвин Фрей, пятен еще прибавится.

Это и мое позорное пятно. Вновь и вновь Жиенна пыталась не обвинять себя, но факт оставался фактом – это из-за нее старый лорд Уолдер затеял кровопролитие. Когда армия Старков штурмовала и взяла Крэг, никто не думал, что Молодой Волк будет ранен стрелой, хоть он и утверждал, что рана пустяковая. В тот самый миг, как Робб взглянул на нее, этот взгляд поразил ее в самое сердце, и она велела отнести его в свою постель, чтобы залечить его раны. Это моя вина. Я наслушалась романтических сказок о любви с первого взгляда, и решила, что и у нас будет так же.

Их влечение быстро расцвело, поощряемое сперва лишь робкими касаниями и нежными взглядами. Он молодой мужчина, она молодая женщина, и оба они привлекательны. Он был ранен, она ухаживала за ним, и запретная страсть пробудилась в них, хотя в душе они были еще детьми. Даже видя суровое неодобрение матери, Жиенна не беспокоилась. Она жила ради тех часов, которые могла провести с Роббом, чтобы хлопотать вокруг него, хотя он уже и не нуждался в уходе. Она все пыталась решить, стоит ли ей вести себя с ним зрело и мудро или все-таки мило и невинно и, в конце концов, оставалась самой собой.

А потом наступила та ночь. Робб получил весть, что его друг Теон Грейджой предал его, захватил Винтерфелл, жестоко обращался с его людьми, убил его младших братьев и повесил их головы над воротами. И Робб, и его леди-мать верили, что мальчиков защитят крепкие стены Винтерфелла, нерушимая верность слуг, верный меч сира Родрика Касселя и мудрый совет мейстера Лювина. Это было самое верное решение, оставить их в замке – Бран и Рикон подверглись бы куда большей опасности, если бы поехали вместе с армией. Но Робб не послушался совета леди Кейтилин и отправил Теона послом к его отцу на Железные острова.

Робб даже говорить не мог, так велико было его горе. Жиенна хотела его утешить, только и всего. Но в тот момент, когда она села рядом с ним и обняла его, а он повернулся к ней с отчаянной бездумной тягой и прижался губами к ее губам – тогда они оба поняли, что это совсем другое, что обратного пути нет. Она просунула руки под его рубашку, а он сжал ее грудь и уложил к себе на постель.

В ту ночь она с радостью отдала ему свое девичество, и кровь на простынях была тому свидетельством. Она и не думала тогда, сколько крови это предвещает в будущем. Когда они закончили в первый раз и его семя пролилось ей на бедро, она обняла его, а он рыдал так сильно, что ей казалось, у него спина сломается. А потом он вновь скользнул внутрь нее, дрожа и сжимая ее, делая ей больно. Она знала, он хочет сделать больно не ей. И даже не столько Теону, сколько себе самому.

В конце концов, они уснули, обнявшись, ее волосы разметались в беспорядке, а он крепко обхватил ее руками. Но когда они проснулись в холодном свете утра, сон рассеялся, и Робб снова стал сыном своего отца. Он был глубоко поражен тем, что сделал. Мрачно и спокойно он сказал ей, что никогда бы не опозорил ее, если бы был в здравом уме, и предложил заключить брак, если она того хочет.

Они поженились в тот же день, в маленькой фамильной септе. Венчал их пожилой септон, который благословлял Жиенну при ее рождении. Он был так поражен прозошедшим, что едва мог провести брачную литургию. Робб женился на мне во имя богов моего отца, а не во имя своих богов. Он сделал это ради нее. И потом, когда леди Сибелла все еще рвала и метала, он пришел к ней и принял на себя ее гнев.

«Я должна была заподозрить неладное, когда мама вдруг стала кроткой, как котенок», - с горечью подумала Жиенна. – «Она с довольным видом вышла из своих покоев и сказала, что мы, конечно, этого не планировали, но раз уж молоко разлито, тут ничего не поделаешь - мы должны присоединиться к дому Старков со всей добросовестностью и верностью. Так я и поступила».