Сетевые публикации - Страница 41

Вообще говоря, почтительное подхихикиванье в общении с богачом является нормой поведения креативного класса — до той поры, разумеется, пока Лужкова или Путина, или Слуцкера, или Бута — не разрешат ругать всем сразу. Но я не наблюдал ни одного случая (прописью: ни одного), чтобы отчаянный оппозиционер написал или публично сказал, что Абрамович — вор. Вот хозяин Челси уже и в суде Лондона рассказал о том, что он — мошенник, а никто из окармливаемых им деятелей искусства никогда, ни единого разу, нигде не скажет, что этот богач — вор. Напротив, вьются у фалд, в глаза заглядывают.

И презрение к бедным и уважение к богатым — являются понятными и даже во многом естественными качествами.

Сочетание этих качеств — вот что интересно. Мы легко поворачиваемся спиной к несостоятельному человеку (для лузеров принято употреблять эпитет «товарищ» — не «господин» же!), но к господам повернуты лучезарной улыбкой, точно подсолнух к солнышку. Смотришь на корпоративные посиделки — сколько шуток, сколько понимания, сколько взаимной приязни!

Лебезить перед вышестоящим и грубить нижестоящему — такое сочетание имеет свое название. Такое поведение называется хамством.

Хам — это тот, кто улыбается, глядя вверх, и оскорбляет, глядя вниз.

Тот, кто скажет Абрамовичу: вор, а тёте Маше улыбнётся — этот человек не хам, он просто грубиян, и он совсем не понимает момента. Теперь грубить не принято, теперь хамить принято.

Именно хамство является сегодня движущей энергией поиска лучшей жизни.

Хамство движет новейшей русской историей. Не забота о народе, не поиск истины, не справедливость и не честь. И на достоинство это не похоже.

Достойно было бы задуматься о судьбе страны. Власть — отвратительна, правящая мафия — мерзостна. Система олигархии в целом не даёт и тени шанса изменить структуру власти. До тех пор, пока будут ловить улыбки директоров корпораций и дерзить необразованной тёте-анчоусу, ничего лучше у нас не будет. И это правильно. Так и надо.

Путин — единственный президент, которого мы заслужили.

Программа оппозиции появилась: она написана Ходорковским, опубликована в Новой газете. Текст примечателен по двум причинам.

Во-первых, данный текст объясняет, почему на протестных митингах коммунисты соседствуют с либералами и националистами.

Недоумевали, отчего так — последовало невнятное объяснение: власть возьмем, тогда разберемся, кто с кем пойдет. То есть, вместо ленинского требования конкретной программы: «размежеваться — прежде, чем объединиться» применен новый принцип, сверх-неопределенный: «сначала всем объединиться, а размежеваться когда-нибудь после».

Верить в осмысленность такого движения не получалось — демонстрации казались фарсом. Невозможно быть одновременно и правым, и левым; невозможно одним поездом ехать и в Москву, и в Ленинград. Отменить итоги выборов — это объединяет всех. Но все уже согласны с тем, что нелюбимый президент победил бы все равно — не с таким перевесом, так с другим. Борются уже за нечто иное.

Бывает, что толпы требуют открыть провиантские склады, отдать власть Советам, вывести войска из Вьетнама. Это внятные требования.

Но «Оккупайабай» — это не требование. Видимо речь идет о другом, просто вслух не говорят пока. Вот победят — и скажут.

Имеется, конечно, еще один лозунг — понятный! — надоело! Очевидно, что надоело — но что именно? Вам соседство друг с другом не надоело? Вчера палили друг в друга у Останкино, правые газеты оскорбляли левых, левые — правых. И вот, примеренными вышли звери на водопой в засуху: волки и зайцы, гиены и олени — они теперь заодно.

Соседство коммуниста Удальцова, националиста Навального и либерала Акунина выглядит дико: не может тот, кто цитирует «Манифест компартии», стоять на одной трибуне с литератором, написавшим, что причиной анти-буржуазной программы стали чирьи на заднице у Маркса (см. «Кладбищенские истории»). Кто-то из них двоих — неискренен. Однако борцы стоят рядом, говорят хором. И колонны националистов маршируют подле колонн демократов — как такое возможно? Несут разные знамена — но ведь не Первомай, не демонстрация достижений различных отраслей промышленности, это все же коалиционное правительство будущей России. Удивительно выглядит эта коалиция. И облик коммуниста Удальцова странный: бритый налысо, в темных очках, черная одежда — коммунисту такие брутальные ужимки не пристали, здесь что-то не то. И общий энтузиазм молодежи, он в поддержку кого направлен — социалистов, националистов или либералов? И программы нет никакой. Совсем никакой. Ерунда получается, сапоги всмятку.

Не может быть движения без идеологии, в «оккупайабай» верить нельзя, если ты не индеец, конечно.

Взглянешь со стороны — праздная глупость мещан. Однако все приметы говорят: это реальное движение, просто оно не понимает еще, куда движется.

То, что это движение не глупость, объяснил Ходорковский — он вообще выбран для произнесения лозунгов следующего дня. Загадочное явление воплощает новый принцип строительства общественного идеала, вот что написано в статье.

Прежде обозначали идеал развития как «демократию и либерализм» — но следует признать, что данный слоган потускнел. Универсальность демократии отныне не является аксиомой — пункт пересмотрели. Тихо, не афишируя, но пересмотрели.

Когда внедрять демократию стали повсеместно, исходили из универсального характера демократии — она так хороша, что всем подойдет. Любой интеллигентный человек восклицал: я демократ! имея в виду стандартный суповой набор гражданских прав. Однако нехитрая мысль о том, что демос на демос не похож — заставила идею общей демократии пересмотреть: в одном обществе носят чадру — а в другом не носят, и как это привязать к гражданским правам, неясно. Пункт универсальности прав не дебатируют, по умолчанию признали, что референдум в Греции, референдум в Тунисе, референдум в Германии, демократия в России и демократия в Англии — разные вещи. А как же глобализация, спросит иной энтузиаст. Проект ее остается в силе, но уже уточненный и пересмотренный.

Идея глобальной либеральной экономики по-прежнему главная в планах будущего. И Россия мечтает стать частью процесса. Но изменилась тактика в отношении страны. Не интернациональный либерализм сегодня на повестке дня — но национальный.

Либерализм вполне может быть национальным, слияние либералов с националистами закономерно. Империи отжили свое, а нации (пишет Ходорковский) еще очень сильны и дух наций важен. Поэтому наднациональное учение либерализма сегодня должно пересмотреть свои установку; следует опереться на силу нации, единение националистов и либералов образует наше будущее. Раньше мы ошибались, думая, что пестрая оппозиция борется одновременно за разное — оказывается, все борются за одно и то же — за национальный либерализм.

Это первое, что любопытно в данной программе.

Есть вторая причина, делающая заявление важным.

Данная программа в точности воспроизводит программу Гитлера.

Сила Гитлера состояла в том, что он встал на плечи марксизма-ленинизма, превзошел теорию социализма, добавив к ней (поверх учения Маркса) национальную доктрину.

Гитлер сказал следующее: марксизм лишь условно отрицает империализм, на деле это такая же материалистическая теория. Мало этого: связывая развитие социализма с идеей интернационала, Маркс обрекает социализм на гибель: ведь самый интернациональный институт — это империя. Да, из идеи империи можно вывести идею интернациональной солидарности рабов (убогую идею христианства и марксизма), но век империй прошел, империи капитализма рушатся, а с ними рушится и интернационализм.

Мы будем строить Новый духовный Рейх, рейх основанный на братстве и равенстве, на идее нации. Потому что нация — это дух солидарности и дружбы.

Это программа Гитлера, изложенная им многократно; Гитлер (в зависимости от аудитории) украшал изложение антисемитскими лозунгами или призывами к солидарности германских рабочих — а идея была именно эта: превратить интернациональный социализм — в национальный.