Сетевой - Страница 6

Домовой сидел в моем любимом кресле, закутавшись в мой любимый флисовый плед на мой любимый манер. Вот обезьяна!

– В чем смысл? – сразу же спросил он, как только я встала из-за компа и с хрустом потянулась, растопыривая пальцы, крутя головой и шеей и выгибая спину.

Я и сама себе затруднялась ответить на этот вопрос.

– Смысл игры вообще?

– И этой в частности. Зачем ты это делаешь? И что именно ты там делаешь?

– Ну, я просто играю… Хобби у меня такое. Чудно время провожу, общаюсь с виртуальными друзьями. Живу другой жизнью. Как тебе еще объяснить…

Я очень старалась, но мне было трудно подобрать понятные, все объясняющие слова. Да, там действительно происходит другая жизнь. Там я – ловкая и сильная женщина-дварф, у которой целая куча друзей. Они ценят меня за мои навыки и готовность вылечить, спасти жизнь в самых опасных местах этой придуманной реальности, за то, что я вообще там есть, рядом с ними. Там приключения!

– Что значит «виртуальные друзья»? Их на самом деле нет?

– Они есть. Но мы с ними никогда друг друга не видели. Они как я: сидят за своими компьютерами, играют своими персонажами, общаются друг с другом в игре.

– Они живые люди?

– Ну да.

– И ты с ними дружишь?

– Ну… да. У меня есть там несколько друзей, с которыми я давно уже играю. Да, можно сказать, дружу.

Он казался задумчивым. Смотрел на меня своими блестящими темными глазами из-под спутанных лохм и теребил бахрому моего пледа. Я снова присела на вращающийся стул, рассматривая домового и ожидая продолжения расспросов.

– Как можно дружить с людьми, если никогда их не видел? Кто они такие? Ты даже не представляешь их себе?

– Да мне этого и не надо. Я вижу в игре их персонажей, мне достаточно. Я знаю, что они есть, они знают, что в данный момент в игровом мире есть я. Я могу с ними разговаривать, хоть голосом, хоть текстом.

– О чем?

Я пожала плечами.

– В основном об игре, но вообще-то обо всем могу. Мы вот сейчас с Лешей мило потрепались, познакомились, рассказали немного о себе. Там, конечно, болтать особо некогда. Но когда люди играют вместе несколько лет, все равно как-то узнаешь их довольно близко.

– И сколько лет ты уже этим занимаешься?

– Начала я лет пять назад, но последние пару лет почти не играла, работала…

Он оставил в покое плед и занялся бородой.

– И что, прям дружишь?

Я задумалась, прежде чем ответить. Действительно, можно ли эти отношения назвать дружбой?

– А почему нет? – ответила я вслух себе и ему.

Он хмыкнул себе в бороду, но ничего не сказал. Кресло под торшером внезапно опустело, плед остался лежать точно в том положении, в каком его оставила я перед тем, как в него закутался домовой.

Я стояла в темной комнате возле окна и смотрела, как над городом собирается гроза. В окно было видно только небольшую часть неба над крышами домов напротив. Даже сейчас, в темноте, было видно, что эта часть неба затянута такими тяжелыми тучами, что, казалось, они вот-вот зацепятся своими рыхлыми брюхами за шпили этих вычурных домов-«сталинок» и из этих царапин-разрезов хлынет дождь. Где-то в глубине туч порой вспыхивали молнии, освещая эту клубящуюся мрачность изнутри, и тогда небо казалось живым и рельефным.

Я люблю грозу. Мне нравится смотреть, как она долго-долго дуется, сердится и собирается обрушить на город потоки стихийной энергии и воды. Я радовалась каждой молнии, которую мне удавалось увидеть на этом маленьком клочке неба.

Гроза в августе – это совсем не то, что гроза в конце весны или в начале лета. Те легкие и воздушные грозы казались мне репетициями вот этой, уже холодной, очень мощной и яростной грозы, которую я ждала и предвкушала, как театральную премьеру сезона.

Она меня не разочаровала. Я битый час любовалась в окно на потоки ливня, пытающегося смыть каменные дома, на бушующий ветер, распахнувший форточку и пытающийся оторвать шторы от карниза. Я слегка замерзла, потому что до меня долетали брызги дождя, но не спешила закрывать форточку. Я наслаждалась свежим яростным ветром, который прекрасно пах все еще летним дождем. Слушала оглушительные залпы грома, от которых сотрясался дом и начинали выть машины. Молнии теперь почти не гасли, освещая темную квартиру и мокрую улицу за окном.

– Вот черт! Крыша протекла! Ну ты посмотри, а?

Я снова не заметила, как домовой появился рядом со мной. Но глядел он не за окно, а на потолок прямо над моим компьютером. Включенным!

Я бросилась к ноутбуку и захлопнула крышку, не заботясь о сохранении данных в файле, над которым работала перед тем, как началась гроза. В темноте не было видно, куда успело накапать, но я отчетливо ощутила на руках влагу. Я выдрала блок питания из розетки «пилота» и швырнула ноут на любимое кресло под торшером, накрыв его пледом и убедившись, что на него больше не капает. Я бросилась выключать «пилот», но не успела: в нем заискрило, затрещало, запахло жженым пластиком и чем-то горьким. Я судорожно выдирала из розеток все, что можно, опасаясь, что меня вот-вот шандарахнет током. Я успела отключить и оттащить в другой конец комнаты бесперебойник и модем с кучей болтающихся проводов, когда заметила в темноте, что одна из розеток в стене не просто искрит, но уже горит желтоватым огнем!

– Вот черт! Похоже, замыкание! – Рядом со мной снова оказался домовой, он был собран и спокоен. Он смотрел на горящую розетку и, казалось, ничего не предпринимал. Но я увидела, как набравший было силу огонек погас, испустив струйку вонючего дыма, хорошо видимого в свете бушующей грозы и ощутимого моим чутким носом. Домовой вытянул руки и стал резво поворачиваться в разные стороны, как будто нанося удары невидимым противникам. Ко мне вдруг тоже вернулась способность соображать.

– Пожарных вызывать? – деловито спросила я его, пытаясь вспомнить, как звонить им с мобильника.

– Да нет, – отозвался он спокойно и даже как будто отстраненно, – я справлюсь. Я уже справился. – Он опустил руки и повернулся ко мне. – Поставь тазик на стол.

Ближе к рассвету гроза решила угомониться, утащила все свое впечатляющее великолепие за какие-то неведомые горизонты, ворчала где-то вдали, за бесконечными домами. В посветлевшем небе не стало видно отблесков от молний, в городе теперь хозяйничал только мелкий нудный дождик.

Мы с домовым молча сидели перед моим разоренным рабочим столом: я – закутавшись в любимый плед, он – угнездившись рядом на подлокотнике и вновь занявшись бахромой. На столе рядом с тазиком стояла зажженная свеча, в тазик, который я успела вылить два раза, медленно и громко капала вода с потолка.

– Иди спать, – вдруг сказал он мне. – Я покараулю.

Я молча встала с кресла, и он немедленно перебрался в теплое гнездышко из пледа, который я сбросила с плеч. Я подошла к столу и взглянула на домового. Он кивнул, и я дунула на свечу.

Вызванный мной электрик за каких-то пару-тройку часов разобрался с проводкой в моей квартире. Заменил розетки и порекомендовал установить новый счетчик – более современный, с хорошими предохранителями. Еще через два дня вместо огромного старинного черного монстра, который издавал раздражающее поскрипывание и еле слышный, но от этого не менее противный, свист, над моей входной дверью висела аккуратная маленькая пластиковая коробочка.

Две недели ушло на то, чтобы жилуправление прислало людей чинить крышу. Меня успело залить за это время еще два раза. Август оказался дождливым и промозглым. И это не были те прекрасные летние грозы, которые я так люблю, это было больше похоже на обыкновенный нудный осенний дождик. До отопительного сезона было еще далеко, но в квартире стало холодно, и я начала мерзнуть и тосковать по летнему солнцу. Я даже подумывала, не съездить ли мне на море, как советовала Маринка (знаю, на что она надеется, – что я там заведу хотя бы коротенький курортный роман!), и чем противнее был дождь, тем соблазнительнее казалась эта мысль – особенно в те моменты, когда дождик заливал мой рабочий стол. Однако прежде чем пускаться в авантюры, следовало разобраться с этой проблемой, потому как осень уже была не за горами. А жилуправление мурыжило меня, похоже, надеясь, что я все-таки проявлю догадливость и суну кому-нибудь «на лапу». Но до меня все не доходило, и в итоге я пригрозила, что подам иск на крупную сумму за порчу имущества, невыполнение обязательств договора жилого найма и потерю дохода в результате порчи моего рабочего компьютера.