Сестры тишины. Кокетка - Страница 1

– Лэни… – Правящий герцог Адерский мялся, не зная, как приступить к разговору.

– Да, Геверт, – кротко отозвалась сестра Тишины и смолкла, догадываясь, о чём хочет спросить её брат, но не желая идти ему навстречу.

– Завтра бал…

– Уже сегодня, – поправила она, пряча зевок. – Часы недавно били полночь.

– Вот именно. – Он прошёлся по комнате, задержался на минуту у камина подбросить пару поленьев и решительно сел в кресло напротив полулежащей в уголке дивана девушки. – Я хотел спросить про Рози.

– Мы же договаривались: ты не будешь про неё ничего спрашивать.

– Нет, – упрямо покачал он головой, – не так. Ты предупредила, чтобы я не спрашивал, и я терпел, пока мог. Но завтра бал, и она будет, как обычно, смеяться и болтать глупости.

– Ну, так это же её работа, – осторожно сообщила Лэни то, что герцог и сам прекрасно знал.

– Я поклялся не выдавать тайну, – несчастно взглянул сестре в глаза Герт, – иначе Сангор ничего бы не рассказал. Четверо юных балбесов… из тех, кто вылез в свет на заслугах отцов, поспорили, кому из них удастся увести её в банановую гостиную. А остальные делают ставки. Разумеется, я был против, это бесчестно и неблагородно! И прямо сказал об этом Сангору. Но он говорит, насильно девушку никто тащить не будет. А если я её предупрежу, то он не будет делиться со мной секретами.

– Не может быть! – Сонливость с тихони как ураганом снесло. – Даже ставки делают! А не объяснишь ли ты мне, братец, чем знаменита эта самая гостиная? Я слышала, там любят уединяться парочки, а вот как она обставлена и почему названа банановой, ничего толком не знаю.

– Примерно шестнадцать лет назад, когда король вовсю «горевал» по почившей королеве, один из торемских послов привёз ему в дар обстановку для гостиной в своём национальном стиле. Там зелёный, как трава, пушистый ковёр с яркими цветами, несколько длинных ярко-жёлтых кушеток, смутно похожих на бананы, прозрачные занавеси, вышитые золотыми и шёлковыми нитями. Изображены на занавесях тоже пальмы и цветы, а все стены увешаны огромными зеркалами до пола, в которых всё это многократно отражается. Кто-то из шутников тогда сказал, что, войдя в эту комнату, чувствует себя карликом в саду, где падают с дерев гигантские бананы.

– Хочу посмотреть, – заинтересовалась Лэни.

– Посмотри, – кисло сморщился Герт, – только помни, когда подарок расставляли, зеркал немного не хватило, и мажордом распорядился задрапировать углы подходящим по цвету шёлком, а потом ещё присланными занавесками, которые свисают с потолка, деля комнату на несколько ниш. И когда там горит только пара свечей в центральном светильнике, по углам за полупрозрачными шторами может спрятаться куча шутников. Разумеется, когда шутят над знатными девицами, до откровенных непристойностей дело не доводят, но тем хватает позора, уже когда вся эта толпа начинает хлопать в ладоши за сорванный поцелуй или небольшую уступку.

– То есть ты хочешь сказать, если туда попадёт Рози, шутка может стать ещё грязнее? – Голубые глаза графини потемнели, как небо перед грозой.

– Они же дураки, Лэни. Сангор мне так и сказал, все считают, раз теперь король молодой, то пора поменять старые правила и устроить жизнь во дворце немного повеселее. Других ведь забот, кроме как веселиться, у них нет. И даже то, что происходит сейчас в государстве, их никак не задело.

– Спасибо, Герт, – задумчиво кивнула Лэни. – Постарайся держаться в сторонке, мы придумаем, как с ними поступить. Рози очень талантливая кокетка, жаль только, я сама не смогу ей подыграть, сразу заподозрят тебя.

– Меня Змей убьёт, – фыркнул Геверт, – если ты начнёшь ей подыгрывать. А теперь расскажи мне что-нибудь про неё, Лэни.

– Геверт… ну я ведь просила!

– Хоть немного… и не про прошлую жизнь и имя, это неважно. Расскажи, что она любит, я не видел её три дня и хочу немного порадовать… сделать такой подарок, какой она обязательно возьмёт.

– А ты не понимаешь, если я тебе подскажу, она сразу догадается?

– Но ты ведь мне родная сестра. И не можешь быть со мной такой же неприступной, как с чужими людьми. Вот им ничего не рассказывай, я тебе только спасибо скажу.

– Говорила нам матушка, мужчины становятся очень хитрыми и настойчивыми, когда стремятся завоевать понравившуюся девушку, – с притворной сердитостью сообщила ему тихоня, – но не предупредила, что и собственные братья станут точно такими же упрямцами!

– По-твоему, собственные братья должны сидеть и лупать глазами, как филины, пока кто-то другой охмуряет любимую девушку? – вспылил с необычной для него яростью Геверт.

– Как ты сказал?! – ахнула Лэрнелия. – Геверт, но ведь это невозможно!

– Я не знаю, – горько произнёс он, вскочил с кресла и, уйдя к окну, замер, уставясь во тьму, – возможно или нет. Но мне ещё ни одна девушка так не нравилась, поверь, Лэни. Даже Ресса. Хотя я всегда считал её идеальной женой и думал, если женюсь во второй раз, то буду выбирать похожую на неё женщину. Но теперь я уверен, мне нужна только Рози… хотя она старается держаться от меня подальше. Наверное, потому, что я твой брат.

Святая Тишина, встревожилась Эста, не хватало ещё, чтобы он стал жалеть о своём родстве с нею. И как ей теперь поступить, если она поклялась именем Тишины?

– Герт, иди сюда, – позвала тихоня и, когда он пришёл, с огорчением отметила подозрительно влажные глаза брата. – Я тебя очень люблю. И желаю тебе счастья. Но помочь пока не могу… подожди! Не торопись, я сказала – пока. Я поговорю с Тмирной, пойми, когда даёшь клятву именем Тишины, лучше её не нарушать. И верю, матушка что-то придумает, хотя сёстры Тишины предпочитают не строить предположений, как ты помнишь.

– Спасибо. – Герцог склонился к сестре и нежно прикоснулся губами к её волосам. – Отец не зря говорит, что ты мудрая. Но меня насторожило одно слово… ты ведь не могла оговориться? Почему ты сказала про братьев, Лэни?

– А ты стал очень внимательным, – невесело усмехнулась тихоня. – Но это тоже тайна… хотя тут с меня никто клятв не брал. Ты садись, они ещё не скоро придут, цветочки моего браслета ещё не чувствуют Змея. Вот ведь почти всем известно, какие именно женщины уходят в наш монастырь, но никто не задумывается, каково это, жить в доме, полном обманутых и разочаровавшихся в любви женщин. Все они такие ранимые… и чувствительные, словно в один миг потеряли кожу и каждое прикосновение неделикатными любопытными взглядами для них как укол ядовитой иглы.

– Убью… если узнаю, кто её обидел, – свирепо процедил Герт, сжимая в гневе кулаки.

– Речь сейчас не о ней… – успокаивающе погладила брата по плечу Лэни, – а о другой девушке. Её никто не обидел, наоборот, хотели сделать как лучше, уберечь от боли. Но ты ведь слышал, благие намерения не всегда ведут к радости?! Вот и с ней получилось именно так, ей хотели сделать как лучше, а сделали очень больно. И она много лет носит в душе эту боль… но никто не возьмётся решить, нужно ей помогать или разумнее оставить всё как есть.

– Я ничего не понял… можно хоть чуть-чуть поподробнее?! – взмолился герцог. – Ну расскажи так, как рассказывают сказки… не называя имён…

– Только учти… если ты догадаешься и решишь вмешаться в эту историю, то приготовься получить за помощь вовсе не благодарность, – предупредила графиня и задумалась. – Впрочем, я расскажу тебе похожую историю. Однажды в монастырь пришла женщина, которую муж обвинил в измене и выгнал из дома. Она была невиновна, всё подстроила соперница, но муж не поверил, слишком ловко всё было подготовлено. Сестёр очень возмутила эта наглость, и мы передали одной из тех, кто уже ушёл из монастыря, просьбу помочь. Она и помогла, проверила всё очень тщательно и прислала отчёт. Оказалось, муж на самом деле давно изменял жене с молодой соседкой и сам все подстроил. Разумеется… никто из сестёр не проговорился, но обманутая жена сама догадалась. И однажды утром мы нашли её на камнях под сторожевой башней, а в комнате записку с упрёками. Всем нам, за тот милосердный обман.