Сестра моя Ольга - Страница 7

Андрею она, в целом, нравилась. Хороший работник – серьезная, ответственная, в ее хозяйстве всегда полный порядок. При этом, очень милая женщина – хорошая фигурка, симпатичное личико. И характер золотой, и готовит прекрасно… Собственно, с точки зрения Андрея, у Тани Дорониной был один единственный недостаток: она хотела стать Таней Артемьевой. Очень хотела. И, с присущей ей мягкостью и терпением, медленно, но верно, приучала к неизбежности этого события всех окружающих. Делала она это так виртуозно, что многие считали свадьбу Татьяны с Андреем, если не совершившимся фактом, то делом самого ближайшего будущего. Честно говоря, бывали моменты, когда и сам Андрей, дрогнув, думал, что рано или поздно, у него случится какое-нибудь временное помрачение сознания и в себя он придет уже с кольцом на пальце и улыбающейся Танечкой на коленях. Единственным, кто ни разу, ни на секунду не поверил в вероятность такого исхода, был Алексей.

– Ускребешься, – успокаивал он приятеля в особо мрачные минуты. – Зря она вообще с тобой связалась. Ты Андрюха, из тех мужиков, которые или женятся сразу, или никогда.

Таня аккуратно разложила куски пирога на тарелочки, одну отнесла Алексею, ответив на его благодарное: «Танюша! Благодетельница ты наша, кормилица! Спасибо!», дежурной улыбкой и кивком головы, вторую подала Андрею. При этом она смотрела вниз, а когда Андрей уже взял тарелку и тоже сказал «спасибо», быстро подняла взгляд. Выразительные карие глаза засияли, но Таня тут же притушила их блеск густыми черными ресницами, снова потупившись. Андрей мысленно застонал: «Ну что она ко мне прицепилась! Ходит тут, стреляет глазками… а о том, что от таких взглядов, у меня кусок в горле застревает, она не думает!»

Алексей, на своем диванчике, сочувственно хмыкнул. Проглотив свою порцию (еще бы, перед ним никто ресницами не махал), он спросил:

– Танечка, вкусно, просто необыкновенно! А добавка будет?

– Конечно, – Таня забрала у него тарелку, положила еще один большой кусок пирога. – Кофе тоже подлить?

Алексей заглянул в свою кружку:

– Пожалуй.

Обслужив его, Таня снова повернулась к Андрею:

– А тебе, Андрюша?

Он только помотал головой отрицательно. Кофе был прекрасным, пирог – просто объедение, но если бы кто-нибудь сейчас у него спросил: «Ну? Что ты выбираешь? Сладкую жизнь с Танечкой? Или, может, хочешь снова оказаться на тесной кухне и глотать отвратительную бурду, заедая ее карамельками, но с Наташей?», Андрею и доли секунды на размышления не понадобилось бы. Да-а, Наташа. Казалось бы, ничего особенного. Симпатичная, но особо стильной не назовешь. Сарафанчик на ней, правда, сидит ладненько, но что-то подсказывает: она сама его сшила. Интересно, сколько ей лет? Тогда, двенадцать лет назад, она была совсем девчонкой – девятнадцать, двадцать. Значит, сейчас чуть больше тридцати. Надо же, а выглядит моложе. Особенно, когда смеется.

– Я вам больше не нужна, мальчики? – спросила Таня.

Обратилась во множественном числе, но смотрела при этом на Андрея. Он снова отрицательно мотнул головой, а Алексей пропел сладким голосом:

– Ты нам всегда нужна Танюша.

– Понятно, – она рассеянно кивнула ему и перевела озабоченный взгляд на Андрея. – Тогда я пойду, своими делами займусь. Если что, позовете.

– Обязательно, – заверил Алексей, а Андрей, хотя и с некоторым трудом, но сумел изобразить почти достоверную улыбку.

– Она очень славная девушка, – заговорил Андрей, когда дверь за Таней закрылась. Тон был такой, словно он оправдывался. – И готовит хорошо, и заботливая…

– И уколы делает прекрасно, – ухмыльнулся Алексей. – Я не понял, ты кого это уговариваешь, меня или себя?

– Никого я не уговариваю, – Андрей меланхолично смотрел в потолок. – Просто сетую на несправедливость судьбы. Вот представь себя на моем месте! Чего, кажется лучше: жениться на ней, наплодить детишек – жить, да радоваться. Лешка, ну почему у меня от одной мысли об этом скулы сводит, скажи?

– Ну ты спросил! Да у меня, если хочешь, скулы сводит при мысли о женитьбе вообще.

– Это ты зря. Ты просто не пробовал.

– И пробовать не хочу! Я и так все знаю, на других насмотрелся. Да будь она хоть супер-дупер-поп-топ-модель, после свадьбы все равно житья не будет. Сразу начнется: «Почему задержался? С работы надо сразу домой, у тебя семья! Какое пиво – у тебя семья! Какая рыбалка – у тебя семья! Какие друзья…» А спиногрызы пойдут – бросай все, иди с ними гулять в воскресенье. А потом в школу, на родительское собрание. А еще, знаешь, Андрюха, они после свадьбы почему-то все толстеть начинают. Не успеешь оглянуться, а рядом с тобой уже не одна топ-моделька, а две, или даже три. Потом спохватываются и кидаются диеты всякие идиотские отыскивать, такие, чтобы за три дня на тридцать килограммов похудеть. И нет бы корове сообразить, что надо просто завязывать шоколад горстями лопать и после шести часов вечера холодильник на замок запирать! Нет, от этого она понять не может, зато садится на вегетарианскую бессолевую диету! Да ладно бы сама, но она же и безвинного мужа вместе с детками-малютками голодом морит! А теперь угадай с трех раз: какую хорошо мне знакомую пару я имею в виду?

– Лешка, неужели со стороны, у нас с Валентиной все так и выглядело?

– Еще хуже. Извини, но ты сам знаешь – я твою Вальку никогда не любил. Вздорная баба. Лично у меня она желание жениться навсегда отбила. А у тебя что, нет?

– Да ты знаешь, в целом – наверное, нет. В семейной жизни есть ведь и хорошие стороны…

– Вот уж, ни одной не заметил!

– Есть, Лешка, есть. И насчет того, чтобы жениться на хорошей женщине, я, на самом деле, не против. Я именно насчет Тани – упаси меня Господи.

– Тогда, значит, ты последний, чудом оставшийся в живых, романтик. И упорно ждешь свою настоящую единственную любовь.

– Не обзывайся, какой я тебе романтик. И вообще, откуда ты слова такие знаешь – любовь какая-то?

– А это я вчера познакомился с одной киской. Такая, знаешь, студенточка. Она мне весь вечер про великую любовь трещала. Да так красиво, в стихотворной форме. Поверишь, штаны с меня стягивает, а сама стихами, так и сыплет. Я обалдел.

– Чокнутая?

– Не, филологиня. На поэтессу мечтает выучиться. Не то на Ахматову, не то на Цветаеву, не то на Рубальскую. Не помню точно. А может и на всех трех. Она все что-то такое чирикала, насчет тонкого проникновения в женскую душу, катарсиса, волшебных струн… я не особенно вслушивался.

– Смотри-ка, не вслушивался, а слова какие запомнил: «катарсис, волшебные струны»!

– Запомнишь тут! Если тебе полночи об одном и том же долдонят, – Алексей вздохнул. – Вообще-то, классная киска, но ей бы выключатель какой.

– Попробуй кляп вставить, – предложил Андрей.

– Советчик! А что будет потом, когда я его вытащу? Или на всю жизнь ей глотку забить предлагаешь? Нет уж, – Алексей снова вздохнул. – Печально, конечно, но мы разошлись, как в море катамараны. Лучше я себе другую найду. В конце концов, с девочками в нашем богоспасаемом граде проблем пока что нет. Кстати, хочешь и тебе подберу? Давно пора развлечься, а то сидишь дома один, как сыч!

– Это ты мне, случайно, не свою болтливую киску хочешь спихнуть? – подозрительно сощурился Андрей.

– Как ты себе это представляешь? – самоуверенно усмехнулся Алексей. – Нет уж, если я рядом буду, ее фиг кому спихнешь! Мое мужское обаяние работает без осечек. За исключением Танечки, разумеется. Но это объяснимо. Танечка – женщина достаточно умная, чтобы понимать – меня женить принципиально невозможно. Но поскольку она, все-таки, женщина, то в ее сознании просто не может возникнуть мысль, что тебя невозможно женить конкретно на ней.

Андрей промолчал. Действительно, девчонки всегда висли на Алексее гроздьями, без каких-либо заметных усилий с его стороны. У самого Андрея, достижения на этом фронте были гораздо скромнее. Собственно, по настоящему, похвастаться он мог только бывшей женой, Валентиной. Хотя и в этом случае вопрос, кто именно проявлял инициативу, был спорный. Ну и Танечка, разумеется. Его передернуло. Интересно, вот он с Наташей сегодня провел несколько часов, был у нее дома, сидел за столом, кофе… ну ладно, условно назовем это кофе, пил. А итоговый результат? Они даже на «ты» не перешли. Да, она позволила ему как-нибудь, при случае, еще раз заглянуть в гости, но без особого воодушевления. Так, формальная вежливость. Не скажешь же малознакомому человеку ни с того ни с сего: «Пошел вон, дурак!»