Сестра моя Ольга - Страница 10

– Да нечего рассказывать, Катюша, – Наташа забрала свою чашку и села за стол. – Встретились, познакомились. Пришел с конфетами, ушел без конфет. Больше не придет.

– А что так? – сдержанно удивилась Катя, протягивая ей шоколадную загогулину. – Бери, не стесняйся.

– Спасибо, – Наташа положила конфету перед собой на стол. – Дура я, вот что. Клинический случай, и медицина тут бессильна. Шуганула я его.

– Он такой противный?

– Наоборот. Очень мне понравился.

– Тогда, что ж, тогда, действительно, получаешься дура, – согласилась Катя. Кинула в рот обсыпанную ореховой крошкой шоколадку, сделала пару глотков чая и только потом спросила: – Жалеешь?

– Не то слово, – вздохнула Наташа.

– А самой ему позвонить? Или слабо?

– Телефона не знаю. И вообще, кроме имени-отчества, знаю только фамилию и что в больнице работает.

– А в какой больнице, знаешь?

– Знаю, в какой двенадцать лет назад работал. Но вроде бы, он не говорил, что уволился оттуда.

– Ну, для поисков информации достаточно, – Катя взглянула на Наташу и покачала головой. – Но ты ведь его искать не станешь.

– Не стану, – кивнула Наташа, а у самой даже слезы на глаза навернулись.

– А ты знаешь что, Наташка, ты не расстраивайся. Никуда он не денется твой доктор. Ну выгнала ты его разок, подумаешь! Раз уж ты ему приглянулась, он обязательно еще раз попробует к тебе подкатиться.

– Ты правда так думаешь?

– Я не думаю, я знаю, – гордо ответила Катя. – Тем более, сама говоришь – он тебе понравился. Мужики такие вещи хорошо чувствуют. Так что, если ты хочешь его еще раз увидеть… а ты хочешь?

– Очень хочу!

– Значит все будет нормально. Явится, как миленький, даже не сомневайся.

– Ох, Катюша!

Наташа глотала несладкий чай, устремив взгляд на шоколадную конфету, лежащую на столе и не видя ее.

«Если бы еще раз увидеть Андрея. Нет, действительно, надо же быть такой идиоткой! Устроила цирк, а чего, спрашивается, добилась? Выставила мужика из дома. Прямо-таки, виртуозно прихлопнула намечающийся роман. И объясняй теперь, что не нарочно, что была расстроена, смущена, что это все от растерянности… Причем объясняй себе, потому что больше некому. Нет, Катя, конечно, мастерица утешать, но любому здравомыслящему человеку ясно, что Андрей теперь на пушечный выстрел не подойдет к такой психованной истеричке. Вот оно, Наташенька, твое хваленое самообладание. Куда, спрашивается, оно подевалось, в самый неподходящий момент? Фу, как все вышло глупо, как пошло, как неприлично! Нет, самое лучшее теперь, быстренько забыть об этой нелепой истории. Выбросить ее из головы. Не было никакого Андрея Константиновича Артемьева, хирурга, не было, нет и не будет. Все, вопрос закрыт и продолжаем жить дальше. Тем более, что ничего особенного, он из себя не представляет. Не красавец, не знаменитость, не богач. Ну, поплакала я у него на груди, ну пообнимал он меня, утешая, ну и что? Можно подумать, меня мужики никогда не обнимали! И тоже, кстати, ничего особенного. Приятно, конечно, но не больше. И вообще, я с этим хирургом Артемьевым едва знакома, о чем вообще разговор? Нет, надо взять себя в руки. Работу себе придумать, чтобы голова делом была занята, а не пустяками разными. Ха, а что тут придумывать – работы как раз навалом! Звонили на прошлой неделе из одной мелкой фирмочки, просили помочь с отчетами. Вот и надо быстренько соглашаться. И для психики полезно, и дополнительные деньги – они никогда не помешают. Ох, если бы Дашка была дома, насколько все было бы проще и легче! Но она вернется почти через две недели. Что ж раз Дашки нет, будем лечиться другим универсальным средством – работой.»

Прошла неделя. Увы, дополнительная работа, возлагаемых на нее надежд, не оправдала. Не в смысле заработка, с этой стороны все было в порядке. А вот выкинуть из головы одного крайне неприятного типа – за прошедшее время, Наташе удалось убедить себя, что Артемьев показался ей крайне неприятным, да что там, просто подозрительным типом – так и не получилось. Стоило поднять голову от разложенных на столе ведомостей, как мысли упорно возвращались к нему. Выход в этой ситуации был один: не поднимать головы. И взять работы побольше.

Правда, в это воскресенье, работа никак не ладилась. Постоянно звонил телефон – казалось, все знакомые неожиданно вспомнили о ней и желали немедленно узнать как она себя чувствует и нет ли чего нового. Что именно новое от нее можно было ожидать, Наташа не понимала и, почти непрерывный, отвлекающий от работы трезвон, ее раздражал. Когда же коротко, деловито, звякнул дверной звонок, она окончательно обозлилась. Какому, интересно, идиоту, пришла в голову мысль притащиться к ней домой? Вот уж, действительно, «черт принес»!

Наташа вышла в коридор, не потрудившись сменить хмурую гримасу на, хотя бы, минимально любезное выражение, распахнула дверь. И замерла, не сознавая, не чувствуя, как светлеет ее лицо.

– Здравствуйте, – Андрей смотрел неуверенно. – Вот, оказался случайно в ваших краях… не прогоните?

– Что вы! – Наташа улыбнулась и шагнула назад, освобождая ему место в узком коридоре. – Это очень хорошо, что вы пришли!

На его лице расцвела ответная улыбка. Всю эту кошмарную неделю, Андрей кругами ходил вокруг ее дома. Ругал себя, ругал ее, пару раз даже заходил в подъезд, но на четвертый этаж так и не поднялся. А сегодня дошел до точки кипения. В конце концов, что он тут крутится, словно малолетка? Да ему уже к сорока подкатывает, седина вон, на висках пробивается! А он изображает из себя детский сад, ясельную группу! На одной злости взбежал по лестнице, позвонил… и вот тогда только, испугался. А что, если Наташа примется за старое? Если сразу даст понять, чтобы убирался подальше и больше никогда не возвращался? Но все эти страхи испарились, когда он увидел ее глаза. Наташа обрадовалась ему, действительно обрадовалась!

А она, даже за руку его взяла, потащила в комнату. Усадила на диван, сама села рядом:

– Ну, рассказывайте, чем занимались, кого оперировали?

Андрей даже немного растерялся от такого энтузиазма.

– Да ничего особенного. В основном плановые больные шли. Рутина. Лучше вы, чем вы занимались?

– А, у меня все еще скучнее, – махнула рукой Наташа. – Дебет, кредит. Набрала вон, работы на дом, пока Дашки нет. Сижу, гоняю цифры из одной колонки в другую.

– Разве это сейчас не на компьютере делают? Вроде постоянно какие-то бухгалтерские программы рекламируют.

– Компьютер у меня только на работе. А дома я так, врукопашную воюю.

– Наташа, но почему вдруг бухгалтерия? – спросил он. – Вы же на химфаке учились?

– Ну, когда это было! И училась я всего два года, даже незаконченного высшего нет, – она посмотрела на Андрея и пояснила: – Когда Оля умерла, пришлось все бросить. Да, наверное и без этого пришлось бы, мы и вдвоем не вытягивали.

– Вдвоем? Я не понял, а что никто не помогал? Родители или другие родственники?

– Разве Оля вам не рассказывала?

– Н-не знаю, может я не все помню… она много про вас говорила и про дочь. А больше, по-моему, ни о ком разговор не заходил.

– Потому что, больше не о ком было говорить, – спокойно объяснила Наташа. – Тогда еще была жива мамина тетка – вот и вся родня. У нее правда дети были, внуки, но мы как-то, никогда не общались. А родители наши утонули. Друзья у них были, рыбаки. Они и пригласили папу с мамой на своей лодке поехать на острова, там рыбалка отменная. Папа с мамой поехали, а нас не взяли. Мне тогда шестнадцать было, а Ольге восемнадцать. Она даже рада была не ехать – у нее тогда как раз роман начинался, большая любовь, ей и в городе хорошо было. А я, помню, обиделась, даже плакала. Потом уже, мы узнали: в их моторку врезался пьяный на катере. Никто не выплыл. В общем, у Оли хоть могила есть…

– Простите, – у Андрея неожиданно сел голос. – Что это я все время вас расстраиваю.

– Да нет, ничего. Просто тогда… ну, плохой день был. Наоборот, это я должна извиниться за ужасное поведение.