Серый. Белый. Чёрный (СИ) - Страница 77

-Питер, принеси зелье Костероста, - крикнул старик дёрганому человеку. Тот быстро закивал и кинулся выполнять задание.

      Ещё пара минут, чтобы выпить зелья и зафиксировать перелом конечности, что нехотя срастался. Пришлось Дамблдору, прихрамывая и удерживаясь за плечи Петтигрю, неспешно идти к месту ритуала.

      Прислонившись к холодным каменным стенам, Северус почувствовал лёгкое прикосновение магии и чужого сознания. Хватило нескольких секунд, чтобы индефицировать гостя, и, заметив, что никто не смотрит в его сторону, зельевар улыбнулся, а затем дал доступ к своему разуму.

"Привет, мой Север", - раздался до боли любимый голос, от которого хотелось замурчать, а магией любимого укрыться, как пледом.

"Привет, моё персональное солнце. Вы скоро прибудете? Я так хочу к вам, а не на алтарь в качестве жертвы".

"Мы почти рядом, нам нужно лишь окропить кровью проход, а там уже Люциус начнет действовать. Потерпи и постарайся оказаться как можно дальше от всего нехорошего".

      Родное сознание мягко прошлось по всем клеточкам тела, даря теплоту, надёжность и попутно разряжая артефакты. Связь прервалась, но чувство радости осталось. Вновь посмотрев в сторону островка, зельевар взглядом встретился с алыми глазами, что виднелись в котле.       Голему хватило этого момента, чтобы понять и улыбнуться, не смотря на тех, кто с удивлением косился на него, не взирая на то, что вот-вот начнется ритуал. Счастье радости и предвкушения отразились во всём теле.

-Томи, Томи, - раздался голос Дамблдора почти у самого уха, а старческая рука коснулась подбородка голема. - Ты же знаешь, как я люблю тебя? Ты же знаешь, как я внимательно следил за твоей жизнью, как делал всё возможное, чтобы ты стал Великим? Ты же понимаешь, что мы выбрали это место не просто из-за того, что оно никому неизвестно. Мы его выбрали, потому что это символично, для тебя особенно. И вот сегодня я не только тебя воскрешу, но и ты станешь моим. Мы будем велики и пойдем рука об руку к новому миру.

-Старый маразматик, - выплюнул Том, мотая головой в надежде сбросить ненавистную руку. - Ты мне всю жизнь испортил, но я не собираюсь быть тем, кто уничтожит мир. Ты меня сделал Тёмным, но только сейчас я начинаю понимать, что мне выгодно быть Тёмным, а не быть ТАКИМ СВЕТЛЫМ!

-Всё это слова, мальчик мой, ещё через некоторое время ты поймёшь, что я прав... всегда. Барти, начинаем.

      Мужчина с жалостью посмотрел на голема, но начал выписывать в воздухе первые руны.

      Одна легла с потрескиванием, следом шла другая, но тихий лай собак заставил участников ритуала остановиться и быстро осмотреться.

-Что это? - хрипло спросил Барти Крауч-Младший Дамблдора, но тот с удивлением посмотрел на него. Вновь послышался лай, и он явно приближался. - Вот сейчас, собаки...

-Я не слышу, - Дамблдор просканировал пещеру, но никого не увидел. - Не останавливайся.

      Нервно передёрнув плечами, белокурый маг продолжил вычерчивать в воздухе руну, не переставая вслушиваться во все странные звуки.

      Он же первым и услышал звук крыльев, вновь останавливая ритуал, чтобы осмотреться. В пещеру влетел феникс, зависший под потолком пещеры, а потом камнем бросившийся вниз на Дамблдора.

      Крик боли бывшего директора и клёкот птицы были оглушительны, заставив других замереть в неверии и шоке.

      Лич ещё пытался бороться с огненным созданием, но проигрывал. Его руки были сильно исцарапаны и обожжены, а вот глаза... Глаз уже не было, потому, что Фоукс, а это был он, клювом вбивался в глазницы, вырывая всё, за что мог зацепиться.

      Барти оцепенел от увиденного и услышанного, но затем решил помочь тому, кто обещал воскрешение его любимого Тома. Палочка взметнулась в сторону птицы, но затем резко повернулась в сторону новой угрозы.

      Из-за поворота показались адские гончие, вившиеся под ногами человека в маске, похожей на череп. Тихий свист, и свора замерла в ожидании приказа Хозяина.

      Взгляд карих глаз переместился с больших серых собак на их хозяина. Хватило секунды, чтобы понять - перед ним Некромант, который не просто так прибыл со своей адской сворой.

-Фоукс, достаточно, - тихий приказ, и птица отлетает от своей жертвы, чтобы погнаться за Петтигрю, который сбежал в облике крысы.

      Крысе не хватило нескольких прыжков до виднеющейся норы, когда ее тушка встретилась с кованым сапогом Люциуса Малфоя. Фоуксу достало мгновения, чтобы схватить тельце на лету и, вспыхнув, раствориться в воздухе.

***

Pov Гарольда.

      Я себя чувствовал как-то странно и по-особому. Если два первых наследия (дроу и нага) я воспринял в более позитивных чувствах, то Наследие Безымянной Леди заставило на многое поменять свой взгляд. Может быть, это Ей помогает, но мне было очень страшно и странно.

      Для окружающих я был холодной глыбой, ищущей верные решения, исполняющей функцию то ли бога, то ли судьи. Вот только внутри меня горели яркие чувства, которые никак нельзя было показать как врагам, так и просто знакомым, и, может быть, лишь близкие и партнеры поймут всё правильно.

      Я не хочу быть таким бесцветным, но пресловутое «но» уже не раз показало, как я могу быть не прав, действуя руководствуясь чувствами, а не правилами, наложенными на Жнеца.

      С некромантами я не церемонился, они для меня были лишь инструментом для дальнейших событий: погибнут, значит, недостойны, выиграют - уровень значимости в своре повысится. Я не собираюсь держать магов долго в шкурах адских гончих псов, от силы пять лет. А дальше если поймут, почему стали псами, поймут, что были не правы, тогда и смогут вновь стать магами, а если нет, то быть им на службе у меня ещё пять лет.

      Но узнав, что моего Северуса хотят принести в жертву, я еле удержал внутри себя некромантский холод, лишь в глазах отразилось холодное зелёное пламя. Чувства «запер на замок», задействуя лишь магию Некроса и Жнеца. Оказалось достаточно потянуться магией туда, где находилось скопление инфери, и мы были готовы идти.

      Да, место интересное и очень тёмное, но я пришёл в качестве Жнеца, а значит, мог подпортить многим их никчёмную жизнь.

      Поговорив мысленно с моим Северусом, я организовал проход к нему, через который смог пойти лишь Люциус, и то благодаря нашей связи. За эти мгновения я лишь сумел дать понять, как дорожу ими обоими, а затем, вновь надев маску, скрывая как внешность, так и свои чувства, дал знак гончим продвигаться вперёд.

      Прилетевший феникс, которого я не ожидал увидеть, лишь задел крылом мои волосы, а потом стремительно кинулся дальше. Значит, решил мстить бывшему хозяину.

Невольно вспомнился василиск и то, как были вырваны у него глаза. Что-то мне подсказывает, что такая же участь ожидает любого врага этой «милой» птицы.