Серебряный шрам - Страница 13

Беседа была в самом разгаре, сигаретный дым густым туманом выплывал из комнаты на балкон. Алекс увидел меня и, чтобы прервать словоохотливых парней, спросил:

– Что-нибудь случилось?

– Да, шеф, – ответил я. – Аккумулятор сел, надо подзарядиться.

Алекс посмотрел на парней, виновато развел руками:

– Если не возражаете, мы продолжим наш разговор завтра?

Парни не возражали, но тотчас вспомнили о бутылке и, как мы с Алексом ни отнекивались, вынудили нас выпить по стакану какой-то кислятины. Они оставили нам свои грузино-армянские адреса, долго жали руки и клялись в вечной дружбе.

Мы вернулись в номер к Алексу. Он выслушал меня, потом сказал:

– Скорее всего официально будет сказано, что это политическое убийство. А что это на самом деле – мы с тобой знаем. Опасная игра, Кирэлл. Но, если мы найдем истину, я сделаю интересный фильм о русской мафии в ближнем зарубежье. Разумеется, пятьдесят процентов – твоя доля.

– Как ты думаешь, дежурная по этажу, Мария Васильевна, может нам что-нибудь рассказать?

– Думаю, что она, как вы говорите, наберет в рот воды. Хотя, ты прав, она знает кое-что.

Он принялся было готовить кофе, как я внезапно почувствовал смутную тревогу на душе. Прошло уже почти полтора часа, как я оставил Валери одну. Предчувствиям я никогда не верил, но сейчас мне почему-то стало неприятно. Я пожал руку Алексу, пообещал прийти завтра утром и пулей вылетел в коридор. Не дожидаясь, пока придет лифт, я побежал по лестнице, прыгая, как горный козел. Дверь в номер была заперта – я сам запирал ее перед уходом. Мне казалось, что я ковыряюсь ключом в замке слишком долго, и в моем воображении уже стали появляться зловещие картины, о которых лучше не рассказывать.

Наконец я распахнул дверь и ввалился в комнату, попутно зажигая свет. Валери неподвижно лежала на кровати, накрывшись одеялом с головой. Мне казалось, что если она спит, то ее сейчас разбудит бешеный стук моего сердца. Я схватил одеяло за край и рванул его на себя.

– Валери! – Я схватил ее за плечи.

Она открыла глаза, ничего не соображая.

– Что? Что ты?

– Ты цела?

– Цела… Фу, как ты меня напугал!

– А ты меня. Лежишь, как покойница. Зачем с головой накрываешься? Холодно?

– Привычка детства… Ты ненормальный. Который час?

– Скоро два.

Валери зевнула и снова пристроилась на подушке.

– Выключи свет, – попросила она.

Наверное, вчерашний день настолько измотал меня, что я проспал как убитый до десяти часов утра, что редко со мной бывает, так как я по натуре жаворонок, то есть люблю вставать рано.

Я открыл глаза и увидел, что моя возлюбленная не спит, а, сидя в постели, читает криминальный роман. Она улыбнулась мне, сказала «Наконец-то» и юркнула ко мне под одеяло.

Это было сказочное утро, похожее на сон, и мне не хотелось возвращаться в реальность, открывать глаза, вспоминать подробности вчерашнего вечера. Валери целовала мои щеки, покрытые жесткой щетиной, гладила прохладными ладонями плечи, грудь, и я едва не мурлыкал от удовольствия. Потом я перевернулся, сразу оказавшись над ней. Я не успел даже рассмотреть ее – Валери притянула меня к себе, крепко поцеловала и долго не оставляла в покое мои губы. Мы боролись, не выпуская друг друга из объятий, и кровать жалобно скрипела под нами. Через пару минут я подумал о том, что мы вполне способны продавить сетку и вместе с матрацем грохнуться на пол. К счастью, этого не произошло, и Амур, во власти которого мы находились, благополучно довел нас до душевой. Намыленная, скользкая, гибкая и изящная, как пантера, Валери демонстрировала чудеса из области современного эротизма, и мы провели бы в душевой еще несколько часов, если бы не чувство голода, которое, увы, любовью утолить не удалось.

– Какие планы на сегодняшний день? – спросила Валери, тщательно растирая тело полотенцем.

– Я познакомился с одним американцем-журналистом. Можно позавтракать вместе с ним, заодно обговорить кое-какие дела.

– И какие это дела?

– Видишь ли, я рассказал ему о том, что невольно оказался свидетелем убийства Алексеева. Он заинтересовался этой историей и предложил свою помощь.

– И чем он может помочь?

По лицу Валери я понял, что она не одобряет моих откровений с посторонним человеком.

– В нашей с тобой ситуации, дорогая, не стоит пренебрегать единомышленниками или просто доброжелателями. И не хмурься. Сидеть в этом номере и безучастно ждать, когда нас прихлопнут? В крайнем случае на Алекса можно положиться.

– Я боюсь, что этот твой Алекс нашлепает в газетку материальчик, после чего нас уже точно всех хлопнут.

– Не бойся. Хуже не будет, – пообещал я ей.

– И все-таки я хотела бы обойтись без знакомства с твоим журналистом, – настаивала на своем Валери.

Мне ничего не оставалось, как подчиниться капризу девушки, и я только собрался поразмышлять над тем, почему мужчины, существа более сильные и не менее умные, чем женщины, так часто в своей жизни уступают требованиям слабой половины, как внезапно раздался телефонный звонок. Я подскочил к аппарату, но Валери вдруг сделала круглые глаза и крикнула:

– Не трогай!

– Это может быть Алекс, – ответил я, не прикоснувшись, однако, к трубке.

– Нет, это Рамазанов. Он не станет говорить, если ты возьмешь трубку.

– Хорошо, – сказал я, поднял трубку и протянул ее Валери.

– Алло! – сказала она. – Я слушаю вас.

Я прижался щекой к ее щеке, чтобы услышать разговор.

– Готовьтесь к завтрашней встрече, – услышал я незнакомый голос. – Для начала проведем допрос свидетеля.

– Я поняла, Низами Султанович!

Я вспомнил о мембране, вынул ее из кармана рубашки, повертел в руке и спрятал обратно. Значит, человек звонил не из четыреста двадцать второго номера. Я отчетливо слышал его голос.

Подозрение, которое падало на этого загадочного адвоката, уходило, как вода сквозь песок.

Валери опустила трубку, взглянула на меня:

– Все слышал?

– Все.

– Вопросы есть?

– Нет вопросов. Значит, завтра…

– Он обещал перезвонить вечером и уточнить место и время встречи.

Мы вышли из номера. Мимо нас по коридору прошли две женщины с хозяйственными сумками. Лица их были взволнованными. Одна из них говорила другой:

– …Такого еще никогда не было. Чтобы каждый божий день по одному трупу! Надо поскорее уезжать из этой проклятой гостиницы…

Мы с Валери молча переглянулись. В лифте к нам подсели двое мужчин.

– Слышал новость?

– Слышал… Дожили! – перекинулись они фразами.

Ноги словно сами собой вынесли нас в фойе. Как и вчера вечером, здесь снова толпился народ, милиция, мелькали люди в белых халатах. Мы вышли на улицу. Завыла сирена, и машина «Скорой помощи» в сопровождении желтого милицейского «уазика» отъехала от главного входа. Народ толпился чуть в стороне от входа. Милиционер что-то рассказывал людям, показывал рукой на балконы гостиницы и себе под ноги. Мы протиснулись ближе к нему, и я увидел, что люди обступили меловой рисунок на бетонных плитах, изображающий контуры лежащего человека.

– Что случилось? – спросил я у мужчины, который находился ближе всего ко мне.

– Человек с балкона свалился. Разбился вдребезги.

– Что за человек?

Мужчина пожал плечами.

– Говорят, какой-то иностранец.

– Корреспондент «Нью-Йорк таймс», – подсказала женщина, стоящая за моей спиной. – С восьмого этажа упал. Говорят, выпивший был сильно.

Только сейчас мне стало по-настоящему страшно.

Я схватил Валери под руку и потащил ее в гостиницу.

– Это… он? – спросила она меня едва слышно.

Я кивнул. Мы зашли в холл. Я усадил ее в свободное кресло под пальмой в деревянной кадке.

– Сиди здесь, – сказал я, – и ничего не бойся. Тут много людей, никто тебя не тронет.

– А ты?

– А я хочу навестить одну милую даму. Мария Васильевна ее зовут.