Серебряное крыло - Страница 29

Никогда еще Шейд не чувствовал себя таким одиноким. Он очень привык к Марине, и ему казалось немыслимым, что она не летит рядом, не ворчит, поторапливая его.

Вокруг Шейд видел безрадостный мир — чахлые деревья, голые скалы, все пустое, безрадостное.

В его ушах звучали слова Сирокко: ты погибнешь со всеми, кто не избран во мраке. В будущем ему нет места. Обещание Ноктюрны его не коснется: он никогда не будет жить при свете дня как Человек.

А Марина будет. И Фрида. И его отец. Для них это прекрасно. Почему Фрида не рассказала? Не знала или просто утаила от него, потому что он не был одним из обладателей этих драгоценных колец? А его отец? Почему его нет с ним, когда он так нужен? Наверное, прячется где-нибудь, ожидая, когда станет Человеком. Шейд потряс головой. А что будет с ним, матерью и другими неокольцованными летучими мышами?

Шейд посмотрел на звезды — они мерцали, словно на самом деле были на обратной стороне гигантских крыльев Ноктюрны. Стоило богине летучих мышей сложить крылья, как ночь исчезала и сменялась днем.

Шейд задумался: что Ноктюрна делает там, наверху, совсем одна? Думает ли о нем, маленьком детеныше, старающемся разыскать свою колонию?

Звезды хранили молчание.

Может быть. Зефир действительно мог слышать их, но Шейд знал, что у него никогда не будет такого слуха.

Впереди вздымались горные пики. Сумеет ли он подняться так высоко, чтобы перелететь через них? Шейд посмотрел на восток. До рассвета остался час, может, немного больше. Нынешней ночью ему не успеть перелететь через горы.

Сначала ему было страшно одному ночью. Слышались неясные звуки, мелькали серебристые пятна. Сухие листья кружились в воздухе и оборачивались Готом, тянущим к нему когти. В отдаленном крике сов мерещилось имя: «Шейд! Шейд!»

Он был подавлен этой ночью, безмолвием окружающего его пустого пространства. В темноте и в самом деле есть что-то ужасное, чего он не замечал раньше.

Вдруг Шейд услышал позади какой-то шум.

Шейд обернулся и увидел Марину — яркая шерсть мерцала в звездном свете и делала ее похожей на золотистое видение.

— Что ты здесь делаешь? — требовательно спросил он.

— Эй, я вижу, ты не слишком рад меня видеть!

— Ты… Ты напугала меня!

— Я лечу с тобой.

— Почему ты передумала?

Марина сделала круг и пристроилась рядом.

— Просто мне показалось, что остаться там без тебя было бы совершенно неправильно.

— Мне и одному было неплохо, — бросил он, стараясь выглядеть раздосадованным и скрыть свою радость.

— О, я знаю, — усмехнулась она. — Но я сказала им, что обещала вместе с тобой найти твою колонию и почувствую себя свободной от обязательств только тогда, когда доведу это до конца.

Шейд не знал, что ответить. Он был очень рад, что она вернулась, но в то же время ему было грустно оттого, что она упустила возможность стать счастливой.

— Ты уверена? — настойчиво спросил он. Секунду поколебавшись, она кивнула:

— Они хорошо отнеслись ко мне только из-за этой штуки на предплечье. Но ко мне самой она не имеет никакого отношения. Они были, как те серокрылы, помнишь? Они приняли тебя и возненавидели меня из-за кольца. А эти летучие мыши, наоборот: приняли меня и возненавидели тебя, потому что у тебя кольца не было. А это всего-навсего кусочек металла.

Он с удивлением смотрел на нее:

— Значит, ты не веришь им?

Она вздохнула:

— Часть меня хочет верить — больше всего на свете. Это звучит так чудесно. И как Сирокко начал меняться… По-твоему, это какой-то фокус?

— Я думал об этом. Это вроде звуковой картины — он спел нам изображение, и мы его увидели. Может быть, каждый на этом чердаке надеялся так сильно… откуда мне знать?

— Я все время думаю о словах Зефира. Помнишь, он сказал, чтобы мы остерегались металла на крыльях. Может, он имел в виду этих летучих мышей с кольцами? Сердце мне подсказывает, что это не может быть правдой. И… не знаю почему, но идея превратиться в людей мне совсем не нравится.

— Мне тоже! — сказал Шейд взволнованно. — Подумай только, чего мы лишимся! Я счастлив быть летучей мышью.

— Знаю. Вообще-то, все это кажется мне каким-то некрасивым. Я ничего не сделала, чтобы заслужить это кольцо. Почему именно я получила его, а не кто-то другой? Не ты, например?

— Точно, — сказал Шейд. — Я тоже об этом думал.

— Но все-таки, — сказала Марина и лукаво улыбнулась, — ты совсем не такой потрясающий, как я.

Шейд рассмеялся.

— Не такой, это уж точно! — подтвердил он с удовольствием.

Марина снова задумалась.

— Но, если они говорят правду, я всегда смогу вернуться. Когда мы найдем твою колонию и твоего отца. Однако мне все больше кажется, что ты единственный, кто любит меня, потому что я — это я. Тебе не важно, есть у меня кольцо или нет, плохое оно или хорошее. У меня еще никогда не было такого друга, как ты.

В морозном воздухе раздался волчий вой.

Шейд и Марина были уже недалеко от вершины и летели очень медленно. Ветел дул навстречу, каждый взмах крыльев давался с трудом. Шейд посмотрел вниз и увидел волка с волчицей, бегущих вверх по склону.

— Наверное, где-то наверху у них логово, — хмуро сказал он. Мама ни за что не направила бы его к волчьему логову. Он снова и снова просматривал звуковую карту, внимательно изучал изображения, которые напела ему мама. Но ни за что не мог зацепиться. — Нам надо держаться прежнего курса.

Слабый, едва уловимый свист заставил его обернуться. Звук растворился в воздухе — Шейд ничего не увидел. Уже не первый раз сегодня ночью он слышал этот непонятный металлический свист. Всего-навсего ветер, подумал он, свист ветра в ветвях.

Кости у него болели, крылья стали жесткими и тяжелыми. Шейд упрямо бил ими по морозному воздуху — вверх-вниз, вверх-вниз. Ветер обжигал уши, и эхо-изображения стали расплывчатыми и приходили с запозданием. Шейд понимал, что они замерзнут, если нынешней ночью не перелетят горы. В желудке было пусто, сегодня им не попалось даже какой-нибудь снежной блохи. Как чудесно было бы закутаться в крылья и медленно падать все ниже, ниже, ниже…

— Проснись! — крикнула Марина прямо ему в ухо, и Шейд, вздрогнув, пришел в себя.

— Спасибо, — пробормотал он.

— Не пугай меня так, — дрожа, сказала Марина. — Не спи. Говори со мной, пой, делай, что хочешь, только не спи.

Шейд потряс головой, чтобы взбодриться, и сделал глубокий вдох. Ледяной воздух обжег легкие, зато сон как рукой сняло.

Они пролетели над зубчатыми пиками, в лицо им ударил ветер такой силы, что, казалось, вот-вот сорвет кожу.

Они были на самой вершине мира.

По другую сторону простирались покрытые льдом и снегом горы. Глаза слезились от яркого сияния, и Шейд прищурился. Сквозь свист ветра донесся звериный вой, и он увидел целую дюжину волков, собравшихся на крутом склоне у входа в пещеру. Шейд взглянул на Марину.

— Я не собираюсь туда спускаться! — прокричала она.

— А что же нам делать?

— Это самоубийство!

— Она пела мне про волков!

— Волчьи уши! — вдруг засмеялась Марина. Она сошла с ума, подумал Шейд. В конце концов

холод и усталость сломили ее.

— Волчьи уши! — снова закричала Марина, заливаясь хохотом.

И тогда он увидел.

Немного в стороне виднелись два вздымающихся к небу горных пика и глубокая долина между ними. Это выглядело точно, как на звуковой карте, но то были вовсе не звери, а засыпанное снегом горное ущелье, очертания которого удивительно напоминали уши гигантского белого волка.

— Вон они!

Гот оглядывал вершины гор. Далеко впереди он увидел Шейда и Марину, которые сворачивали в ущелье между двумя сверкающими льдом пиками. Гот следовал за ними уже целый час, решив настигнуть их на вершине.

Теперь он повернул назад, чтобы они его не заметили. Несмотря на пронизывающий до костей холод, он чувствовал себя полным сил. Прошлой ночью он наелся как никогда. Гот с удовлетворением осмотрел кольца из блестящего металла, висевшие, словно гирлянды, на его предплечьях. Новые охотничьи трофеи.